Василий Седугин - Князь Олег

— И надолго ты к нам приехал? — спросила она.

— Как понравится. Могу и завтра уехать, а могу и целый год прожить, — беспечно ответил он. — А тебе как бы хотелось?

— Никак! Больно ты мне нужен.

Вестрень ответом остался доволен.

— Наверно, здесь скучно по сравнению с городской жизнью? — задала она вопрос.

— Наоборот, очень интересно. Девушки здесь красивые!

— Ты уже успел всех разглядеть?

— Не всех, а некоторых.

— Шустрый ты!

— Таким родился…

Так они некоторое время обменивались колкостями. И чем больше подзадоривала его Млава, тем больше ему нравилась. «Отчаянная девка! — думал он. — С такой не заскучаешь!»

Когда стали возвращаться обратно тем же путем, дорогу им перегородили трое парней. Вестрень особым чутьем сразу угадал их намерение: будут бить.

— Отойдем? — спросил один из них.

— Мне и тут хорошо.

— Радовил, не задирайся! — выкрикнула Млава.

— Струсил? — спросил Радовил.

— Сам ты трус! Полдеревни с собой привел.

— Я предлагаю подраться один на один.

— Я не против.

— Еще чего! — возмутилась Млава и накинулась на парней. — Идите прочь! Разве так гостей встречают!

— А мы полюбовно, не со зла, — отговаривался Радовил.

— Знаю я ваше — «полюбовно!» Расколошматите друг другу носы, а то и зубы выбьете!

— На то мы и мужчины! — выступил вперед Вестрень. Ему вдруг ударила горячая волна в голову, в руках он почувствовал особый зуд. В нем проснулся азарт заядлого драчуна.

— А ну остановись, храбрец!

Все отошли в сторонку. Вестрень стал осторожно обходить соперника, внимательно следя за каждым его движением. Вдруг сделал ложный выпад, Радовил суетливо замахал руками, и тогда Вестрень коротко, от груди ударил его в челюсть. Парень хрюкнул и упал навзничь.

— Вот так дерутся у нас в городе, — удовлетворенно проговорил он. И вдруг услышал крик Млавы:

— Берегись!

Не успел он оглянуться, как получил удар в затылок.

— Ах, сзади бить!

Он развернулся и врезал в лицо нападавшему.

Но тут на него накинулись с нескольких сторон. Он отбивался, как мог. Наконец сильный толчок приподнял его и бросил наземь.

— Лежачего не бьют! — раздался над ним громкий голос.

Вестрень пришел в себя, поднялся. Вокруг собралась толпа, все молча глядели на него. Он вытер кровь с разбитой губы, проговорил:

— Нечестно деретесь. Сзади не нападают.

— Ишь, пришел свои законы устанавливать! Проваливай побыстрее, а то еще накостыляем!

Делать нечего, он уныло побрел прочь. К нему тотчас подбежал Вышата.

— Больно?

— А ты где был?

— У костра. Да и не умею я драться…

Они долго шли молча. Наконец Вестрень спросил:

— Дом Млавы в вашем селении?

— Да. Вот этот терем.

— Ладно. Иди домой.

— А ты?

— А я погуляю.

— Побьют еще раз…

— Авось не сумеют!

Вышата удалился.

Вестрень огляделся вокруг, заприметил темный уголок, спрятался.

Ждать пришлось недолго. Сначала прошло несколько пар, потом появилась Млава. Рядом с ней шел Радовил. Они остановились недалеко от него.

— Ну что ты за мной ходишь? — донесся до него голос Млавы.

— Ты знаешь…

— Ничего не хочу знать.

— Нравишься ты мне!

— Зато мне с тобой не интересно.

— Запала ты мне в душу…

— Зануда ты, а не парень! Даже драться как следует не умеешь!

— Ну зачем ты так…

— А так! Иди домой, а то мамка ругаться будет.

Вестрень удивился дерзости девушки, но потом вспомнил: она — дочь воеводы! Попробуй обидь такую!

Радовил ушел. Когда Млава проходила мимо него, он окликнул ее по имени. Она испуганно спросила:

— Кто это?

— Не бойся, — выходя на лунный свет, ответил он. — Это я, Вестрень.

— Фу, как напугал!

— Напугаешь тебя! Ты сама на кого угодно нагонишь страху…

— Как ты?

— Ничего.

— Больно?

— Есть немного.

Она вытащила из-за пояса платочек, коснулась губы, стирая кровь.

— Какие вы все-таки безжалостные друг к другу, парни! Полосуетесь, как мартовские коты.

— Вот-вот! Правильное сравнение. Из-за вас, бабской породы, все ссоры и драки и идут.

