Виктор Поротников - Утонуть в крови : вся трилогия о Батыевом нашествии

— Начитался своих греческих мыслителей и теперь морочишь мне голову! — промолвила Анна Глебовна, с осуждением глядя в глаза сыну.

Княгиня лишь отведала брусничного киселя, не притронувшись ни к каше, ни к хлебу, ни к запеченной в меду тертой моркови — кусок просто не шел ей в горло. Расстроенная Анна Глебовна чувствовала, что и уснуть ей сегодня ночью не удастся.

Татарским отрядом, подошедшим к Переяславлю-Залесскому, верховодил хан Тангут, родной брат Батыя. Этот поход на Русь стал для Тангута первым крупным военным предприятием, когда ему доверили командование туменом. Тангут не обладал блестящим талантом военачальника и не имел боевого опыта по сравнению со своими двоюродными братьями Менгу, Гуюк-ханом и Урянх-Каданом. Тангута уязвляло и злило то, что Батый самые ответственные военные задачи поручает не своим родным братьям, а двоюродным. В связи с этим после каждого успеха двоюродные братья Батыя забирают себе львиную долю добычи, а родным Батыевым братьям достаются крохи. Тангут не хотел принимать в расчет то, что двоюродные братья Батыя старше по возрасту родных Батыевых братьев и чаще их участвовали в походах. Алчный и болезненно самолюбивый Тангут желал превзойти своих двоюродных братьев славой, очень хотел оттеснить их от Батыева трона.

После взятия татарами Владимира и Суздаля Батый повел свою орду дальше на север, дабы обнаружить и разбить войско князя Георгия. Покуда Батый штурмовал Юрьев-Польский, жители которого не пожелали открыть ему ворота, Тангут со своим конным туменом устремился к Переяславлю. Он рассчитывал взять этот город с ходу и прибрать к рукам лучшую часть военной добычи, заодно утерев нос своим заносчивым двоюродным братьям.

Переяславль был значительно меньше по площади, чем Владимир и Суздаль, но укреплен он был ничуть не хуже двух этих городов. Первой существенной трудностью для Тангута стало то, что его воины не обнаружили в окрестных селах ни единой живой души. В Батыевой орде все осадные работы перелагались на плечи пленников, их же татары гнали при штурме впереди себя. Пришлось воинам Тангута самим заняться сколачиванием лестниц при свете костров в своем стане.

Наутро нукеры разбудили Тангута известием, что русы вышли из города в поле, построившись в боевой порядок. В войске урусов было не более тысячи человек.

Тангут воспрянул духом, приказав своим военачальникам седлать коней и поднимать воинов. «Рассеем этих безумных урусов и на их плечах ворвемся в Переяславль!» — сказал своим приближенным Тангут, с довольным видом потирая руки.

Среди дарханов и тургаудов Тангута было немало таких же молодых и горячих голов, как и он сам. Поэтому военачальники и телохранители Тангута решили, что добыча сама идет к ним в руки.

Действуя так, как учит яса великого Чингисхана, конники Тангута первым делом осыпали русичей градом стрел и постарались завлечь обманным бегством русскую дружину в засаду. Однако все попытки Тангута оторвать русскую конницу от пехоты и взять ее в кольцо закончились ничем. Русский князь, бросивший вызов Тангуту, словно читал его мысли.

Разозленный Тангут приказал своим военачальникам атаковать русичей в лоб и с флангов, рассечь их строй и разбить по частям. Но и этот маневр не принес успеха Тангуту, несмотря на большой численный перевес его воинства. Левый фланг русского войска упирался в обрывистый берег реки Трубеж, поэтому татары не имели возможности охватить его своей конницей. Правый фланг русичей прикрывал глубокий овраг, заросший кустарником, ставший непреодолимым препятствием для всадников Тангута. Татарам пришлось идти в лобовую атаку на русские полки, дабы смять их своей массой. У Тангута было больше пяти тысяч конников.

Однако яростный натиск мунгалов захлебнулся, ибо они сами угодили в ловушку. Русичи разложили на снегу длинные рыболовные сети, умело замаскировав их. Расступившись в стороны, русские полки обнажили свой центр, куда сразу же ворвались татарские всадники. Победное торжество татар сменилось паникой и неразберихой, когда их кони стали падать и дыбиться, запутавшись в сетях. Навалившись с двух сторон на смешавшихся татар, русские ратники безжалостно орудовали мечами и секирами, устилая истоптанный снег телами поверженных врагов.

Нескольким сотням татар все же удалось прорваться через брешь в середине русского боевого строя. Верные своей тактике степняки обрушились на русскую дружину, стремясь окружить ее. И тут из густых тростников в спину татарам ударили четыреста русских пешцев. Из зарослей со стороны оврага выскочил еще один засадный отряд переяславцев, навалившийся на татар с наклоненными копьями в руках.

