Юрий Корольков - Человек, для которого не было тайн

Через час они вышли из ресторанчика, и Зорге подозвал такси. Они простились на улице. Рихард помог Исии сесть в машину, нежно поцеловал руку и долго еще стоял посреди улицы под фонарем, глядя вслед удаляющейся машине, большой, широкоплечий, с копной непослушных волос. Таким и запомнился он Исии. Накрапывал дождь. Это была их последняя встреча. Исии Ханако никогда больше не видела Рихарда.

Перед тем как вернуться домой, Зорге проехал мимо конторы Клаузена. Машина стояла мотором к двери — значит, все в порядке, шифровка ушла в эфир.

Он так и не справился с гриппом и лежал в постели. Через день к нему все же заехал Клаузен, вопреки «карантину». Решили, что посещение больного не вызовет подозрений. Они раздумывали: почему Одзаки и Мияги не явились на встречу? Рихард высказал предположение: отставка кабинета вызвала много дел у Одзаки.

— Ну, а Мияги? — спросил Клаузен.

Ответа не было. Тревога не покидала разведчиков. Рихард попросил Клаузена приготовить чай. Клаузен вспоминал, как он был моряком. В двадцать пятом году перегонял шхуну из Бремена в Мурманск. Первый раз попал в Советский Союз…

Рихард спросил:

— Значит, ты передал донесение? — Вероятно, он не слушал, что говорил Клаузен.

— Передал, но не все. Закончил тем, что войны не будет. Не хватило времени. Об отзыве нашей группы передам завтра. Теперь можно паковать чемоданы.

А назавтра Клаузена арестовали. И его жену Анну. Арестовали Бранко Вукелича и еще многих — больше тридцати человек. Среди арестованных были Джозеф Ньюмен, корреспондент американской газеты «Нью-Йорк геральд трибюн», британский экономист сэр Джордж Сэнс — оба, предположительно, из группы Вукелича.

Министр юстиции Ивамура подписал ордер на арест принца Кинкадзу из министерства иностранных дел. Принц был внуком старейшего члена императорского совета «Генро». По распоряжению министра юстиции арестовали сына бывшего премьер-министра Японии Инукаи. Но министр Ивамура так и не решился на арест сотрудника германского посольства Рихарда Зорге. Требовалась подпись более важного лица. Ордер об аресте Зорге подписал сам Тодзио.

Вызывало сомнение и поведение бывшего премьер-министра Японии принца Коноэ, а также германского посла Эйгена Отта. Уж не являются ли и они агентами советской разведки? Но решение такого вопроса было вне компетенции министра юстиции Ивамура…

Среди арестованных оказались люди девяти национальностей. Выходило, что обнаружена широкая международная организация.

Когда рано утром агенты кемпейтай явились арестовывать Зорге, вместе с ними был государственный прокурор Мицусада Есикава, руководивший заключительной операцией. Он прежде всего бросился в комнату советского разведчика и удивился: это была комната ученого. Прокурор ни у кого не видел в доме так много книг. На столе лежал раскрытый томик стихов Ранрана — древнего поэта Японии, Есикава прочитал старинную хокку:

Рядом с Ранраном лежит толстый немецкий ежегодник «Ярбух. 1935».

Обыск был очень тщательный, но не дал против Зорге никаких улик.

Следователь Есикава руководил обыском и у других арестованных. У германского коммерсанта Макса Клаузена нашли за деревянной панелью коротковолновый передатчик, у французского журналиста Вукелича обнаружили микропленку с негативами секретных документов, но у доктора Зорге — ничего. И только позже Есикава обратил внимание на то, что у Клаузена был такой же немецкий справочник, как и у Рихарда Зорге. Что бы это могло значить? Может быть, шифр?

Ключ к таинственным передачам, уходившим много лет из Японии в эфир, был найден.

Известие об аресте Рихарда Зорге произвело в германском посольстве ошеломляющее впечатление. Генерал Отт, обычно говоривший тихим ровным голосом, так не соответствовавшим его огромному росту, сейчас просто гремел в своем кабинете. Лицо его было совершенно багровым.

— Они хотят поссорить нас с Японией! — кричал он. — Пусть для этого избирают другие способы… Мы не потерпим! Я добьюсь, что Берлин порвет дипломатические отношения с Токио… Они дождутся!.. Это же чудовищно, неслыханно: обвинить Зорге в том, что он советский агент! Сегодня они арестовали Зорге, завтра арестуют меня. Это оскорбление нации… Послушайте, Майзингер, немедленно езжайте в кемпейтай к генералу Накамура и потребуйте освободить Зорге. Пусть не валяют дурака. Эта их работа — сплошная шпиономания!..

