Виктор Поротников - Битва на Калке

Споры затянулись на три дня. Временами казалось, что князья не смогут договориться и задуманный поход на татар так и не состоится. Положение спас все тот же Мстислав Немой. Он сказал, что князьям волей-неволей придется добираться до днепровской луки двумя разными путями. Киевские, смоленские и черниговские полки выступят вдоль Днепра вниз по его течению. Галицко-волынские полки пойдут сначала к морю вдоль Днестра, затем степью до устья Днепра и далее по правобережью Днепра до порогов. Поэтому и главенство над общерусским войском придется разделить между Мстиславом Старым и Мстиславом Удатным.

Князья одобрили такое решение и разъехались по своим уделам.

Кто-то из князей сказал, что в любом деле одна голова хорошо, а две лучше.

Был март 1223 года.

Князь дубровицкий Александр Глебович был человеком вспыльчивым и злопамятным. Он был неимоверно силен физически и столь же неимоверно жесток. Свою первую жену Александр Глебович утопил в чане с пивом за то, что она посмела улыбнуться польскому послу во время торжественного застолья. Второй женой дубровицкого князя стала племянница киевского князя. Алчный и самонадеянный дубровицкий князь очень надеялся, что родство с великим киевским князем поможет ему как-то возвыситься над соседними князьями.

Под стать своему мужу была и Варвара Ярополковна. Ее внешняя привлекательность производила на окружающих весьма обманчивое впечатление. Эту миловидную улыбающуюся молодую женщину часто одолевали приступы мрачной меланхолии, которые чередовались со вспышками дикой ярости. Выросшая в большом и многолюдном Смоленске, Варвара Ярополковна изнывала от тоски и печали в маленькой затерянной в лесах Дубровице. В городке не было ни одного каменного здания; здесь не бывали чужеземные купцы, поскольку Дубровица лежала в стороне от больших речных и сухопутных торговых путей.

От своей злобной раздражительности Варвара Ярополковна избавлялась, только выбираясь в гости к родственникам в родной Смоленск или наведываясь к дяде в Киев. Покойный отец Варвары Ярополковны доводился киевскому князю родным братом. По обычаю, Мстислав Старый был обязан опекать племянницу и заботиться о ней, как о родной дочери. Этого же от него требовала и Варвара Ярополковна, которая всячески намекала великому князю, что ее супруг достоин более высокого стола.

И на этот раз, приехав на пасхальные торжества в Киев, Варвара Ярополковна при первой же возможности завела речь с дядей о давно наболевшем. О том, как ей опостылела затерянная в глуши Дубровица!

— Неужели нельзя перевести моего мужа хотя бы на княжение в Пинск, дядюшка? — капризно молвила сероглазая чаровница, теребя великого князя за рукав его роскошной объяровой свитки, ниспадающей до самого пола. Они были одни в просторной светлице с каменными закругленными сводами. — Пинск тоже небольшой городишко, но через него, по крайней мере, проходит большая дорога из Гродно до Чернигова. В Пинск хоть какие-то торговцы наведываются. В Пинске мне было бы веселее, дядюшка.

Мстислав Романович отодвинул книгу, которую листал, и раздраженно встал из-за стола.

— Ты же знаешь, Варя, что в Пинске княжит брат твоего мужа, — напомнил племяннице великий князь. — Деверь твой по родовому укладу владеет Пинском. Нарушить этот уклад я не могу, пойми же меня!

— Дядюшка! — не унималась упрямая Варвара. — Ты же великий князь! Все прочие князья должны тебе подчиняться. Между прочим, деверь мой на княжеском съезде не был, хотя ты посылал к нему гонца. Уже токмо за это его надлежит лишить стола пинского!

— На съезде многих князей не было. — Великий князь отошел от стола к узкому окну, сквозь разноцветные стекла которого открывался вид на бревенчатую крепостную стену, укрытую двускатной тесовой кровлей, на крыши домов и теремов, на купола белокаменных церквей, широко раскинувшихся за стеной детинца. — К примеру, не было суздальского князя и муромо-рязанских князей.

— Суздальский князь — самовластный государь, ему Киев не указ! — резонно проговорила Варвара, усевшись на стул, на котором только что сидел великий князь. — А муромо-рязанские князья суздальскому князю подвластны, они в его воле ходят, потому и не осмелились появиться на съезде в Киеве. Деверь же мой не имеет ни силы, ни могущества, а туда же — нос задирает! Изгнать бы его из Пинска, пусть изгойствует!

— Деверь твой потому так смел, поскольку его дядя, князь туровский, со мной находится во вражде, — пустился в разъяснения великий князь. — А туровского князя поддерживает князь городенский, недовольный тем, что в Полоцке сел князем мой старший сын Святослав. Я могу, конечно, изгнать из Пинска твоего деверя, Варя, но тогда на меня ополчатся князья туровский и городенский, да еще племянник Борис Давыдович, который княжит в Белгороде. Ведь туровский князь женат на его дочери. Не могу я затевать свару накануне похода на татар.

Варвара понимающе покивала головой в белом платке и небольшой парчовой шапочке с куньей опушкой.

— Что за народ — татары? — после краткой паузы спросила она. — Откель они пришли? И много ли татар этих?

Великий князь снова подошел к столу, на котором в беспорядке громоздились книги.

— Сам не ведаю, Варя, — честно признался Мстислав Романович. — Вот просматриваю старинные летописи и латинские хроники, ищу ответы на подобные вопросы, но покуда все без толку. О татарах нет нигде ни строчки!

— Ну, я пойду, пожалуй, дядюшка. — Варвара поднялась со стула и едва коснулась устами щеки великого князя. — Не буду мешать тебе.

Не успел великий князь перевести дух после общения с назойливой племянницей, как в Киеве объявился его старший сын Святослав. Вот уже пошел второй год его княжения в Полоцке, и все это время у Святослава Мстиславича не прекращалась распря с князьями друцкими и князем минским, которые были недовольны тем, что в Полоцке утвердился князь-мономашич. Такого прежде не бывало, поскольку в Подвинье издревле правил местный княжеский род Всеславичей. Прямые потомки Всеслава Брячиславича давно сошли в могилу после кровавых междоусобиц, поэтому полоцкого стола теперь добивались отпрыски из боковых ветвей могучего Всеславова корня.

Святослав Мстиславич приехал звать отца в поход на своих недругов, которые ссылаются с князем городенским и натравливают на него литовцев.

— Отец, коль не поможешь мне ныне, останусь я без стола полоцкого, — молвил Святослав Мстиславич. — Со всех сторон недруги меня обступили. Все прошлое лето дружина моя с коней не слезала, бросаясь из сечи в сечу! Но в прошлом году враги мои были слабее, ныне же на их стороне князь городенский и литовские язычники.

Великий князь озабоченно кивал головой, внимая сыну. В Подвинье все князья дерзкие и непокорные, все они привыкли, что Полоцк стоит вровень с Киевом и Новгородом! Так и было когда-то при сыновьях и внуках Ярослава Мудрого. Теперь же мощное Полоцкое княжество распалось на многие уделы, сила его иссякла. Это понимают тамошние удельные князья, но по-прежнему не желают склонять голову перед киевским князем, не желают уступать полоцкий стол Мономашичу.

«Ведь не раз бывали биты полочане Мономашичами, — сердито думал великий князь, — отец мой и дядья мои водили полки в Подвинье и Полесье и всякий раз с победами возвращались! Не устоят полочане и перед сыновьями, и братьями моими, стоит им только заступить всем вместе ногой в стремя!»

— Проучить городенского князя и его союзников, конечно же, не помешает, сын мой, — промолвил Мстислав Романович. — Однако этот поход отвлечет нас от другого, более важного начинания.

— Имеешь в виду войну с татарами? — Святослав мрачно взглянул на отца. — По моему разумению, о татарской напасти пусть у половецких ханов голова болит. Нам-то какое дело до татар этих? Нам татары не грозят.

— Пока не грозят, сын мой, — обронил великий князь и налил себе медовой сыты в серебряный кубок.

Отец и сын сидели за столом в трапезной. Обед уже закончился, но челядинцы не спешили убирать яства со стола, видя, что великий князь и его старший сын увлечены беседой.

— Орда татарская, может, до Руси и не докатится, а мы уже всполошились, княжеский съезд собрали в Киеве! — Святослав презрительно усмехнулся. — До чего дожили?! Князья русские половецких ханов от беды татарской своими дружинами оградить собираются! Смех, да и только! Как будто половцы мало русской крови пролили…

Великий князь не пожелал продолжать этот разговор.

Сочувствие и понимание Святослав Мстиславич нашел у своих родных братьев Всеволода и Ростислава. Братья уединились втроем в дальнем покое дворца и стали прикидывать, как им вернее всего ослабить князей из рода Всеславичей, как не отдать им Полоцк.