Алексей Шишов - Помни войну

Не менее трогательным было расставание с офицерами и гардемаринами корвета. Степан Макаров всем жал руки, а вымолвить смог только одно-единственное слово:

— Прощайте.

Расставание с полюбившимся экипажем корвета стало своего рода рубежом для Степана Макарова. В тот день для него закончилась кадетская юность.

В макаровском дневнике история прощания с «Богатырем» появилась только спустя два года, что свидетельствовало о том, насколько болезненно переживал юноша свое расставание с полюбившимся ему корабельным экипажем, офицерским коллективом и адмиралом Поповым. История описывалась в связи с оставлением Макаровым после очередного плавания корвета «Варяг»:

«Расставание со своим судном гораздо более тяжело, чем с родным городом или с родительским домом...

Когда я прощался с «Богатырем» в 1864 г., оставаясь в Ситхе, я плакал целый день. С каким ужасом я глядел вслед «Богатырю», который удалялся из Ситхи, и с ним уходили от меня те, которые заменили мне отца, братьев, учителей и товарищей...»

Кадет Степан Макаров, в ожидании судна, идущего в Николаевск-на-Амуре, не сидел без дела. В беседах с управляющим Русской Америкой Д. П. Максутовым он узнал многое о делах Российско-Американской компании, ее судах и условиях плавания в водах Аляски. Кадет проявил поразительную научную любознательность: он сделал зарисовки Ситхинского рейда и описал входы на рейд. То есть показал себя гидрографом и картографом, трудившимся по собственной инициативе на благое дело.

Вряд ли тогда кто-нибудь мог предположить, что через несколько лет Русская Америка, эта огромная территория, будет продана Соединенным Штатам. Продана всего за 7 миллионов 200 тысяч долларов. Случилось такое в 1867 году по воле окружения императора Александра II и его самого. Российская империя не смогла удержать за собой Аляску.

Соединенные Штаты Америки в 1867 году сделали для себя за скромную сумму ценное территориальное приобретение. Почему за скромную сумму? А потому, что уже вскоре на Аляске будут открыты богатейшие золотые месторождения — Клондайк, на реке Юкон и в других местах.

Осень 1864 года была примечательна для кадета Степана Макарова плаванием на тихоходном пароходе «Александр II», который направлялся из Ситхи в порт Оян на берегу Охотского моря. Капитан парохода, принадлежавшего Российско-Американской компании, быстро проникся доверием к своему пассажиру и позволил ему нести ходовую штурманскую вахту — четвертую смену наравне с тремя давно уже плававшими в Тихом океане штурманами:

— Ты, я вижу, парень дельный, хоть и молод. Не подкачаешь на штурманской вахте?

В ответ было сказано уверенно:

— Не подкачаю, господин капитан. Штурманская вахта мне известна еще по корвету «Богатырь».

Несение ходовой штурманской вахты было делом не простым и для опытных мореходов. Особенно трудно приходилось Степану Макарову в те часы ходовой вахты, когда рядом с ним не было капитана, готового всегда поправить допущенную ошибку или указать на промах. Постоянно посматривая то на компас, то на рулевого, кадет то и дело приказывал вахтенным матросам на баке:

—

Вперед смотреть!

— Следить за морем! Не зевать!

— Слушать сигналы!..

Когда подходили к Курильским островам, к острову Си-мусиру, судно попало в полосу густого тумана, который волнами расползался по морю. Вахтенный штурман, из-за опасности налететь на скалы, принял самостоятельное решение положить «Александр П» в дрейф. Срывающимся от волнения голосом он приказал поднятой по тревоге команде:

— На брамсели! Брамшкоты и фалы отдай! На кливер-нирал! Кливер долой! Грот и фок на гитовы!..

Оголенный от большинства парусов пароход заметно замедляет ход. Появившийся на мостике капитан полностью одобряет действия николаевского кадета:

— Молодец, Степан. Не растерялся. Иди после ночи спать, голубчик. Теперь на мостике буду сам.

С этими словами он взял управление судном в свои руки. Последовала новая команда экипажу:

— В дрейфе оставаться до утра. Вахтенным смотреть за морем, за огнями.

В том плавании кадет впервые столкнулся с таким необычным морским явлением, как сулой. Оно связано с тем, что на тех участках моря, где есть резкие перемены глубин, приливное течение происходит с небывалым гулом, шумом и большой скоростью. Для тех, кто впервые сталкивается с сулоем, оно производит устрашающее впечатление.