Полковник Майзингер стоял набычившись, уперев в бока свои тяжелые кулачища.

— Я сам готов, господин посол, разгромить всю японскую контрразведку. Это дело чести эсэсовца! Я до конца буду партнером Зорге.

— Да, да! Действуйте от своего и от моего имени! Я поеду сейчас в министерство иностранных дел. Я знаю, что им сказать! Доктор Майснер, заготовьте телеграмму в Берлин, в самых решительных тонах. Это же черт знает что! Надо информировать фюрера…

В министерстве иностранных дел германского посла принял новый министр, господин Того. Он был вежлив, предупредителен, но непреклонен и решительно отказался выполнить требование генерала Отта.

— Господин посол, — сказал Того, — я огорчен вместе с вами, но это очень серьезно… Распоряжение об аресте Зорге подписал новый премьер-министр, генерал Тодзио. Вероятно, это первый документ, который подписал премьер на новом высоком посту. Доказательства неотвратимы — Рихард Зорге обвиняется в шпионаже в пользу Советской России… Примите мои уверения, господин посол…

— Да вы с ума все сошли! — нарушая дипломатический такт, воскликнул Отт.

— Я полагаю, что господин посол слишком взволнован, допуская такие выражения… Я охотно его извиняю. — Того, сквозь зубы шумно вдохнув воздух, поднялся со своего кресла. Министр давал понять, что аудиенция окончена.

Единственно, чего смог добиться Отт, — согласия на его встречу с Зорге в тюрьме Сугамо. Того пообещал договориться об этом с полицейскими властями. Генерал-майор Эйген Отт ни на секунду не мог поверить, что его лучший друг доктор Зорге, который вытащил его из японской казармы в Нагоя, работает на советскую разведку. Этого просто не может быть! Отт сам не новичок в разведке и умеет разбираться в людях. Отт знает Рихарда добрый десяток лет и в какой-то мере именно ему обязан своим назначением на должность германского посла в Японии.

Даже потом, через много лет, после того, как генерала Отта убрали с занимаемого поста в результате этой непостижимой для него истории, Отт так ни во что и не поверил.

— Зорге — советский разведчик?! Да вы с ума сошли! — восклицал он. — Этого не могло быть. Я его прекрасно знал.

Германский посол продолжал неистовствовать и возмущаться. Неудовлетворенный разговором с министром иностранных дел Того, он поехал к новому премьеру, Тодзио, посетил брата императора, но и там, и здесь Отт получил отказ.

В Берлин ушла подробная шифрограмма с настоятельной рекомендацией оказать дипломатический нажим на Японию, проявить жесткость в требовании освободить Зорге. Риббентроп ответил, что обо всем доложено Гитлеру, решение последует позже.

Оберштурмбанфюрер Майзингер не выходил из своего кабинета, грозил загнать в концлагерь каждого, кто скажет хоть одно дурное слово о Рихарде…. Майзингер трудился над документом из двадцати двух пунктов, по которому следовало, что Рихард Зорге ни в чем не мог быть виновен. Этот документ он передаст в кемпейтай, генералу Накамура. Только ему, своему японскому коллеге, — тот должен понять. Полицейский атташе послал доклады в имперское управление безопасности в Берлин Гиммлеру, в абвер всесильному адмиралу Канарису. Он просил шефа гестапо Мюллера подготовить архивную справку о жизни Зорге в Германии.

Немецкий посол и полицейский атташе были готовы поднять на ноги всю Германию, но ничего не получалось: японцы стояли на своем.

Через некоторое время после ареста Зорге послу разрешили с ним встретиться в комнате свиданий тюрьмы. Сугамо. Следователь предупредил — арестованному можно задать только три вопроса: как он себя чувствует, считает ли себя виновным и в чем нуждается. И все. Таково категорическое условие встречи.

Эйген Отт стоял в дверях комнаты свиданий в сопровождении трех японских чиновников, когда через противоположную дверь ввели Зорге. Всегда элегантный, подтянутый, тщательно выбритый, он сейчас был в арестантской одежде, в грубых больших ботинках, заросший густой щетиной. Рихард держался уверенно, стоял с высоко поднятой головой. Рядом с Зорге находились три полицейских.

Отт подался к Зорге, но следователь жестом остановил посла. Разговаривали издали, через комнату. Посол задал первый вопрос: