Алексей Соловьев - Распятая Русь. Предания «Велесовой книги»

Словно порыв ветра пролетел меж кострами. Возмущение было столь бурным, что князь смог продолжить свою речь лишь через несколько минут.

– Вам ведомо, что я, Побуда Русколани, всегда радел о благополучии моей земли и людей! Мы с вами били и гуннов, и готов, и греков! Я верю, что вы готовы на смерть и завтра. Но вспомните, Ночь Сварога над всеми нами! Боги славян на несколько месяцев покинули нас, оставив землю во власти Чернобога. Оттого перед нами и встал Голота со своими будинами, польстившись на блеск денег и променяв их на свою внутреннюю Правь! Так что, будем тешить Чернобога и лить кровь своих братьев?! Но сотворив подобное, мы для потомков оставим лишь закон силы, а не чести и совести!! Тогда любой князь сочтет себя вправе мечом отнимать у соседа землю, людей, стада и пашни! И именно это, а не приход на земли готов или иных врагов, явится началом конца наших земель! Я, Побуда и князь Белояр, не могу завтра пойти против своей Прави и совести. Лучше смерть тела, чем смерть души!!

Бус замолчал. Повисла тишина. Слышно было, как в кострах потрескивал подброшенный охраной сухой прошлогодний бурьян.

– Так что ты предлагаешь сделать нам, Бус? – раздался голос из задних рядов.

– Сегодня же ночью тихо сняться и уйти с князем Словеном на север, в его земли. Там дождаться начала нового года, когда Новое Коло запустится над миром. Боги вернутся и помогут вам спокойно жить и дальше.

– А наши семьи на Непре и Танаисе? Что будет с ними?

– Спешите увести их вместе с собой. Ты ведь примешь всех, Словен?

Пожилой князь неспешно кивнул. Глаза его неотрывно глядели на друга.

– Почему ты заговорил о смерти, Бус? – громко вопросил киевлянин. – В моем доме всегда найдется место и для тебя, и для Эвлисии, и для всех твоих братьев.

Белояр грустно улыбнулся:

– Мой учитель Светозар не раз говорил мне, что я – новое пришествие на Землю Свентовита и Крышня. Он предсказал, что смерть придет ко мне в Ночь Сварога. Теперь я понял, почему. Конунгу Винитарию нужна прежде всего МОЯ жизнь, смерть Германареха не дает готу покоя. Так пусть же Амал получит ее!! Я хочу, подобно Христу, чью веру я принял, ценою своей жизни спасти жизнь десяткам тысяч своих подданных! Завтра я сам передамся готам в руки.

Вновь надолго повисла тишина. Блики костра освещали Буса сзади, и, казалось, светлый нимб прыгал над его обнаженной головой. Потрясенный величием души своего старшего брата, Златогор опустился на колени:

– Я хочу завтра остаться с тобою, Бус! Дозволь?!

– И я! И я!! – полетело с разных сторон. Почти все, собравшиеся у костров, последовали примеру Златогора.

Слезы выступили на глазах Белояра. Он тоже пал на колени, обнял Златогора и князя русов Славна, прижал их к своей груди:

– Нет, Словен, нет!! И Славну, Славеру, Всеславу тоже мое прощальное нет! Нельзя в сей миг оставлять племена свои без надежной и умной главы! Всем же остальным скажу: поступайте по собственной Прави!! Вас никто не вправе осуждать за любое решение! Только объясните людям, почему я взвалил на плечи свои такую тяжелую ношу! Я… вы, братья мои… и вы, други мои…

Князь вновь поднялся на ноги, обнял Словена и шепнул ему на ухо:

– Забери с собою в Киев моего Бояна! И позаботься, чтобы Эвлисию перевезли за Кияр. В горы Амал не полезет…

Крепкое мужское пожатие плеч было ему ответом…

Туман, с раннего утра окутавший Придунайскую низменность, медленно и неохотно поднимался к небесам, являя миру стройные длинные ряды славян Голоты и тяжелую конницу Винитария. Они стояли, готовые к сече, к пролитию большой крови, к торжеству над ненавистными русами. Но чем больше очищалось от белого марева широкое поле, тем сильнее злоба на одних лицах и страх близкой смерти на других сменялись единым выражением: удивлением! Оставив за спиной вежи и еще дымящиеся кострища, германскому воинству противостояли лишь несколько десятков облаченных в белые смертные одежды всадников!!

Король готов призвал к себе князя Голоту:

– Узнай, что это за призраки и куда делось войско росомонов! Живо!!

Правитель Голуни не заставил себя долго ждать:

– Это Бус Белояр, его братья, князья родов, несколько бояр и воевод. Молчат! Полагаю, они решили сдаться на милость великого короля!

– Сдаться?!! Тогда где их стоящие на коленях дружины?!! Где брошенные на землю значки и знамена? Говоришь, не хотят с тобою говорить? Так вели своим воинам накинуть на них арканы и притащить к копытам моего коня!! Уж здесь-то, надеюсь, их рты раскроются!!