— А ты смелый! Я думала, что спишь давно…

— Не дождутся!

Они пристроились на скамеечке возле высокого тына, окружавшего воеводский терем, и проворковали до утренней зорьки.

На следующий вечер Вестрень явился на луг как ни в чем не бывало. Парни охотно протягивали ему руки, здоровались, хвалили:

— Ловкий драться…

— Не побоялся против троих…

— Не из робких…

Он подошел к Млаве, и никто уже не выражал неудовольствия тем, что чужак уводит у них из-под носа девушку.

Через десять дней предложил ей выйти за него замуж.

— Ишь ты какой шустрый! — удивилась она. — Без году неделя знаем друг друга, а он уж сватов решил засылать!

— Чего тянуть? Хоть год, хоть два встречайся, все равно лучше не станем! Какие есть, такими и будем до конца жизни.

— Лучше изучим друг друга.

— Будем жить вместе, еще лучше узнаем.

Но она не сдавалась. Посмотрела на него насмешливо и проговорила:

— Ну, кулачный боец ты отменный! Но вот как воин. В бою хоть раз побывал?

— Не приходилось.

— Вот то-то и оно, — удовлетворенно произнесла она. — А раньше некоторые женихи в первую очередь старались честь древлянского племени поддержать. Они для невесты добычу привозили из набегов на полян!

Вражда между племенами древлян и полян шла десятилетиями и веками. Они ненавидели и всячески поносили друг друга. Древляне издевались над полянами. Дескать, копаются в земле, ничего, кроме нее и своего носа, не видят. То ли они, древляне: по лесу ходят, зверей и птиц попугивают, живут себе припеваючи!

Поляне тоже в долгу не оставались. Древлян они считали диким народом и говорили: «Древляне живут звериным обычаем, живут по скотски: убивают друг друга, едят все нечистое, и браков у них не бывает, а умыкают девиц у воды. Имеют они и по две и по три жены». Древлянами детей пугали: «Не плачь, а то придет злой древлянин, заберет с собой и живьем съест».

Грабительские набеги совершала и та, и другая сторона. Горели селения и города, уводился скот, забиралось богатство, убивались люди. Почетным делом считалось ворваться в пределы соседнего племени, опустошить земли и вернуться победителями. Особенно любили это делать парни накануне свадьбы, чтобы выхвалиться перед невестой. Вот на это и намекала Вестреню Млава.

Он ответил:

— Сходить к полянам? Плевое дело, не успеешь оглянуться, как я вернусь к тебе с добычей!

— Я пошутила! — спохватилась она. — Сказала, чтобы найти предлог для отказа. Но я передумала. Я согласна. Засылай сватов.

Но Вестрень был из тех людей, которым если втемяшится какая-нибудь блажь, то ничем не вышибешь. Он пообещал Млаве о нападении на полян забыть, а сам стал прикидывать, когда и с кем совершить такой набег.

Вернувшись домой, он поведал отцу о своем решении жениться на дочери воеводы Довбуша. Отец не возражал породниться со столь знаменитым военачальником. Потом Вестрень добавил, что невеста условием их брака поставила преподнесение подарка, добытого у племени полян. Поляне немало бед принесли землям отца, так что он не только одобрил замысел сына, но и стал активно помогать ему.

Через пару недель ватага из полста человек тайными лесными тропами вышла к границе племени полян. Здесь на коротком совещании они стали решать, каким способом достать добычу. Можно было пройти через селения, грабя все на своем пути, а потом стремительно возвратиться назад. Или, наоборот, ночью проскочить незамеченными вглубь на расстояние одного перехода, рассыпаться на пятерки и возвращаться назад, словно неводом выгребая все ценное. После короткого совещания остановились на втором способе. Дождались темноты и по перелескам, оврагам и лощинам двинулись в землю полян.

Под утро вышли на исходные рубежи, а потом рассыпались в разные стороны. Вестрень облюбовал небольшую деревеньку, повел своих людей по засеянным полям прямо на видневшиеся в низинке дома. Люди только вставали, начинали топиться печи, выгонялся из сараев скот. Раздавались мычание коров, блеяние овец, удары кнута пастухов. С гиканьем древляне выскочили на улицу, избивая людей, врываясь в дома, сгоняя в гурт животину. Вестрень заскочил в дом. Испуганные дети, сжавшаяся в комок побледневшая женщина с чугунком в руках, сморщенная старуха, бессмысленно глядевшая с печи… Чего брать? В доме хоть шаром покати. Стол, скамейка да лавка вдоль боковой стены с накиданным барахлом — вот и вся обстановка избы. «Зачем надо было нападать?» — мелькнуло в его голове, но он отогнал посторонние мысли. Крикнул, делая страшные глаза: