Детлеф Йена - Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

Вообще отчетливо заметное в книге недостаточное знание немецким историком «второстепенных сюжетов» повествования приводит к многочисленным ошибкам, которые он делает. Например, Йена весьма уничижительно оценивает фаворита Екатерины и одного из ее наиболее верных политических сторонников в период захвата власти в 1762 году Григория Григорьевича Орлова как пьяницу и рубаку-солдафона. Подобная оценка весьма далека от истины. Григорий Григорьевич был человеком не лишенным талантов и весьма умным. Орлов выступал на сцене, ставил физические и химические опыты. Любил общаться с учеными современниками, которые отмечали его ум и образованность. Все это как-то не вяжется с образом бесшабашного гвардейца-пьяницы, который рисует на страницах своей книги Детлеф Йена. Единственным недостатком, который действительно числился за князем Григорием Григорьевичем и в значительной степени привел к краху его политической карьеры, была чрезмерная лень и нехватка усидчивости, то есть те слабости, которых был лишен Григорий Александрович Потемкин. Подобных ошибочных суждений в работе немецкого историка содержится достаточно много. Книга Детлефа Йены не проясняет, а скорее запутывает вопрос о том, кто покровительствовал Потемкину, когда он жил в Москве и учился в университете. Как и почему Григорий Александрович потерял один глаз. Каким образом познакомился с императрицей Екатериной. Эти и многие другие вопросы, имеющие большую важность для понимания жизни светлейшего, в книге немецкого историка не решены. Стремясь развенчать многочисленные мифы, связанные с личностью Потемкина и показать истинную роль светлейшего князя во внутренней и внешней политики России последних десятилетий XVII века, Детлеф Йена сам оказывается в плену этих мифов. Этому способствует и крайне некритическое отношение немецкого историка к используемым им источникам. Необходимо отметить, что в целом его книга остается в рамках «мифологической» традиции жизнеописаний светлейшего князя и весьма далека от подлинно научного, критического осмысления его деятельности и того весомого вклада, который светлейший князь внес в развитие русской государственности. И еще необходимо обратить внимание на явно неверную трактовку, которую Детлеф Йена дает некоторым важным событиям русской истории. Вот, например, немецкий историк пишет о морском сражении 1770 года в Чесменской бухте, в ходе которой русская средиземноморская эскадра уничтожила турецкий флот. Детлеф Йена отмечает, что план операции по уничтожению турецких кораблей, находящихся в Чесменской бухте, был разработан английскими офицерами, находившимися в эскадре под командованием Спиридова и Орлова. Подобный вывод немецкому историку, видимо, позволяет сделать тот факт, что отрядом русских боевых кораблей, действиями которого был уничтожен турецкий флот, командовал шотландец — контр-адмирал С. К. Грейг. Однако, сведений о том, что заслуга в разработке операции по уничтожению турецкого флота принадлежит исключительно ему и другим его соотечественникам, мы в источниках не находим. Напротив, все исторические документы говорят, что разработка плана атаки и принятие решения о ее проведении принимались коллективно — русскими и англичанами, командовавшими эскадрой [3] Другой пример подобного же ложного истолкования событий екатерининской эпохи — повествование автора о события русско-шведской войны 1788–1790 годов. Из текста книги Детлефа Йены может сложиться впечатление, что Россия эту войну проиграла. Но в таком случае становится совершенно непонятным, почему Верельский мир, заключенный со Швецией в 1790 году закрепил за Россией все земли, отнятые ею у Швеции в 1721 и 1743 годах. Русско-шведская война, начатая шведским королем Густавом III в расчете на то, что у России не хватит сил вести борьбу на два фронта — против турок и шведов одновременно, и имевшая своей целью возвращение территорий, потерянных Швецией в первой половине XVIII века, шла крайне неудачно. Шведские армия и флот, потерпев многочисленные поражения, долго не могли одержать ни одной победы над русскими. Это чрезвычайно затянуло явно проигрышную для Швеции войну, потому что самолюбивый Густав III, уязвленный непрерывными неудачами своей армии, ни за что не хотел заключать мир с Россией до тех пор, пока его вооруженные силы не одержат хотя бы одной победы над русскими [4] Наконец 9 июля 1790 года у Роченсальма шведский флот одержал победу над русской гребной флотилией под командованием адмирала Нассау-Зигена. Таким образом, «гол престижа» был забит, и шведский король получил возможность, не роняя своего достоинства, вести переговоры о мире, который вскоре и был заключен. Тем не менее это последнее проигранное русскими сражение ни в коем случае не могло привести к проигрышу в войне. И условия Верельского мира это подтверждают. Так что совершенно непонятно, почему Детлеф Йена считает, что война со Швецией была проиграна Россией.

