Джованни Верга - Ссора с патриархом

Продолжая веристские традиции в изображении внутреннего мира человека, Капуана показывает, что «жизнь души» тесно связана с «потребностями» организма и живое чувство сильнее доводов рассудка.

Борьба разума с чувством осложняется в романе противоречием, в которое вступает рассудок с нравственным началом, заключающимся, по мнению Капуаны, в самом человеке (душа, совесть) и в окружающем мире. У Достоевского носителем нравственного начала был только человек, Капуана вводит в действие также и природу как воплощение высшей мудрости и нравственного закона. Преступление маркиза вызывает возмущение нравственного начала в природе, которое требует возмездия. Ночью над городом разражается буря — нечто подобное мировому катаклизму. В Антонио пробуждается совесть, которая призывает его к ответу.

В процессе осознания героем своей вины Капуана, подобно Достоевскому, отводил важную роль религии. Страх Раскольникова перед самим собой порождает раскаяние и стремление искупить свое преступление. У маркиза страх перед небесной карой оживляет веру и нравственное чувство. Вместе с совестью в нем заговорило чувство ответственности, толкнувшее его исповедаться в содеянном.

Воплощением небесного правосудия в романе Капуаны является священник дон Сильвио, защитник бедных, прозванный в народе «святым». Он проповедует человеколюбие и не приемлет сделок с совестью. Он требует от маркиза восстановить справедливость и занять в тюрьме место невинно осужденного. Страдание ведет Раскольникова к обретению веры в человека и возвращению в лоно христианства. У Капуаны религия выполняет иную функцию: она не спасает и не возрождает его героя к новой жизни, а только пробуждает в нем совесть и обостряет душевные муки.

Антонио может пренебречь человеческим судом, но как верующий он небезразличен к тому, что ждет его за гробом. Символом небесной кары в романе Капуаны является старинное распятие с фигурой Христа в рост человека. Больная совесть маркиза как бы оживляет распятие — ему кажется, что глаза Христа смотрят на него, а уста шепчут: «Убийца». Антонио отдает распятие монастырю, но и после этого не может заставить молчать свою совесть. Даже смерть священника, единственного обладателя его тайны, не приносит облегчения. Нравственная истина напоминает о себе, поэтому перед глазами героя романа постоянно стоят распятие и убитый им человек.

В романе «Маркиз Роккавердина» Капуана откликнулся на проблему, широко обсуждавшуюся в литературе того времени: что выше — наука или религия, свободное интеллектуальное развитие или следование христианским нормам поведения? Достоевский отверг современный ему позитивизм и натурализм, противопоставив их «узости» нравственный пафос христианства. Капуана отдал предпочтение науке в ее широком понимании. Опираясь на научные данные, в частности на данные психиатрии, он изучает внутреннее состояние своего героя. Нравственные мучения маркиза Капуана изображает как физическое ощущение боли, не покидающее Антонио, который, подобно Раскольникову, как бы ощущает в своей голове забитый гвоздь.

Изучая больную совесть своего героя, Капуана показывает, что страдание и вера не могут привести к нравственному воскрешению личности. Итальянский писатель дает физиологическое решение вопроса: душевная борьба маркиза завершается не просветлением, а безумием и смертью. Оттолкнувшись от идей Достоевского, Капуана показал путь нравственной и физической деградации личности, подчеркнув роль религии, обострившей эту драму.

Религия присутствует в романе не только как некая нравственная сила, но и в преломленном, комическом аспекте. Эта тема раскрыта Капуаной в образе кавалера Перголы, считавшего себя позитивистом, атеистом и пропагандировавшего эволюционную теорию. Пергола ругает монахов и высмеивает веру в чудеса и реликвии. Он стремится посвятить маркиза в тайны эволюционного учения, опровергающего существование бога и тем самым избавляющего Антонио от мук в загробном мире. Однако, заболев и страшась смерти, Пергола отказывается от своих идей, призывает священника и окружает себя христианскими реликвиями. Комизм происходящего подчеркивается Капуаной и внешним видом заболевшего кавалера, сидящего в постели среди горы подушек, в натянутом на самые уши белом нитяном колпаке, с пластырями на горле, привязанными широким шарфом, с багровым лицом, опухшими веками, укрытого суконным одеялом, из-под которого виднелись руки, сжимавшие небольшую медную фигурку Христа на кресте из черного дерева.