В одном из своих писем адмиралу Андрею Александровичу Попову с борта «Александра II» кадет писал о виденном и прочувствованном:

«...В эту ночь нас напугал сулой, встречающийся при переменах течений в проливах между островами Курильской гряды. Шум его походил на шум буруна и, казалось, приближался к нам. Мы уже начали поднимать пар, чтобы удалиться от прибоя. Но один из штурманов, давно уже плавающий по этим местам, догадался, что это было, тогда мы успокоились, и шум стал мало-помалу стихать».

Так в должности вахтенного штурмана парохода Макаров прибыл в порт Аян. Он хорошо справился с возложенными на него ходовыми обязанности, имея в подчинении во время вахты рулевых, матросов и машинное отделение. На прощание капитан «Александра II» не без сожаления сказал:

— Жаль с тобой расставаться, кадет. Приглянулся ты мне. Окончишь свое штурманское училище, переходи к нам в компанию. Будешь отменным штурманом любого парохода.

— Не могу. Отец у меня морской офицер, значит, и меня ждет его судьба.

— Жаль. У тебя есть все задатки стать хорошим капитаном, настоящим моряком. Желаю тебе удачи на все оставшееся будущее, Степан.

— За доброе пожелание спасибо. Пусть будет удача и у вашего экипажа, и у вас.

Сказанное капитаном парохода «Александр II» было большой честью для кадета, которого уже считали бывалым моряком. А ведь ему исполнилось только шестнадцать лет, из которых он четыре года находился в различных морских плаваниях.

Степан Макаров возвращается из порта Аян в Николаевск-на-Амуре для продолжения учебы на канонерской лодке «Морж». По прибытии кадет представился контр-адмиралу Казакевичу, вручив ему письмо адмирала Попова со своей служебной характеристикой. Макаров назначается фельдфебелем, то есть старшиной, училища.

Своеобразной наградой для Макарова за участие в походе к берегам Америки стало привлечение его к преподаванию в Николаевском штурманском училище. Контр-адмирал Казакевич сказал так:

— Ввиду недостатка учителей фельдфебелю Макарову поручается заниматься младшими воспитанниками.

Макаров продолжает усиленно работать над собой, черпая знания из книг. Свои мысли, переживания и жизненные планы он доверяет только одному испытанному другу — дневнику. Чего, например, стоит одна такая запись:

«Я ужасно привязался к моему дневнику, все хочется мне что-нибудь писать, даже когда уже совершенно слипаются глаза. Да! Великое дело дневник! В особенности когда нет друга, кому бы можно было высказать, кто бы мог посоветовать что-нибудь».

Писатель С. Григорьев в своей повести «Победа моря» с достоверностью описал шестнадцатилетнего штурманского кадета Степана Макарова. Он видел его обыкновенным подростком со всеми особенностями, присущими юному возрасту, одержимым романтическим влечением к морю, отчасти под влиянием отца, флотского офицера.

Но в шестнадцатилетнем Макарове было и другое, что разительно отличало его от прочих воспитанников училища. Необычайно вдумчивый, самолюбивый и впечатлительный, постоянно занятый анализом собственных поступков и мыслей, сторонящийся пошлых сторон жизни, он обращал тем самым внимание на себя старших. Ему откровенно везло в жизни: за редким исключением начальники относились к будущему флотоводцу весьма благосклонно.

Началась подготовка к экзаменам на штурманскую зрелость. Кадеты-старшеклассники зубрежкой усиленно старались наверстать упущенное в учебе, начиная с младшего отделения. Пожалуй, только фельдфебель Степан Макаров не боялся встречи с придирчивой экзаменационной комиссией, состоявшей из начальных лиц николаевского гарнизона и старших офицеров Сибирской флотилии. Однако, к своей чести, он никогда не считал полученные знания достаточными. Свидетельством тому служит такая дневниковая запись:

«Я не ленюсь, я постоянно занимаюсь, но зло в том, что я сразу берусь за все, а гоняясь за двумя зайцами, ни одного не поймаешь. Эх, ежели бы я имел с моего раннего возраста хорошего наставника, который мог бы установить твердо мой характер и заставить меня прямо и неуклонно следовать по одному направлению, не блуждая то в ту, то в другую сторону».

Выпускные экзамены шестнадцатилетний Макаров выдержал блестяще и 23 апреля 1865 года окончил Николаевское штурманское училище первым учеником. Он получил по 17 предметам в среднем по 10,8, а по поведению — 12 баллов. Следовавший за ним выпускник получил средний балл только 7,3.