Наталья Павлищева - Нефертити и фараон. Красавица и чудовище

– Женюсь! – горячо согласился тот.

– Смотри, ты обещал!

Анхесенпаатон с удовольствием рассмеялась, ей тоже стало весело. Обещание мальчика почему-то сильно подняло настроение. Тутанхатон станет ее мужем? А почему бы и нет? Он моложе на три года, кроме того, мать наверняка будет против… И вдруг Анхесенпаатон осознала, что у нее появилась цель в жизни, вернее, даже две: родить сына от пер-аа и выйти замуж за Тутанхатона! Обе вполне достойные, и обе сулили ей трон!

Жизнь обрела смысл и явно налаживалась. Анхесенпаатон наклонилась и с чувством поцеловала царевича. Тот обомлел о неожиданности, а царевна тряхнула головой и, не обращая внимания на изумленного наследника, отправилась к себе. Это ничего, что новоявленный будущий муж остался один, пока Нефертити его женить не сможет, слишком мал, а пока подрастет, Анхесенпаатон постарается очаровать глупенького мальчика! И пусть мать попробует ей помешать!

Прошло время…

На семнадцатом году своего правления скончался фараон Эхнатон. Как и обещал Нефертити, Эйе похоронил пер-аа так, что люди не сумели обнаружить его мумию, притом что гробницу фараона, как и сотни других, быстро разграбили охотники за чужими богатствами. Была ли на погребении Нефертити, не знал никто, а она сама не рассказывала, все прошло тайно.

Тогда же было объявлено о смерти соправителя фараона царевича Семнехкаре. Никого не удивило такое совпадение, Ахетатон давно никому не был нужен, а в Фивах прекрасно знали, что под видом Семнехкаре скрывается сама Нефертити. Все ждали только того, что она объявит наследницей саму себя и будет править уже от собственного имени.

Стала, но не как наследница, а как регент малолетнего Тутанхамона в ожидании его совершеннолетия.

Нет, у Прекрасной Неф не получилось быть, как Хатшепсут, она правила как мужчина, теперь правила как женщина, но никогда за саму себя!

Большинство придворных поспешили покинуть Ахетатон сразу вслед за Нефертити в образе Семнехкаре, теперь оттуда бежали остальные. Город счастья оказался не нужен. Там еще жили ремесленники и беднота, тащившая из богатых дворцов все, что можно, но и те постепенно переезжали кто в Фивы, кто на север…

Приехала в Фивы и Анхесенпаатон. Она настороженно смотрела на мать в ожидании неприятностей, но царица с улыбкой обняла дочь:

– Так рада, что ты будешь жить с нами. Если бы вы с Тутанхамоном смогли пожениться…

За прошедшие месяцы сильно вытянулся и царевич, но он все еще был мал для женитьбы и самостоятельного правления. Но Анхесенпаатон вспомнила свою необычную просьбу, высказанную еще в Ахетатоне, и его обещание. Теперь это казалось такой глупостью… Анхесенпаатон тоже сильно изменилась, ей пришлось очень нелегко рядом с больным, слепым и таким упрямым отцом. Царевна не смогла родить ему сына, а дочь прожила недолго. Теперь царевне предстояло начать новую жизнь…

Легкая лодчонка скользила по поверхности широко разлившейся реки. Сидевшие в ней люди опасливо оглядывались. Тот, что постарше, предложил:

– Может, вернемся? Ну его, этот город!

Младший фыркнул:

– Чего бояться-то?! Мы же не гробницы грабить идем!

Из камышей с шумом вылетел большой гусь, его крылья хлопали, кажется, на всю округу. Грабители сначала испугались, но потом им вдруг стало смешно. Ведь возвращались в дом, принадлежавший старшему, получалось, что шли к себе, чего же бояться? Хотя находиться в заброшенном городе все равно неприятно.

Прошло совсем немного времени с тех пор, как из Ахетатона уехало большинство жителей, но вид был такой, словно здесь побывал враг! Часть досок у пристани выломаны, всюду виднелись разбросанные обломки вещей, порванные ткани, черепки…

Старший проворчал:

– Не хватает только трупов.

– Чтоб тебя! – ругнулся на него младший. – Чего болтаешь-то?!

В их обращении друг с другом не заметно особого уважения, похоже, что младший несколько выше по положению, хотя угадать, кто из них есть кто, было трудно.

Выйдя на берег, они старательно спрятали свою лодку и направились в южную часть города, где раньше жили ремесленники и люди победнее. Город выглядел жутковато, если не сказать ужасно. Большинство дверей и ворот были попросту выломаны либо висели на одной петле. Местами стоял трупный запах, это хозяева забыли своих собак на привязи, и бедные животные погибли без воды. Зажав носы, прибывшие поспешили к стоявшему за довольно крепким забором дому.

