Юрий Качаев - Синее железо

Не успели хунну выйти из проходов, как на них со всех сторон вновь обрушилась конница динлинов. Ее подвижные косяки врубались в гущу степняков, как топоры врубаются в податливый осиновый, ствол, расчленяя его на куски. Легкая броня и кожаные панцири не выдерживали сабельного удара и крошились подобно гнилой коре.

Минуя груды иссеченных тел, хунну продолжали наступать. Кони по бабки топтались в грязи, замешанной на крови.

Медлительной зловещей птицей спускалась на плоскогорье ночь, но и она была не в силах остановить битву. Когда совсем стемнело и стало трудно различать врага в лицо, на трех ближних сопках загорелся лес, подожженный динлинами. И бой продолжался при свете исполинских невиданных факелов.

Утром шаньюй объезжал помертвелое поле, на котором еще недавно гремела ночная сеча. С низкого неба лил дождь. Его светлые прутья хлестали шаньюя по лицу, изрезанному жесткими морщинами. Конь, фыркая и подрагивая шкурой, осторожно ступал среди трупов. Справа и слева повсюду чернели обугленные колья — с рассветом пожар перекинулся было на плоскогорье, но его погасил начавшийся ливень. Местами травяной покров выгорел дотла, и там вместо прошлогодних дудок и стеблей раскачивались теперь на ветру тонкие пернатые стрелы.

Шаньюй оглянулся.

Позади него на некотором отдалении ехали Ильменгир, Ли Лин, Этрук и с десяток племенных вождей. Остальные каганы сложили свои головы на поле брани.

— Баюргун, Карагай, Урмадул, Тюе-Табан, Тогра, Иргуй, Забар-хан, — шептал шаньюй, снова и снова перебирая имена павших каганов. Вместе с ними полегли и их верные сотни.

«Хорошо, что я не взял в этот страшный поход Тилана, — подумал шаньюй о сыне. — Он не уцелел бы во вчерашнем побоище. О Суулдэ, за что ты отвернулся от меня?»

Конь под шаньюем вдруг всхрапнул и шарахнулся в сторону. Шаньюй повернул голову и увидел окровавленного воина, который пытался приподняться с земли. Это был динлин. Вокруг него громоздилось столько мертвых врагов, словно их снесли сюда на погребальный костер.

В облике воина было что-то знакомое — особенно волосы, похожие на бело-золотистую овечью шерсть. Вглядевшись, шаньюй узнал оружейника, которому он однажды, в День жертвы погибшим, подарил жизнь.

«Я буду твоим верным воином и пойду за тобой в любую страну, только… не в землю динлинов. Тогда я стану твоим врагом», — всплыли в памяти шаньюя слова этого человека.

Шаньюй слез с коня и подошел к раненому. Спешилась и подъехавшая свита.

— Пить… дайте, — по-тюркски сказал динлин, облизав спекшиеся губы.

— Хлебай свою кровь, собака! — вскричал Этрук, тоже узнавший раненого. — Это Артай, правая рука их вождя!

И Этрук выхватил меч.

Шаньюй движением руки остановил соплеменника:

— Напоите его.

Кто-то из каганов отвязал от седла бурдюк с сухим молоком, разбавленным водой, и поднес к губам раненого.

Прояснившийся взгляд воина скользнул по лицам хунну и встретился с глазами Ли Лина.

— Подойди поближе, князь. Мне нужно сказать тебе… Ты ведь понимаешь нашу речь?..

Ли Лин кивнул. Грудь Артая вздымалась неровно, и слова вырывались с хрипом и свистом, словно воздух из порванного кузнечного меха:

— Если доведется увидеть асо… скажи ему, что я исполнил долг и умер без сожаления. После победы пусть навестит меня. Альмагуль, жене моей, передай: ее имя будет мне светильником там… в стране теней.

Этрук, нагнувшись к уху шаньюя, негромко переводил слова умирающего. Лицо владыки потемнело, и на лбу, как витая плеть, вздулась гневная жила.

— Почему ты так уверен в победе? — спросил он.

Артай шевельнул правой рукой и сказал со слабой улыбкой:

— Вот мой меч, шаньюй. Воткни его в землю и переломи.

Шаньюй поднял клинок и, зажав рукоять в обеих ладонях,

с размаху вогнал в землю до половины. Обутая в мягкий козловый сапог нога наступила на рукоять меча. Клинок, уступая силе, выгнулся дугой и… не сломался. Он выпрямился с певучим жужжанием, едва шаньюй убрал ногу.

