Василий Седугин - Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью

– Как же так? – вопрошал он себя. – Как Андрей мог поступить с моим братом? Ведь мы с детства дружили друг с другом, самыми близкими приятелями были, родственниками, почти родными…

Вечером заговорщики собрались в доме Петра, зятя Кучковичей, который жил тихо и незаметно в Боголюбове. Пришло около двадцати человек, в их числе Яким и Улита Кучковичи, Анбал, которого князь назначил ключником своего дворца, Ефим Мойзович. Рассаживались по скамейкам, хмурые и подавленные. Долго молчали, не решаясь начать разговор.

Наконец один из заговорщиков, боярин Иван, произнес дрожащим голосом:

– Что будем делать? Заговор раскрыт, руководителя нашего казнили. Куда бежать, где скрываться?

Поерзав на скамейке, ему ответил Петр:

– В Рязань надо подаваться. Мне Федор говорил, что тамошний князь Глеб на нашей стороне. Приютит и защиту даст.

– Да, только к нему… И бежать недалеко, через Оку и – на Рязанщине… Нынче ночью, пока не поздно… – загомонили остальные.

И тут взорвалась Улита:

– Вы что, не мужики? Что слюни распустили? От страха совсем разум потеряли? Куда вы побежите? Да вас князь Андрей в два счета по дороге всех переловит! А не переловит, прикажет князю Глебу выдать на расправу. Неужто забыли, что князь рязанский под рукой Андрея ходит?

– Так что же нам делать? – раздался голос от порога.

– Убить Андрея, пока не поздно!

Ничто не влияет на мужчин сильнее, чем крик или слезы женщин. Они подстегивают хлеще хлыста. Так подействовал и резкий голос Улиты. Мужчины подняли головы, а Яким встал и проговорил:

– Улита права. Андрей убил моего брата, он и нас скоро предаст казни. Надо идти во дворец и прикончить его!

– Но князь наверняка вооружен, – вмешался боярин Иван. – А сражаться он умеет, я видел его в бою несколько раз. Говорят, у него меч, перешедший от святых князей Бориса и Глеба, он защищал его от смерти не единожды.

– Я пойду во дворец и выкраду меч, – сказал Анбал. – У меня все ключи, и мне это нетрудно сделать!

Так и решили. Анбал ушел, а остальные дождались ночи и отправились ко дворцу. Ночь была звездной, но безлунной, дома стояли темные, мрачные. Таясь тенями, прокрались ко дворцу. Подошли ко дворцовой башне, вход из нее вел в жилые покои князя. И тут остановились.

– Не могу дальше, – простонал Иван.

– Чего ты не можешь? – хриплым голосом спросил его Петр.

– Боюсь…

– Экий ты, – начал было Яким, но его перебил Иван:

– Глотнуть бы для храбрости.

– Недалеко винный погреб, – сказал Анбал, присоединившийся ко всем возле дворца.

– Тогда пошли, – скомандовал Петр.

В погребе Анбал зажег свечу. Заговорщики налили себе по кружке вина, выпили, не закусывая. А затем поодиночке, не говоря ни слова, вошли в башню и остановились перед дверью, ведущей в караульное помещение.

– Здесь охрана, – тихо проговорил Анбал. – Спят, наверно.

– Много их?

– Трое сегодня.

– Прокопий среди них?

– Тут он.

Ворвались дружно, повязали спящих, в рот сунули по кляпу, чтобы не позвали на помощь. Затем по каменной лестнице, расположенной в башне, тихо двинулись на второй этаж. В призрачном свете виднелись какие-то рисунки, но заговорщикам было не до них.

Поднявшись на второй ярус, стали красться по сводчатому коридору, вымощенному майоликовыми плитками. Коридор упирался в опочивальню князя и был довольно узок, поэтому толпа заговорщиков растянулась по всей его длине. Наконец передние оказались перед закрытой дверью.