Легкие постройки из необожженного саманного кирпича требовалось постоянно подновлять. Это нетрудно, глина всегда под рукой, но подновлять Ахетатон было некому, поэтому многие некрепкие сооружения начали осыпаться. Ветер гонял по улицам столбы пыли от упавших или готовых упасть заборов и стен. Пока незыблемо высились только Храмы Атона и дворцы, прежде всего царские, но было понятно, что и их ждет невеселое будущее.

Но двух мужчин интересовали вовсе не покои фараона. Они прибыли ради зарытых ценностей старшего. Спешно покидая Ахетатон со своим хозяином, он не рискнул тащить неизвестно куда драгоценности и закопал их в углу двора. Раскидав упавшие на место зарытого клада кирпичи из забора, владелец клада ахнул: яма была пуста! Его кулаки невольно сжались, знать о зарытом кладе мог только один человек – его собственный брат! Неужели он выкопал заработанное таким трудом и сбежал с драгоценностями?! Но ведь это все, что удалось скопить на погребение! Теперь умерший отец останется лежать просто в песке, им нечем будет оплатить даже работу бальзамировщиков.

Горю обманутого, казалось, не будет конца. Он сидел, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Многие годы труда оставили его нищим. А ведь брат знал, что отец болен и готовится уйти в Мир Мертвых, знал, что будет нужно оплачивать погребение!.. От понимания, что собственный брат так подло обманул, становилось еще тяжелее.

Его спутник некоторое время молча смотрел на бедолагу, потом махнул рукой:

– Посиди!

Когда он через некоторое время вернулся, тот все еще раскачивался, подвывая.

– Хватит ныть, пойдем, я кое-что нашел! Ты сможешь построить отцу целую гробницу!

– Я не стану брать ничего чужого! Это не лучше, чем поступок моего брата.

– Мы не будем брать чужого, мы возьмем только то, что забыли, убегая. Пойдем, там столько золота и драгоценных камней в отделке зданий, которые все равно завтра рухнут…

Они действительно до самой темноты выковыривали украшения со стен в царском дворце, набрав немало. Как всегда происходит в жизни, сгубила людей жадность, им бы ограничиться набранным и уплыть, пока не стемнело, а завтра вернуться за новой порцией богатств, но уходить от невиданной роскоши было жалко, и два старателя остались ночевать во дворце.

Откуда им было знать, что в этих покоях когда-то Кийе соблазняла фараона? Но для людей, видевших только позолоту и полудрагоценные камни, это не имело никакого значения. Они старательно ковыряли и ковыряли мебель, а потом и саму стену. Спать улеглись почти в обнимку с недограбленным. Проснуться было не суждено, поврежденная стена попросту рухнула и погребла под собой обоих старателей…

Таких в Ахетатоне было немало. Сначала сами жители, уезжая, тщательно закрывали свои дома, надеясь немного погодя, когда все успокоится, вернуться. Потом поняли, что это вряд ли будет, и принялись тащить все, что только попадалось на глаза, часто не только свое, но и соседское или просто ценное. Обнаружив, что их собственный дом разграблен, большинство поступало так же, как погибшие старатели, – отправлялось, в свою очередь, грабить. Через небольшое время после отъезда жителей Ахетатон стал похож на побывавший в осаде и разграбленный жестоким врагом.

Гусь, которого спугнули двое старателей, некоторое время не мог понять, откуда в камышах вдруг появилось новое сооружение. Но опасности не было видно, и птица опустилась рядом с лодкой. Постепенно гусь привык к ее присутствию и даже нашел в этом свою пользу – гнездо оказалось очень удобным. Природа быстро затягивала раны, нанесенные людьми, город заносило песком, превращая вчерашние сады снова в пустыню… Красота Атона закатилась, едва успев расцвести. Город, созданный по велению фараона, умер вслед за своим хозяином!

В своей спальне Нефертити осторожно примеряла синюю корону, она настолько отвыкла носить женскую одежду и свою корону, что теперь боялась уронить. Обнаружив, что все впору, царица довольно рассмеялась:

– Ничего, привыкну снова!

Она не стала отращивать волосы, прежние не вернуть, а ходить с ершиком под короной не хотелось, у бритой головы были свои удобства.

И все же жизнь налаживалась, они все словно выздоравливали после долгой тяжелой болезни. Иногда Нефертити задумывалась: что это в действительности было? Прекрасный город, выросший по задумке ее любимого мужа, оказался никому не нужен, как и сам фараон, попытавшийся отменить прежних богов. Вспомнят ли его потомки? Вряд ли. Пока удавалось хотя бы не стирать отовсюду имя ставшего неугодным Эхнатона, но Нефертити не была уверена, что так будет всегда. Тутанхамон сильно подвержен влиянию Хоремхеба, она сама постаралась. А муж Мутноджемет, будет ее имя вечно, не может даже слышать упоминания фараона. Допусти его до власти, завтра же уничтожил бы все, что касалось Эхнатона!