— Кок-тимур, синее железо, — пробормотал шаньюй и повернулся к Артаю. — Я понял твою загадку, динлин.

Но ответа не последовало. Артай лежал с запрокинутой годовой, и глаза не мигая смотрели в угрюмое небо. Дождь смыл с его лица следы крови и копоти, и из бороды поблескивала полоска зубов. Он и мертвый продолжал улыбаться.

— Накройте батура кошмой, — сказал шаньюй, поднимаясь в седло. — Когда утихнет дождь, мы похороним его вместе с нашими воинами…

Каганы изумленно переглянулись: никому из врагов шаньюй не оказывал еще такой чести.

Поле боя осталось тогда за шаньюем. Но эта победа походила скорее на поражение. Не в силах сломить сопротивление свободолюбивых динлинов, хунну ушли в свои степи, снова оставив наместником Ли Лина. Он был дипломат и умел ладить с народом.

В 74 году до нашей эры Ки-дуюй Ли Лин умер. А семь лет спустя динлины в союзе с усунями предприняли первый сокрушительный набег на хуннуские улусы. В нем принимал участие и сын Ли Лина.

Свои походы против хунну динлины продолжали и позднее. Так, начиная с 63 года до нашей эры, они три раза подряд опустошали их земли.

Под их ударами великое государство хунну с 55 года до нашей эры распалось на две Орды — Западную и Северную. А после этого, по свидетельству академика А. Н. Бернштама, китайцам было довольно легко разгромить кочевников. Могучий и опасный некогда сосед надолго угодил под власть Небесной империи.

Так закончили динлины, далекие и славные предки хакасов, вековую борьбу со своими поработителями.

[1] В оперение свистящей стрелы, иначе свистунки, вставлялся просверленный костяной шарик. В полете такая стрела издавала сильный свист.

[2] Небесная, или Срединная, империя — Китай.

[3] Гудухэу — сановник, выдвинувшийся из низов; обычно советник шаньюя.

[4] Кан — дымоходная труба, часть отопительной системы.

[5] Перед тем как войти, посланник должен был в знак унижения оставить за дверью бунчук и разрисовать себе лицо тушью.

[6] Хунну поклонялись Солнцу ш Луне. Культ космоса был заимствован у европеоидных народов Южной Сибири.

[7] Китай платил хунну замаскированную дань в виде подарков.

[8] Дуюй — член шаньюего рода, четвертый класс в хуннуской военной иерархии.

[9] Северное море — Байкал.

[10] Страна Давань — Ферганская долина.

[11] Кипчаки — племя, обитавшее в те времена в степях Алтая. Позднее на Руси кипчаки были известны как половцы.

[12] Незначительные преступления карались у хунну именно так: провинившемуся делали на лице неглубокие крестообразные надрезы.

[13] Белогорье, или Белые горы, — Саяны, верховья реки Енисея

[14] Такыр ровный глинистый солончак.

[15] У хунну не было обычая торговать рабами. Их, как правило, использовали в хозяйстве на тяжелых работах, а лишних убивали.

[16] Улус владение, область.

[17] Саадак — дословно «сапог». Позднее это слово стало обозначать футляр для лука и стрел, очевидно, потому, что стрелы, которые не помещались в колчане, хунну затыкали за голенища сапог.

[18] Ордо, орда. — Первоначально слово означало местопребывание великого хана, затем перешло на все войско

[19] Синим железом хунну называли сталь.

[20] Карающий меч — главный палач.

[21] Май — крепость и богатый торговый город на северной границе Китая.

[22] Ли — мера длины, около полукилометра.

[23] Пятишерстный — иначе пегий.

[24] Юйши — младший командир в китайской армии.

[25] Азы — европеоидное саянское племя, соседи динлинов.

[26] Такой обряд побратимства был широко распространен среди многих народов Южной Сибири.

[27] Каган — родовой старейшина.

[28] Джуки-князь — первый класс хуннуской аристократий (джуки мудрый).

[29] Лули-князья, дуюи и данху — второй, третий, четвертый классы хуннуской аристократии

[30] Каждый из двадцати четырех каганов держал собственное войско. В случае войны оно становилось под знамена шаньюя.

[31] Подавшему дурной совет по хуннускому обычаю могли отрубить голову.

[32] Тоба — предки современных эвенков, обитавшие по среднему течению Енисея.