Владимир Андриенко - Фараон Эйе

— Его священное величество повелитель Верхнего и Нижнего Египта, божественный сын Ра, сын Солнца, любимец Амона, и избранник богов, фараон Тутанхамон!

Все, услышав это, громко воскликнули:

— Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!

И пали ниц, приветствуя земное величие.

Фараон проследовал к своему трону и величественно опустился в него, и только после этого придворным разрешено было подняться на ноги. К трону приблизился Эйе. В последнее время он одевался весьма просто, и его юбка не была богато крашена как у большинства придворных. И кроме золоченых сандалий на нем не было ценностей. Верхняя часть тела Эйе была обнажена, а голову прикрывал новый парик, перетянутый простым серебряным обручем.

— Я сегодня не слишком настроен принимать иностранных послов, — прошептал фараон.

— Но, повелитель, они желаю лицезреть самого владыку. И так идут разговоры что я оттесняю тебя от государственных дел. А это вредно для твоего величия. Тем более что это послы от народов, приведенных под твою руку Хоремхебом, — также шепотом, чтобы слышал только фараон, ответил Эйе.

— А кто посланник самого Хоремхеба?

— Командир корпуса Ра Рахотеп.

— Рахотеп? — Тутанхатон недовольно поморщился. — Это тот самый, что некогда интриговал против Эхнатона в Фивах? И которого Мерира хотел казнить?

— Да. Ничто не укроется от твоей божественной памяти, повелитель. Но он доказал тебе свою верность. И он двоюродный брат верного тебе Нехези. Прикажешь допустить его?

— Да. Хотя не люблю этого офицера. Тот, кто злоумышлял однажды против своего фараона, не заслуживает доверия.

— Одного твоего слова будет достаточно, и он исчезнет, о, владыка, — прошептал Эйе.

— Пока пусть поживет. Зови его!

Эйе подозвал одного из офицеров гвардейской стражи и повелел привести Рахотепа к трону фараона. Тот поспешил исполнить приказ и вскоре Рахотеп приблизился.

Он был крепким и мускулистым, несмотря на все перенесенные им в жизни невзгоды. Одет он был как воин в короткую белую юбку с бронзовыми накладками и кожаный нагрудник с золотым тиснением. На его боку был красивый широкий меч. У самого трона он пал ниц и поцеловал прах у ног владыки.

Фараон разрешил ему подняться.

— Его святейшество фараон Верхнего и Нижнего Египта слушает тебя, Рахотеп, слуга фараона! — Эйе приказал ему говорить.

— Божественный сын Солнца, повелитель и господин, твой верный слуга Хоремхеб, великий военачальник и великий полководец, припадает к твоим стопам как верноподданный и доносит! Сирия усмирена! И князья посылают к твоему величеству положенные дары, в размере определенном фараоном Аменхотепом III.

По знаку Рахотепа вперед вышли два писца, и пали ниц пред фараоном. Затем они получили разрешение подняться и развернули свитки папируса. Там был длинный перечень даров присланных фараону Верхнего и Нижнего Египта.

Фараон выслушал перечень с полнейшим равнодушием. А вот его жена видя холодность мужа, похвалила военачальника:

— Фараона весьма обрадовало твое сообщение, — произнесла она. — И военачальник фараона Хоремхеб и никто из его офицеров и солдат не будет нами забыт.

— Твои слова наполняют мое сердце радостью, о, госпожа обоих земель. И мы готовы пожертвовать своими жизнями во имя и славу фараона — владыки Верхнего и Нижнего Египта!

Эйе склонился к уху фараона и прошептал:

— Хоремхеб испрашивает твоего позволения вернуть армию назад в Египет. Он говорит, что стоит оставить там сильные гарнизоны и этого достаточно. Ты должен ответить посланцу Хоремхеба.

— Вернуться? — фараон с удивлением посмотрел на Эйе. — Сейчас я бы не хотел видеть Хоремхеба здесь. А что ты мне посоветуешь?

— Ты прав, о, повелитель. Нужно пока подержать его подальше отсюда. Кто знает, на что он способен? В его распоряжении 15 тысяч отличных солдат, что преданны лично ему.

— Но у нас есть ливийская гвардия.

— И среди ливийцев немало таких, что восхваляют Хоремхеба. Но тебе пора дать свой ответ, о, повелитель.

Фараон Тутанхамон посмотрел на Рахотепа и произнес:

— Я доволен действиями Хоремхеба и надеюсь на преданность его войск и в дальнейшем. Пусть он будет готов к новому походу.

— Государь приказывает нам оставаться в Сирии? — спросил Рахотеп.

— Да. Пусть армия стоит и ждет моего приказа. Назревает новая война с могущественным врагом.

По залу пронесся шум. Заволновались иностранные посланцы. Этот выпад мог относиться как к хеттам, так и к ассирийцам. Посол царя Ассирии высокородный князь Ашшур плотный коренастый мужчина испросил разрешения приблизиться к трону.

Эйе отдал приказ допустить ассирийца.

Посол был одет по ассирийской моде в длинный плащ с короткими рукавами до локтя, перехваченный золотым поясом. Его волосы и борода были тщательно завиты и напомажены. Голову венчала остроконечная шапка, отороченная мехом.

Князь Ашшур вначале пал ниц перед фараоном и поднявшись произнес:

— Могу ли я расценивать заявление повелителя Верхнего и Нижнего Египта фараона Тутанхамона, как появление неудовольствия моим царем?

— Нет, — громко ответил за фараона Эйе. — Его священное величество, повелитель Верхнего и Нижнего Египта фараон Тутанхамона, не имеет повода гневаться на царя Ассирии.

— Но присутствие в усмиренной Сирии 15 тысячной армии фараона Египта не может нас не настораживать. Тоже самое может сказать и посол царя хеттов, — не унимался ассириец.

Эйе понял, как не к месту, фараон затеял этот разговор. Он знал, что при дворе в Ниневии ассирийцы крайне обеспокоены успехами Хоремхеба в Сирии. Да и в Хаттустасе готовят армию против египтян, если солдаты фараона посмеют приблизиться к границам царства хеттов.

— Пусть наши друзья в Ассирии и Хеттии не обременяют себя напрасным беспокойством, — громко произнес он, — по поводу армии фараона в Сирии. Его священное величество со всем бы не намерен грозить нашим друзьям и союзникам. Египет верен своим договорам и его фараон блюдет мир и дружбу. А наши войска стоят только в пределах владений его священного величества фараона Верхнего и Нижнего Египта в Сирии и Палестине. И фараон карает там только тех из своих подданных князей, что обязаны данью нашему повелителю и в свое время нарушили свои обязательства.

Эйе понимал, что его слова мало убедят ассирийцев и хеттов, но пока нужно было быстро погасить напряженность. А затем он богатыми подарками сумеет задобрить послов…

После большого приема фараон удалился в свои покои, где уединился со своей женой. Но Эйе добился немедленной аудиенции.

— Он смеет требовать, мой муж! — возмутилась Анхесенамон. — Требовать у тебя у фараона!

— Но он мой чати и его обременяют государственные заботы, что могут не терпеть отлагательств.

— У моего отца великого Эхнатона никто ничего не мог требовать.

В покои вошел Эйе и простерся ниц пред фараоном. Он сразу заметил недовольный взгляд своей внучки-царицы.

— Поднимись, Эйе. И быстро излагай, что тебе нужно. Мне угодно сейчас остаться наедине с царицей, — произнес Тутанхамон.

— Государь! Послы Ассирии и Хеттии вне себя. Я под благовидным предлогом сумел их пока задержать во дворце. Но ситуацию следует быстро урегулировать.

— Но ты же им все сказал! Что еще?

— Боюсь, мой государь, что они не удовлетворены такими объяснениями. И если они уйдут отсюда в таком настроении, то к великим царям отправляться гонцы с такими посланиями, что…

— Но стоит ли бояться великому фараону царей Хеттии и Ассирии? — презрительно ухмыльнулась Анхесенамон. — Царство Египетское не склоняло головы пред этими государями, что являются нашими данниками.

— Стоит, госпожа. Еще как стоит. Царь хеттов сейчас силен и способен двинуть к границам Египта до тысячи боевых колесниц и армию в 15 тысяч человек! А если он и царь Ассирии объединяться, то ударят по Хоремхебу с двух сторон и могут раздавить его армию. И где после этого окажутся колесницы хеттов и ассирийцев, госпожа? Я скажу тебе — у стен священного города Мемфиса.

— Мы так слабы? — спросил фараон.

— Нет, государь. Но мы пока не можем ввязываться в драку с двумя могучими царями. Нам нужно время для усиления армии. И потому послов стоит одарить и успокоить. Мне нужно твое повеление для этого!

— Хорошо! Делай как знаешь моим именем! — фараон нехотя уступил Эйе и дал понять, что аудиенция окончена…

Эйе сам правил колесницей и ехал подле колесницы Нехези. Чати Тутанхамона молчал, но его секретарь отлично понимал, что его хозяин имеет что сказать.