– Что делать? – шепотом спросил Петр.

– Надо позвать князя, – так же тихо ответил Яким.

– Тогда зови.

– Мне нельзя, он мой голос знает. Покличь ты.

– А как?

– Как будто ты Прокопий, – подсказал Анбал. – Прокопию он доверяет и откроет.

– Ладно, попробую, – проговорил Петр и легонько постучал в дверь.

В горнице сначала было тихо, потом послышалось движение, и Петр стал звать:

– Господине, господине!

– Кто есть? – спросил хриплым спросонья голосом Андрей.

– Прокопий.

Наступило короткое молчание, потом князь проговорил сердито:

– Нет, паробче, ты не Прокопий!

Тотчас за дверью что-то упало, загремело, видно, Андрей искал оружие, потом послышалась негодующая брань.

И тогда заговорщики навалились на дверь. Она оказалась дубовой, добротно сделанной и не поддавалась. Тогда откуда-то принесли бревно, несколькими ударами разнесли ее в щепы и ворвались вовнутрь. В окно падал мерцающий свет звезд, виднелась фигура князя. Передние бросились на него, но Андрей, сыпя проклятия, сокрушающим ударом кулака сбил первого нападавшего и нанес удар в лицо второму. Но за это время в горницу вбежали другие, и Анбал саблей рассек князю левую ключицу. Вгорячах не почувствовав боли, князь правой рукой врезал горцу в скулу, тот хрюкнул и улетел в угол. Но на него посыпались беспорядочные удары мечами и пиками. Толкаясь и мешая друг другу, убийцы свалили наконец князя на пол и стали истязать лежачего, пока тот не перестал двигаться. Наконец отступились. Петр, вытирая пот со лба, проговорил устало:

– Все кончено. Выходим.

Некоторое время Андрей лежал неподвижно, затем пришел в себя и, постанывая, поднялся на ноги. Постоял, придерживаясь за стены, а потом побрел по коридору, спустился вниз по лестнице и оказался на площади. Там он задержался на некоторое время, глядя в небо и стараясь окончательно прийти в себя. Наконец, собрав последние силы, двинулся вокруг башни, пока силы не оставили окончательно. Тут он опустился на землю, громко стоная от невыносимых болей.

Этот стон услышали заговорщики.

– Князь подает голос! – присев от ужаса, проговорил Петр.

– Не может быть, – возразил ему Анбал.

– Он! Больше некому!

– Может, кто-то из охранников? – сделал предположение Яким.

– Мы их крепко связали, лежат. Я на обратном пути заглядывал в караульную.

– Тогда глядите вокруг! – скомандовал Петр.

Однако князя нигде не было. Заговорщики поднялись в горницу Андрея, там было пусто. Страх придал силы убийцам. Они кинулись обратно, выбежали на площадь и стали искать в разных направлениях. Наконец кто-то из них догадался зажечь свечу и по кровавому следу нашел князя. Тот лежал на земле, прислонившись к башне. Сознание еще не оставило его. Он видел, как к нему метнулись тени, стали наносить удары. Но боли он уже не чувствовал. И вдруг всю окрестность озарил свет. Такого ярко-белого света Андрей не видел никогда, он залил все пространство, все сияло и переливалось. И тут Андрей ощутил себя парящим над площадью. Он видел дома, свой дворец и людей, что с остервенением кололи и рубили его тело, которое он только что покинул. И ему стало смешно. Хотелось крикнуть: «Бейте, истязайте, а мне уже не больно. Вы не вольны распоряжаться мной, я выше вас, и вам меня уже не достичь!»

А сияющий, ослепительный свет все разливался и разливался, затопляя все большие и большие пространства, и ему стало так хорошо, как никогда ранее. Он глубоко, всей грудью вдохнул чистый, прохладный ночной воздух и почувствовал, как некая неведомая, мощная сила стала все быстрее и быстрее уносить его в звездную высь.