Ашшур в гневе. Часть вторая - Вадим Барташ

простой смертный. И пытался лаской и вниманием пробить вдруг возникшую между ними стену отчуждения. Впрочем, воспользовавшись тем, что он находился в походе, Аматтея сбежала от него. Её долго искали по всей необъятной империи, и вот наконец то выяснилось, где она. Лидийка сбежала на Юг и спряталась в Приморье. А теперь стало известно, что она ему, Великому царю, предпочла какого-то худородного халдея. И стала этому халдею супругой. И даже родила ему дочь. Величайшему правителю ойкумены было нанесено смертельное оскорбление.

 Накия испытующе продолжала смотреть на царственного внука.

– Лидийка совершила глупость, – выдавил из себя Ашшурбанапал немного изменившимся голосом, – и я…я её верну!

– Ты по-прежнему это хочешь сделать?

– Да!

Накия хмыкнула, а Ашшурбанапал продолжил:

– Но теперь я верну её силой! И я… намерен теперь сделать её обычной наложницей! Женой моей она уже никогда не станет! Однако прежде… прежде я разделаюсь с этим князьком. Тем более он встал на путь измены! Мне уже известно, что он поддержал моего братца и присоединился к восставшим. Вот ему то… О-о, ему не будет никакой пощады! Когда этот князёк попадёт в мои руки, я с него с живого сдеру шкуру! Сдеру своими руками! Или же посажу на кол! Набуэлю от меня не будет прощения!

– Ты это вправе сделать и тебя за это не осудят… – согласилась с царственным внуком Накия. Немного выждав, она продолжила: – Но я ещё хотела кое о чём поговорить…

– О чём же?– переспросил Великий царь.

– Я хочу поговорить о карлике. Вернее, о его самоуправстве…

 Ашшурбанапал очень не хотел затрагивать эту тему, однако царица-мать не намерена была ему уступать и продолжила:

– Твой ставленник, это чучело, этот карлик Мардук-апла-иддин, изгнал со службы трёх заслуженных ассирийских генералов, которые преданы тебе! Представляешь?! Трёх! И это произошло перед решающим противостоянием с бунтовщиками! Разве это разумно?

– Это не разумно…– согласился с царицей-матерью Великий царь.

– Тогда в чём дело? Прими их!

– Хм-м… – Ашшурбанапал не долго колебался и сдался. – Так и быть…

 Уже на следующий день три опальных генерала были приняты Великим царём, и он их восстановил на службе, но не вернул в действующую армию, а отправил одного в Харран, другого в Гузану, а Эриб-ададу, по настоянию Накии, было предоставлено тёплое местечко в Ниневии, и он получил весьма хлебную должность начальника тыла.

***

 С началом восстания Шамаш совсем позабыл о покое, ведь дел у него было теперь не просто много, а стало их невпроворот, и он всё равно почти ежедневно посещал свою старшую супругу и её детей, которые находились на женской половине Летнего дворца. С Эушмиш они вновь сблизились. Опасность помогла им восстановить их прежние отношения и Шамаш нередко с Эушмиш проводил всю ночь на её половине.

 Эушмиш всегда считали в семье тихоней, такой же она осталась и после замужества. Она ни одного слова поперёк мужу никогда не говорила, ни разу не устраивала скандала. Но когда ей стали известны планы мужа и её отца, она выступила категорически против них, однако к ней ни тот, ни другой не захотели прислушиваться. И ей пришлось смириться с этим. Она по-прежнему считала, что Шамаш и её отец совершали роковую ошибку, однако ей только и оставалось теперь что возносить свои молитвы к богам. Но и Мардук её не слышал и не отвращал мужа от дурных помыслов.

– Я очень боюсь будущего… – высказалась как-то Эушмиш, обращаясь к Шамашу. – Я каждый день теперь непрестанно молюсь богам! И за тебя, и за наших детей! И за отца и маму! И за всех моих сестёр и братьев!

– Успокойся, – провёл рукой по неприбранным волосам старшей супруги вавилонский царь.

Шамаш приподнял за локти Эушмиш и прижал её к своей груди. Сердце у Эушмиш билось учащённо.

Эушмиш уткнулась в грудь Шамаша, закрыла глаза и всхлипнула.

– Всё будет у нас хорошо… Вот поверь!– произнёс Шамаш.

– Ты уверен?

– Я доверяю Набунациру,– ответил ей Шамаш. – На следующей неделе наша армия преградит путь Мардук-апла-иддину, посланному против нас моим братцем. Будем молиться, что бы Набунацир и его армия одержали верх над карликом.

– Но у ассирийцев очень сильная армия,– выразила свои сомнения Эушмиш.

– Ты права. Однако и у нас она уже достаточно большая… и вполне боеспособная!– возразил ей Шамаш.– Мы набрали семьдесят тысяч рекрутов! И из этих молодцов за несколько месяцев сделали воинов! И даже успели их проверить в деле…Они отличились под Кутой. А ещё у нас есть союзники… Нас поддерживают арабы и халдеи. И вот-вот на нашей стороне выступят эламиты. Будем надеяться, что к нам окажутся благосклонны и все боги!

– Я за это и молюсь… – на этот раз не стала возражать Шамашу супруга.

***

 Кальха находилась примерно в трёх фарсахах южнее Ниневии и была большим городом, вторым по населению и значению в Ассирии в то время, так как до Саргонидов она на протяжении нескольких веков являлась столицей империи. Перед выступлением на Вавилонию карлик провёл в этом городе смотр армии и затем парад. А за пару дней до парада в близи полевого лагеря он провёл масштабные учения, в ходе которых назначенный Великим царём командующий убедился, что его армия вполне готова к боевым действиям.

Под рукой Мардук-апла-иддина были действительно наиболее боеспособные полки ассирийской армии, и карлик уже не сомневался, что выполнит возложенную на него задачу по усмирению бунтовщиков.

 Вперёд им были высланы разведчики, которые сообщили, что основные силы восставших сосредоточились севернее Описа. И Мардук-апла-иддин со своей стотысячной армией направился им на встречу.

 Он очень надеялся именно там застать бунтовщиков.

 Наступила середина месяца Дуузу (июнь, июль). В общем-то это считалось самым неблагоприятным временем года. Даже для Вавилонии в это время наступала необычная жара. В полдень, когда солнце находилось в зените, всё живое вымирало. Люди и животные изнывали от нестерпимого пекла, и где могли искали спасительную тень.

Набу-ката-цабат с самого утра почувствовал недомогание, но отлёживаться было некогда.

– Э-эх-хех-хех… Опять невыносимая жарища? – спросил визирь своего старого слугу.

Этот слуга был хотя и в возрасте, но сколько себя помнил визирь, он прислуживал ему и его семье, поэтому между ними уже давно сложились близкие отношения, и я бы даже сказал, что они были приятельские.

– С самого утра жара немилосердна, господин… – ответил сириец.

– Всю неделю не спадает, – посетовал Набу-ката-цабат. – Наверное из-за этого и болит голова? И за что прогневались боги?

– Может переждёшь эту жару, господин? Никуда бы сегодня