Залив ангелов - Боуэн Риз

Кучер омнибуса осторожно придерживал лошадей, а констебли тем временем пытались извлечь девушку. Я не могла оторвать глаз от искореженного тела. Жертва была ненамного старше меня и теперь напоминала тряпичную куклу, которой я играла в детстве. Разозлившись, младшая сестра как-то воткнула в нее ножницы, опилки высыпались, и лежащая на полу кукла превратилась в бесформенную кучу. Я продолжала с жалостью и ужасом смотреть на девушку, как вдруг заметила, что ее глаза распахнулись и взгляд начал блуждать, будто ища кого-то.

Без малейших колебаний я шагнула вперед, опустилась на колени и осторожно положила руку на плечо несчастной.

— Ничего страшного. Все будет хорошо, — мягко проговорила я, хотя сама в это не верила. — Я побуду с вами, пока не придет врач.

Она попыталась сфокусировать взгляд на моем лице.

— Дворец… — Она произнесла это слово почти одними губами, и я едва смогла его разобрать. — Дворец… скажи…

Она с трудом шевельнула рукой, и я увидела, что ее пальцы сжимают конверт.

— Не беспокойтесь. Я все передам, — взяв конверт, закивала я, хотя и не понимала, о чем она.

Определенно, девушку тяготило что-то связанное с этим письмом, потому что после моего обещания с ее лица исчезло озабоченное выражение. Она едва заметно улыбнулась, чуть слышно вздохнула и навсегда сомкнула веки. Это выглядело почти так, как если бы она уснула, но тут моего плеча коснулась чья-то рука.

— Ей теперь ничем не поможешь, мисс.

Подняв глаза, я увидела стоящего рядом со мной констебля.

— Ваша подруга? — Он помог мне подняться на ноги.

— Нет, я ее не знаю. Просто не хотела, чтобы она чувствовала себя одинокой. Это так ужасно…

— Вы добрая душа. Думаю, она была вам благодарна, — прогундосил он.

Несколько мужчин перенесли тело девушки на тротуар. Кто-то накрыл его пледом. У меня не было больше причин тут оставаться. Я протиснулась сквозь толпу, моргая, чтобы загнать обратно подступившие к глазам слезы. Потрясение было настолько сильным, что лишь перейдя улицу и направившись к парку, я сообразила, что держу в руке конверт, который почему-то был очень важен для девушки: умирая, она думала лишь о нем.

Я остановилась чуть в стороне от людского потока и принялась внимательно рассматривать конверт. На нем был изображен герб, и весьма впечатляющий, хотя девушка, судя по одежде, явно была из тех, кто зарабатывает на жизнь собственным трудом. Охваченная любопытством, я вскрыла конверт и вынула письмо.

Мое сердце забилось так быстро, что я едва могла дышать. Первой мыслью было, что сегодня как раз двадцать пятое сентября, второй — что этой девушке место поварихи больше не нужно, оно останется свободным, пока его не займет кто-то другой. Я могла бы явиться с новостью о случившемся несчастье и предложить себя вместо погибшей, заявив, что я так же хорошо подхожу для подобной работы. Но потом мне, конечно, стало ясно: в отличие от Хелен Бартон, рекомендаций у меня нет. Тут-то мне в голову и пришла эта сумасбродная мысль: назваться Хелен Бартон. В конце концов, ведь она из Йоркшира, никто в городе ее не знает…

Пока я двигалась по Пикадилли в сторону Букингемского дворца, чудовищность того, что я собиралась совершить, ошеломляла меня все сильнее. Посмею ли я решиться на такое? И тут у меня в голове прозвучал отцовский голос: «Саrре diem, Изабелла!» У меня действительно появился единственный шанс вырваться из своей нынешней каторги, и я не могла его упустить. К тому же казалось, что сама Хелен Бартон хотела, чтобы я получила эту работу. Она ведь молила меня взять конверт! Может, небеса послали мне эту возможность в качестве награды за все, что пришлось выстрадать?

