Маршал - Канта Хамзатович Ибрагимов

– Добрый день. С приездом! О, какие милые дети! – их приветствует высокий, пожилой офицер. – Садитесь, присаживайтесь. Мадам, вы, видимо, не в курсе, но, пока вы летели, у нас здесь разразился международный скандал.

– И что случилось?

– МИД России выдвинуло официальный протест – обвинило нас в краже детей, граждан Российской Федерации.

– Ах, даже так?.. А почему МИД России и вся российская общественность не выдвинула официальный протест, когда на глазах у этих детей по-варварски, как зверей, издевательски уничтожили их родителей. Прямо в центре города. Средь этих руин. Напротив театра! Им запретили танцевать, жить, дышать! Ах! Вы смотрите?! А теперь гуманизм! Вспомнили о детях… Я этих детей лично отыскала, выкупила, вывезла!

– Успокойтесь, успокойтесь, мадам Ибмас, – ходит вокруг неё офицер. – Может, воды?

– Сестра Дады, – тронула Малика тётю. – Не плачьте, тут ведь не стреляют. И солдат без оружия.

– Ой, дети мои, – опомнилась Амёла. – Малика, Батака. Конечно, не стреляют. Здесь даже в лесу свиней не стреляют. Поэтому свободно и счастливо живут… Садитесь, садитесь, дорогие мои. – Она завозилась с детьми и тут же обратилась к офицеру: – Так в чём проблема и вина этих детей и моя?

– Дело в том, что на выходе вас, точнее детей, ожидает посол России… Дело нешуточное.

– И что? – подбоченилась Амёла Ибмас. – Вы предлагаете мне на колени перед ним встать, а детей с повинной вернуть, в плен, в детдом, в колонию? Всё в ваших руках, господин офицер.

– Вы гражданка Швейцарии и этим всё сказано. Но дети?

– Это мои племянники. Их мать моя родная сестра, и это я докажу документально в суде.

– Ваши интересы как гражданки Швейцарии есть мои интересы. И это есть интересы Швейцарии. Вместе с тем есть некоторые протокольные вопросы: эти дети сироты? Кто у них опекун?

– Круглые сироты. Опекун отныне я.

– Вы в состоянии их обеспечивать, растить, учить?

– Я в состоянии… Но дети в этом не нуждаются. Им их отец оставил на счетах наших банков огромное состояние… На основании справки нашего банка эти дети как наследники получили визу и ВИП-приглашение.

– Да, я в курсе… А дети будут претендовать на гражданство Швейцарии. Они навсегда останутся здесь?

– Насчет гражданства – не знаю. Им решать, когда вырастут. Но я собираюсь дать им здесь хорошее образование, а потом обязательно я вместе с ними вернусь на Кавказ. Знаете, какие там красивые места, особенно красивы горы.

– Так у нас тоже Альпы.

– Там всё нетронуто, первозданно… Да и дети эти – россияне. Словом, вырастут, сами решат.

– Верно, – согласился офицер. – У меня к вам предложение. Может, чтобы не было скандала, а потом всё уляжется, мы вас вывезем через служебный выход? Там посол. Россия – большая страна.

– Россия – большой агрессор… И я выйду, как гражданка свободной страны, как и все, с этими сиротами через общий выход. И перед всеми, и этим послом всё расскажу.

– Да, кстати, там уже много, очень много корреспондентов. Даже из России.

– Прекрасно! – обрадовалась Амёла Ибмас. – Это я заранее раструбила ужас этой войны.

– Да. Бедные дети, – согласился офицер.

В это время зазвонил телефон. Офицер взял трубку. Коротко поговорил.

– Мадам Ибмас, – обратился к ней офицер, – хочу вам сообщить приятную новость. Видимо, испугавшись этих камер и скандала, посол России, скажем так, покинул территорию аэропорта. Так что выход для вас свободен.

– Что?! – возмутилась Ибмас. – Вы хотите сказать, что этот посол России мог оказать мне и моим племянникам здесь, в Швейцарии, какое-то препятствие?

– Конечно же нет! – встал по стойке «смирно» офицер. – Просто лишний шум. Да и безопасность. Всё-таки спецслужбы… – Он оборвал речь.

– Вы о спецслужбах России? – продолжила Ибмас. – Я вас понимаю… Но времена, по-моему, иные.

– Вы считаете?

– По крайней мере, скажу так как есть. Точнее, как было. А был большевизм. Моя мать, как и мать этих детей, как и бабушка этих детей, в детстве все они были сосланы и воспитывались в советских детских домах… Моя мать как-то смогла из этого плена вырваться. Однако в детстве, ещё в детдоме, её нарекли, дали кличку Цыплёнок. Это оказалось пожизненным клеймом, как рабство, и оно – это клеймо – сжимало её горло, не давало жить. Потому что те, кто это клеймо поставил, а это не только русские, но и немцы, да-да, немцы, воспитанные в ГДР, регулярно ей об этом напоминали. Жить спокойно и свободно не давали и сами, я думаю, не жили… Теперь, мне верится, время иное. Для примера скажу по секрету. В отличие от советских времен этот посол современной России – очень богатый человек. Как он эти богатства заимел – не моё дело. И не моё дело, что он здесь имеет дворец, яхту и любовницу. Зато моё дело, что его дети растут и учатся здесь. И они уже граждане Швейцарии… Вы поняли, к чему этот пример?

– Э-э-э, не совсем.

– Не поняли? Потому что у вас иной образ мысли, и понимание, и воспитание.

– А бывает иначе?

– Бывает… Я вам сейчас деньги, взятку предложу, чтобы вы меня пропустили. Вы меня либо в дурдом отправите, либо в тюрьму посадите. Разве не так?

– Ха-ха-ха! Только так.

– А я из Чечни этих детей вывозила по приказу генерала-командира, и все всё знали, заинтересованы были. Но на каком-то блокпосту какой-то полупьяный военный направил на нас автомат и говорит: «Прапорщик Епифанов. Квартиры нет. Трое детей».