Выкрикивая все это, Амал Венд горячил своего боевого коня, и тот поневоле пританцовывал на месте, звеня пластинами нагрудной брони.

Повинуясь жесту князя, сотня будинов сорвалась с места и поскакала к далеким фигуркам. Но не вся!! Четверо остались на месте, опустив лица к земле.

– Не понял? В чем дело?!! Вперед!! – закричал Голота.

– Прости, княже, но непристойно так поступать! – тихо, но твердо ответил один из оставшихся. – Не по совести… Мы с Белояром на Германареха ходили, под его рукой славную победу одержали. Отец твой нас посылал. Не неволь, на аркане на смерть я его волочь не в силах…

– Что?!! Так вы и сдохнете с ним одной смертью, если останетесь на месте!!! Слово князя!! Пошли за ними!!

Один воин стегнул коня и поскакал, сняв с седла и набирая на руку длинный ремень с петлей, но трое остались на месте. Голота начал хлестать плетью по лицам, вои прикрывались рукой, но решения своего так и не изменили. По команде князя всех троих стащили с лошадей, разоружили, связали и бросили к ногам вождей. Амал Винитарий со злой улыбкой наблюдал за происходящим.

– Можешь казнить их тоже, король! Яд проповедей Белояра напитал и их сердца!

– Зачем? Это твои люди, ты и решай их дальнейшую судьбу.

Между тем Буса с братьями, оставшихся с ним князей родов и бояр приволокли к ногам короля. Жестом тот приказал поставить их на ноги, сошел на землю, прошелся, пристально вглядываясь в лица славян.

– Одного не могу понять, – проговорил Венд, не обращаясь ни к кому. – Почему эти славяне так спешат умереть? Без почестей, без славы…

– Этого не понять тому, кто ценит земную жизнь больше славной смерти, – утирая кровь с оцарапанной щеки, ответил Златогор.

– Какая же слава в такой смерти?! – резко повернулся к нему Амал. – Издохнуть в долгих мучениях, чтобы остаться навек забытым! Ха, глупец!!

– И наши, и твое имя останутся в веках, король, – вместо брата ответил Бус Белояр. – О нас будут слагать песни, как о символе чести русов, а о тебе вспоминать… как о слуге Чернобога, прибившего эту честь к крестам!!

Винитария словно обожгли эти слова. Он подскочил, схватил великого князя за рубаху и впился глазами в глаза:

– Откуда ты знаешь о том, как умрешь?!

– Побуда должен знать многое на годы вперед!

– Может, ты и про мою смерть накаркаешь?

– Будешь жить долго, если никогда не появишься на берегах Непры.

– Да? А если я пойду туда прямо сейчас?

– Тогда проживешь не больше года. Я смотрел на твою звезду, король…

Трудно описать ту гамму чувств, что отразилась на лице Винитария. Кровь прилила к щекам, губы дергались. Наконец, Амал поднес к лицу Буса скрюченный указательный палец, покачал им и хрипло рассмеялся:

– Я все понял! Ты просто хочешь сейчас спасти свой град, своих подданных! Так знай, что я раскачу стены Русграда по бревнам и спущу их вниз по Непре! Я велю растащить ваш главный храм, вырублю священную рощу!! Я сделаю все, чтобы о Белоярах ничто никогда не напоминало!!

– Слуги Чернобога распяли на скале Прометея греков, но слава его с веками не угасла, – вновь подал голос Златогор. Его улыбка хлестнула гота не хуже бича.

– Готовить кресты!!! Для всех!! Вымазать свежим дерьмом!! По тридцать ударов кнута каждому!!! Быстро!!!

Едва не задохнувшись от собственной ярости, Амал вскочил в седло, ожег плетью ни в чем не повинное животное и стрелою полетел куда-то в степь.

Сумерки четверга месяца лютеня года 367-го (20 марта 368-го по современному летоисчислению) ложились на землю. 70 крестов, поспешно сколоченных из собранных по округе деревьев, белели свежими срезами. Семьдесят окровавленных тел с сорванными одеждами ждали своего последнего часа. Князь Белояр, его братья, князья антов, русов, тиверцев, белогоров, нанов, пятигоров. Бояре, воеводы. Трое будинов, так и не покаявшиеся перед князем-Иудой Голотой… Семьдесят иссеченных и перепачканных тел и семьдесят сгустков воли…

– Начинаем! – возгласил Винитарий и подошел к Бусу Белояру. Тот спокойно выдержал взгляд короля.

– Я могу еще пощадить и простить тебя, – тихо произнес Амал. – Только поклянись сейчас, что будешь верно мне служить до конца своих дней! При них при всех поклянись и предложи последовать твоему примеру. Распну только непокорных!

– Делай то, ради чего призвал тебя Чернобог, – столь же негромко ответил князь. – Звезды явили нам свою Правь, и не тебе ее изменять!