Добравшись до Грин-парка, я села на скамейку и, подставив лицо теплому сентябрьскому солнцу, стала перебирать в голове все возможные последствия. Я никому не причиню вреда. Работы из-за меня никто не лишится. Более того, я окажу короне услугу — им не придется снова заниматься поисками повара. И я точно знаю, что отменно готовлю!

Я снова уставилась на письмо, которое все еще сжимала в руке. И в этот момент мне вдруг стало понятно, что, скорее всего, опознать Хелен Бартон можно лишь по нему. Не исключено, что у нее была с собой сумочка, но в ней могло не оказаться адреса. Без письма родные и близкие Хелен не узнают, что она погибла. Ее похоронят в безымянной могиле. Я не могла допустить такого, как бы мне ни хотелось заполучить эту работу.

«Спокойно, Белла, — сказала я себе. — Должен быть какой-то выход». Я стала мыслить логически. Можно написать в Сауэрби-холл, сообщить, что я стала свидетельницей трагической гибели мисс Бартон, и подписаться «доброжелатель». Тогда ее родные хотя бы будут знать, куда обратиться за телом, если у них возникнет такое желание. Впрочем, я подозревала, что у Хелен не осталось близких родственников в Йоркшире. В конце концов, она намеревалась перебраться в Лондон, а будь у нее, к примеру, престарелая мать или возлюбленный, она не решилась бы уехать так далеко от них.

По всей видимости, Хелен сирота. А ее прежний наниматель уж точно знал, что она ищет новое место, раз дал ей рекомендации. И я приняла решение: несмотря на риск, нужно попытаться. На этот раз я собиралась воспользоваться моментом, в точности как советовал мне отец.

Я убрала под шляпку выбившиеся прядки и вспомнила, что на щеках у меня румяна. Это никуда не годится! Схватив носовой платок, я принялась тереть лицо, пока от румян не осталось и следа. Во всяком случае, я на это надеялась. Хотелось бы мне, чтобы в моей сумочке было зеркальце! Потом я пересекла Грин-парк, вышла на улицу Мэлл — и вот уже впереди возник Букингемский дворец. Сердце снова пустилось в сумасшедший галоп. Если обнаружится, что я самозванка, и меня уличат в попытке обмануть саму королеву, сочтут ли это государственной изменой? Интересно, в Тауэре до сих пор обезглавливают преступников? Я заколебалась, глядя на внушительный фасад и высокие кованые ворота. Посмею ли я в них войти?

А потом мне будто бы послышался голос отца: «А что ты теряешь, Белла?!»

«Вот именно!» — подумала я.

Откуда вообще кому-то знать, что я не Хелен Бартон? Она родом из йоркширской глуши и, вероятно, вообще никого не знала в Лондоне. Королеве нужна повариха, а я хорошо готовлю. Во дворце будут мной довольны. Успокоив себя таким образом, я зашагала к внушительным воротам, но при виде будок с караульными снова заколебалась. Наверняка прислуга не должна входить через парадные ворота. Даже у миссис Тилли на Сент-Джонс-Вуд имелся черный ход для слуг, вот и тут он должен быть где-то в стороне, в неприметном месте. Только где именно? Я бочком подкралась к одному из часовых и прошептала:

— Простите, вы не подскажете, где тут вход для прислуги? Я пришла насчет работы.

Часовой и глазом не моргнул. Казалось, губы его тоже не шевелятся, однако он как-то умудрился пробормотать:

— Слева от вас, мисс. Дверь в стене.

Я поблагодарила и заметила, как тень улыбки коснулась его губ. Пройдя вдоль фасада дворца, я свернула за угол, где высокая кирпичная стена, по-видимому, отгораживала дворцовую территорию. И в этой стене была маленькая, почти неприметная дверка. Я открыла ее и увидела еще одного охранника.

— Мисс Бартон, к дворцовому эконому насчет места младшего повара, — официальным тоном произнесла я.

И в этот самый момент ужасная мысль пришла мне в голову: что, если Хелен Бартон уже побывала во дворце и несчастный случай произошел с ней на обратном пути? Вдруг дворцовый эконом сообщит, что беседа уже состоялось, и потребует признания, кто же, во имя всего святого, я на самом деле?