Фаина Гримберг - Примула. Виктория

Римские воины расположились таким образом, чтобы глубокий овраг защищал их от колесниц иценов. С холма Боудикка видела, как Светоний Паулин обратился к легионерам, а они в ответ кричали, потрясая копьями. Боудикка была женщиной, но она понимала, как может помешать войску огромный обоз: женщины и дети, жёны и потомство воинов, которые следуют за военными отрядами. Именно такой обоз обременял её армию. Римляне были свободны от подобной обузы. Боудикка решила также обратиться с речью к своим подданным. Она стояла на холме, рядом с ней стояли её дочери и самые ближние приближённые. Внизу — морем кипящим людским — колесницы, всадники, вооружённые люди, женщины и дети, юноши и девушки с копьями в руках...

— Справедливость — на нашей стороне! — заговорила Боудикка зычным голосом. — Боги — на нашей стороне. Римляне хотели отнять у меня власть, но этого мало, они хотели подвергнуть насилию моих дочерей, они оскорбили меня наказанием плетьми, они всех нас хотят лишить свободы! Римляне не щадят ни наших старцев, ни наших девственниц и детей. Мы должны победить либо пасть в битве! Справедливость — за нами! У нас не осталось выбора. Я, женщина, решила для себя — смерть или победа! Решите для себя и вы!

Тысячи мужских мощных глоток взревели в ответ на эти слова женщины. И лица и тела, раскрашенные синей краской — краской битвы, — сверкали в солнечных лучах восхода.

Легионеры напрасно смыкали щиты. Бритты одолели овраг. Римляне видели их лица, раскрашенные синей боевой краской, искажённые яростью лица. Полетели римские дротики. Но поток разъярённых синих воинов был неостановим. Они ударялись о римские щиты, сшибали с ног легионеров. Но в рукопашной схватке короткие мечи римлян разили более метко, нежели длинные двуострые мечи бриттов.

Но войско Боудикки ещё не ведало понятия дисциплины, объединявшей ряды римских воинов. Бритты попытались отступить, чтобы повторить атаку. Но их толпы натолкнулись на единство когорт. А с фланга уже летела римская конница, выставив пики. Бритты побежали. Римляне пустились в погоню.

Боудикка глядела с холма. Ветер трепал орлиные перья на её медвежьей шапке, дёргал грубую ткань воинского плаща. Лицо её, подобно лицам её воинов, было окрашено синей растительной краской. Она видела, как её дочери схватились за руки. Внизу римляне в горячке погони позабыли о своём божестве — о пресловутой дисциплине. Пора пришла двинуть в бой главную силу бриттов — боевые колесницы. Колесницами правили наиболее умелые воины, они и составляли ядро племенной знати бриттов. Коней для запряжек воспитывали с самого рождения; возничий и кони, запряжённые в колесницу, словно бы сливались в единое существо...

Но королева ошиблась. Римляне быстро сплотились вновь и выставили щиты. А колесницы мчались им навстречу и сверкали длинные ножи, вделанные в колеса. С колесниц взмётывались мужские горячие руки — метнуть дротик, попасть в римского воина: убить, убить, убить!..

А легионеры замерли в строгих когортах. Колесницы бриттов приблизились грозно... И взлетели римские дротики. Дротики, направленные в лошадей! Страшная сумятица живых ещё людских и мёртвых конских тел пала перед строем римлян. Атака была отбита, римляне с удвоенной силой ринулись на противника.

Боудикка поняла, что победить ей не удастся. Она уже не могла удержать командование этим растерянным войском, состоящим из самых разных британских племён. Воины её отчаянно сопротивлялись, пытаясь спасти своих жён и детей. Все предпочитали смерть поражению. Решительные римские солдаты спокойно, по-деловому истребляли войско Боудикки, королевы иценов.

Боудикка верила: душа не погибнет после гибели тела; верила: её душа, души её людей ещё возродятся!..

И дальнейшая история Альбиона, кажется, доказала и продолжает доказывать её правоту...

Рядом с королевой иценов стоял один из друидов. Он молча подал ей чашу с ядом. Солнце заходило. Боудикка осушила чашу. Друид обнажил меч. Поднялись мечи юных дочерей и ближних приближённых королевы... Вскоре на холме уже не осталось живых.

Британия окончательно покорилась Риму. Римский историк Тацит[8] утверждал, что погибло более восьмидесяти тысяч бриттов. Но теперь римские власти обвиняли Светония Паулина в жестокости. Теперь империя желала склонить на свою сторону уцелевших вождей бриттов всевозможными милостями и послаблениями. Никаких наград за проявленные доблесть и мужество Светоний Паулин не дождался. Он был отозван в Рим, военная его карьера прервалась.

Но и Британия вступила на путь романизации. Римляне потеряли Британию лишь в 410 году. Новые завоеватели — англы, саксы, юты — явились завоёвывать земли бриттов. Любой современный англичанин может числить среди своих дальних предков и силуров, и иценов, и тринобантов, и англов, и саксов, и ютов, и галлов, и... конечно же, римлян!

Но памятник королеве Боудикке не даром поставлен в Лондоне, в столице Альбиона, в городе британских королев!

Прошло долгих... да, пятнадцать веков, прежде чем на троне Британии вновь явилась женщина. Начнём, однако же, не с этой новой королевы, начнём несколько ранее!

Рано утром, 28 января 1547 года, умер король Генрих VIII. Это был знаменитый английский король. Он, что называется, оставил свой след в истории. Он фактически ввёл в Англии интенсивное овцеводство, и таким образом произошли основы будущей текстильной промышленности. Король орлино налетел на католические монастыри и обширные их строения роздал своим лордам-сподвижникам. С той поры и родовые поместья-замки английских аристократов именуются «аббатствами», поскольку представляют собой изначально строения католических монастырей — аббатств; в том числе и знаменитое поместье-аббатство лорда Байрона[9].

Но для большинства простых людей, немножечко интересующихся историей, английский король Генрих VIII известен прежде всего в качестве... мужа своих жён! Его семейная жизнь была весьма занимательна и, в сущности, связана теснейше с его жизнью политической. Генриху VIII выпало править на заре становления европейского абсолютизма. Феодалы были сильны. Каждая жена влекла за собой новый шлейф внутри- и внешнеполитических связей. Жёны доставляли королю множество хлопот; с ними то и дело приходилось разводиться, их необходимо было казнить, только одна прервала брачные узы собственной естественной смертью, а другая пережила царственного супруга.

Екатерина Арагонская была испанской принцессой. Это на брачном ложе её родителей, Фернандо и Изабеллы, родилась Испания, потому что свадьба юной пары объединила Кастилию, Лион и Арагон. Девочка Катарина предназначалась в жёны старшему брату Генриха, рано умершему мальчику. Генрих получил её, можно сказать, по наследству и позднее утверждал, будто она досталась ему уже лишённой девственности. Сразу, конечно, «Гамлет» вспоминается:

Но первые годы брака Генрих и Екатерина жили дружно и весело. И было бы совсем весело, если бы Екатерина родила королю хотя бы одного наследника мужского пола. Но сыновья рождались мёртвыми. Этим печальным обстоятельством воспользовалась светская красавица Анна Болейн, воспитанная на французский куртуазный лад. Эта любимица поэтов своего времени выглядит очень сердитой и некрасивой на портрете, исполненном Гансом Гольбейном. Также ходила молва, будто бы Анна — колдунья, и на одной из рук имеет шесть пальцев. Анна Болейн обещала Генриху сына. Генрих сам для себя решил, что его брак с Екатериной Арагонской расторгнут. Добиться официального развода было не так легко, разводами ведала церковь, Генрих тогда ещё являлся католиком.

— Я убью эту дрянь, которую прежде так любил! — кричал Генрих.

В конце концов Екатерина умерла. Испания и Англия надолго сделались врагами. Сын Анны Болейн также родился мёртвым. Её родственники стали раздражать короля. Он обвинил Анну в двух изменах, супружеской и государственной. Анна сложила голову на плахе.

Третья супруга, кроткая Джейн Сеймур, привела к подножью трона своих братьев (или они привели её на трон — не вполне ясно!). Она родила Генриху долгожданного наследника и умерла вскоре после родов. Братья остались при дворе, уже как ближайшие родственники наследного принца!

С четвёртой женой, Анной Клевской, король развёлся, не обращая внимания на некоторые осложнения для внешней политики Англии, вызванные этим разводом. Анна, однако, приехала в Англию, как оказалось, чтобы навеки поселиться. Она спокойно прожила в Англии весь свой век, умерла едва ли не пятидесяти лет, по тем временам — преклонный возраст!

В пятый раз Генрих, почти уже престарелый, женился на пятнадцатилетней Екатерине Говард. То ли она ему понравилась, то ли её опять же родственникам очень захотелось, чтобы она ему понравилась. Но вскоре и эти новые родственники вызвали в душе короля определённые подозрения. Будущее, впрочем, показало, что Генрих поступал совершенно правильно, когда бывал подозрительным. Но интересные события начались уже после его смерти. А покамест Екатерина Говард также была казнена.