Упомянутые выше ошибки немецкого историка вообще характерны для западноевропейской историографии, которая всегда старалась приуменьшить военные успехи России. По-видимому, Детлеф Йена лишь некритически повторил некоторые распространенные в ней стереотипные оценки.

Тем не менее, несмотря на целый ряд недостатков, книга немецкого автора о Потемкине вполне заслуживает того, чтобы быть прочитанной. Не стоит воспринимать ее как научную монографию. Это скорее, попытка субъективной реконструкции психологического портрета светлейшего князя с добавлением изрядного количества исторических анекдотов о нем. Но это-то и придает книге Детлефа Йены неповторимое обаяние. Автор дает читателю возможность почувствовать «аромат эпохи», приобщиться к кипению страстей и биению могучего жизненного пульса российской империи екатерининской эпохи. И эти черты книги немецкого историка, характерные скорее для исторического романа, чем для труда ученого, вполне способны восполнить недостаток научности во взглядах автора и его многочисленные ошибки.

И. А. Воронин, кандидат исторических наук

Любые исторические работы о жизни и деятельности князя Григория Потемкина начинаются и заканчиваются Екатериной II. Современники российской императрицы — знать, государственные деятели Европы — как поклонники, так и суровые критики — присвоили ей почетное наименование Великая. Эта необыкновенная женщина вошла в историю как просвещенная государыня, коварная узурпаторша престола, беспощадная мужеубийца и императрица, открывшая южные ворота России в Западную Европу. Екатерина была также «великой» и в хвастливо-эгоцентрических публикациях, касающихся значения ее личности в истории. Она превосходила своих русских современников по неутомимости как в жизни, так и в выборе личностей, которые были способны прославить в истории ее имя — имя Екатерины Великой. Таковой была воля великой императрицы.

Из великого множества ее остроумных фаворитов, ослепительных любовников и мудрых советников, многие из которых и сами были значительными историческими личностями, выделяется фигура князя Григория Александровича Потемкина. Едва ли в России был человек подобный ему, сумевшему в полной мере осуществить имперскую идею Екатерины, провести в жизнь ее реформы, присоединить к империи южно-русские земли и Украину, а также открыть для русского флота Черноморские проливы — Босфор и Дарданеллы. Только Потемкин смог осуществить все это: не только благодаря той страсти, которой были проникнуты его взаимоотношения с императрицей, но, прежде всего, благодаря его исключительным талантам политика и администратора. Князь Потемкин в полной мере разделил сильные и слабые стороны своей императрицы. И князь, и императрица мыслили и поступали одинаково, но при этом он всегда оставался ее верным слугой и подданным.

Работа над фантастическим «Греческим проектом», шумные празднества в роскошных дворцах Санкт-Петербурга, глубокая депрессия Потемкина после потери части русского Черноморского флота в сентябре 1787 года и подаренный императрицей ему в честь взятия турецкой крепости Измаил в декабре 1790 года мундир фельдмаршала, украшенный драгоценными камнями, — все это были символы, с одной стороны, блеска, а с другой — нищеты личности Потемкина. Но, несмотря на все это, жизнь князя Потемкина была примером настоящего героического эпоса.

Казалось бы, человек, столько возвеличенный и порицаемый, должен занимать особое место во многих часто цитируемых изданиях и в официальных исторических и автобиографических жизнеописаниях Екатерины II. Но любознательного читателя мемуаров Екатерины II ожидает разочарование. В своих мемуарах она сама ни разу не упоминает Потемкина! И это при том, что князь уже при жизни стал легендой! О нем в записках Екатерины есть упоминание, только когда цитируется письмо Алексея Орлова от 2 июля 1762 года. Алексей Орлов относился к преданным, не вызывающим сомнения в верности и одновременно грубым воякам, которые подготовили и организовали дворцовый переворот и возвели Екатерину на трон в июне 1762 года. В этом письме Орлов извещал об убийстве Петра III и сообщал своей «матушке-царице», что солдатам было выплачено вознаграждение за участие в свержении императора Петра III. Поскольку выделенного казной вознаграждения было явно недостаточно, он доплатил солдатам из своих собственных денег. Позже императрица сумела его отблагодарить!