Кавалер советует маркизу сжечь антирелигиозные книги, подписывает отречение от своих «кощунственных» идей и даже заключает церковный брак со своей женой. Обращение к богу этого хулителя религии и врага монахов, не желавшего прежде венчаться (чтобы «какой-нибудь грязный священник брызнул на него двумя каплями соленой воды»), показано Капуаной с таким сарказмом, что невольно вызывает улыбку. И Антонио, наблюдавшего этот спектакль, тоже душит смех, но одновременно он испытывает и глубокое разочарование. Сцена «обращения» кавалера Перголы несет на себе важную смысловую нагрузку, увеличивая внутренние колебания главного героя и обостряя его духовную драму: «От смятения и полной опустошенности у него мурашки побежали по коже, как будто сейчас все должно было рухнуть, провалиться сквозь землю. И на этот раз без малейшей надежды на искупление, без всякого самообольщения насчет спасения в будущем!»

Образу кавалера Перголы в романе противостоит образ адвоката дона Аквиланте, заядлого спиритиста и последователя шведского философа-мистика Сведенборга. Адвокат пытается убедить маркиза в том, что между реальным и потусторонним миром нет различия, что дух убитого Рокко Кришоне, материализовавшись и осознав свое положение, сумеет назвать своего убийцу. Рассуждения этого новоявленного «духовидца» повергают Антонио в еще большие сомнения. Рассудок, пытавшийся примирить маркиза с самим собой, отступает перед голосом совести, и каждый новый этап в стремлении героя победить себя только приближает финальную катастрофу.

Не приняв идею Достоевского о нравственном самоусовершенствовании личности под влиянием страдания и религии, Капуана использовал опыт русского писателя в постижении тайн человеческого духа и отвел религии совершенно иную роль в этом процессе.

Грация Деледда, принадлежавшая к младшему поколению писателей-веристов, обогатила итальянский роман более глубоким проникновением в ранее неизвестные области человеческой психики. Она разработала психологический роман на материале народной жизни Сардинии. Религия часто выступает в ее произведениях одним из факторов, углубляющих драму человеческой жизни.

В своих новеллах и романах Деледда создала эпопею сардинской жизни конца XIX — начала XX века. Особенно привлекал писательницу мир простых людей: крестьян, пастухов, поденщиков, нищих — всех отвергнутых цивилизованным обществом. В их жизни религия играла особую роль. Персонажи Деледды — верующие люди. Однако в Сардинии элементы древних языческих представлений уживались с христианством. Многие герои Деледды исповедуют своеобразный пантеизм — для них бог слился с окружающей природой. На религиозных праздниках, в церквах сардинцы поют старинные языческие гимны, оказывающие на них гораздо большее воздействие, чем христианские проповеди.

С особой остротой ставит Деледда в своих произведениях проблему борьбы естественных чувств и христианских заповедей. Уже в одном из ранних романов «Элиас Портолу» (1903) Деледда показала, как чувство справедливости противостоит христианской идее смирения. Элиас Портолу полюбил невесту брата, которая ответила на его любовь. Не зная, как поступить, он обратился за советом к двум разным людям. «Хозяин леса», старый пастух с седой бородой, — воплощение природной мудрости, — посоветовал Элиасу рассказать о своей любви и бороться за нее. Священник, по прозвищу Поркедду (поросенок), предложил смириться, покаяться и уйти от мирских соблазнов, став священником. Элиас слаб, и он выбрал второй путь. Однако любовь оказалась сильнее его, и неизбежным стало грехопадение Элиаса. Лишь у гроба умершего сына душевная боль Элиаса утихла и он, обрел покой, подавив в себе все живое.

В повести «Мать» (1920), относящейся к позднему периоду ее творчества, когда от больших романов с многими действующими лицами и подробным описанием среды Деледда перешла к небольшим романам-повестям с двумя-тремя персонажами, почти нет внешнего действия. Внимание писательницы сосредоточено на неуловимых движениях человеческой души, находящейся в постоянной борьбе с противоречивыми желаниями. Деледда полагала, что внутреннюю жизнь человека нельзя определить одним только влиянием среды и физиологии, она придавала большое значение этическим нормам поведения, впитавшим в себя опыт многих поколений, векового существования человечества.