Тангут совершенно растерялся, видя, как малочисленное воинство русов крушит и кромсает расстроенные сотни его тумена. На глазах у Тангута творилось что-то невероятное, заснеженное поле между рекой и оврагом было усеяно убитыми и умирающими татарами, покалеченными татарскими лошадьми, брошенным оружием. Упавшие в снег татарские бунчуки попирались ногами русов, которые преследовали бегущих воинов Тангута. Дабы остановить это повальное бегство, Тангут бросил в сечу своих тургаудов, но и это не спасло положения. Конная русская дружина, сметая и рассеивая татар, неудержимо шла вперед. Русские стрелы уже втыкались в снег в нескольких шагах от того места, где находился Тангут и его свита.

Узнав, что трое его дарханов убиты, а его телохранители смяты и рассеяны волной своих же соплеменников, удирающих от русов, Тангут в бешенстве огрел плетью своего скакуна, присоединившись к потоку своего бегущего войска.

В этом сражении на берегу реки Трубеж полегло и угодило в плен полторы тысячи татар. Достался русичам и брошенный стан Тангута.

Увидев на теремном крыльце княгиню Анну Глебовну, беседующую с высокой девушкой дивной красоты, Терех невольно замедлил шаг, задержав на них свой взгляд. Пройдя через теремной двор, Терех зашел под дощатый навес возле кладовых клетей и прислонился плечом к столбу. Он продолжал пожирать глазами Анну Глебовну и ее юную собеседницу.

Терех не сразу заметил, как к нему подошел Сулирад.

— Знаешь, с кем разговаривает Анна Глебовна? — Сулирад толкнул Тереха в бок.

— Не знаю, — ответил Терех, сдвинув шапку на затылок. — А ты знаешь?

— Конечно! — с жаром воскликнул Сулирад. — Помнишь, в Боголюбове я рассказывал тебе о боярышне Славомире, которую соблазнил князь Георгий и во избежание скандала выдал ее замуж за боярина Дорогомила? Так эта красавица и есть Славомира! — Сулирад многозначительным взглядом указал Тереху на собеседницу Анны Глебовны. — Видишь, я не солгал тебе. От Славомиры просто глаз не оторвать! Разве не так, приятель?

— Воистину, друже! — без колебаний согласился с Сулирадом Терех. — Откуда же взялась здесь Славомира?

— Она добралась до Переяславля вместе с людьми боярина Миловата, которые ночью выбрались из захваченного татарами Владимира, — ответил Сулирад.

Он мог запросто появляться в покоях Анны Глебовны и княжича Ярополка, занимаясь их хозяйственными делами, поэтому был гораздо осведомленнее Тереха.

Терех в глубине души даже держал обиду на Сулирада, который в отличие от него не стоял в карауле на крепостной стене, не чистил оружие и доспехи, не выполнял поручения гридничего. Если Терех жил в тесной казарме вместе с прочими гриднями, то Сулирад имел отдельную светлицу в княжеском тереме.

— Чего такой мрачный? — обратился к Тереху Сулирад. — В дозоре ты сегодня отстоял, поэтому можешь отдыхать полдня.

— А чему радоваться? — огрызнулся Терех. — Ты видел, какая тьма-тьмущая мунгалов стоит под Переяславлем? Нехристи строят осадные башни и передвижные навесы для таранов, вот-вот на приступ пойдут. Чувствую, близится наш конец.

— Ладно, не каркай, приятель! — промолвил Сулирад. — С княжичем Ярополком мы не пропадем. Он хоть и молод, но грозен в сече. И валы здешние высоки. — Сулирад опять ткнул Тереха в бок. — Кстати, твой дружок Яков частенько захаживает в княжеский терем, проявляя явное внимание к Славомире. Ты потолкуй с ним об этом, скажи ему, что у Славомиры супруг имеется.

— Не стану я толковать об этом с Яковом, — отрезал Терех. — Не мое это дело. Чай, Славомира и сама может сказать Якову про своего мужа. — Терех окинул Сулирада недовольным взглядом. — Ты вон женат, а каждую ночь спишь с Велижаной.

— Ты же ведаешь, что сгинула моя жена бесследно, — поморщился Сулирад. — Может, убили ее мунгалы при взятии Суздаля, может, пленили, что, в общем-то, одно и то же. Что мне теперь, до конца жизни горевать?

Терех ничего не ответил Сулираду, провожая взглядом две нарядные женские фигуры в длинных подбитых мехом шубах, в белых платках и багряных круглых шапочках с меховой опушкой. Анна Глебовна и Славомира спустились с высокого крыльца, пересекли широкий двор и через распахнутые ворота вышли на узкую улицу, стиснутую стенами и оградами соседних боярских теремов.