Олег Аксеничев - Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя

Спрашивающий подошёл к раме дыбы, и Ди, скосив глаза, смог разглядеть его лицо.

Темноволосый и смуглый, он больше напоминал испанца, чем англичанина, а главное, был совершенно не знаком доктору, довольно часто бывавшему при дворе. Уж не католические ли тут интриги? Не к агентам ли испанского короля Филиппа попал незадачливый маг?

   — Какого королевства? Того, что за проливом?

   — Я — английский сквайр, — легко разгадав намёк, ответил смуглый. — Так как? Сами ответите или поговорим иначе?

С двух противоположных сторон, у головы и ног доктора, встали палачи. И по знаку смуглого потянули за рычаги воротов.

Джон Ди почувствовал, как рванулось прочь от пола его тело, запястья ожгло мгновенной болью. И всё закончилось.

   — Лучше уж сами, — попросил смуглый. — Признаться, не люблю, когда мужчины кричат.

И доктор рассказал всё: и об отсутствии денег, и об идее заняться некромантией, и об убийстве своего помощника, чьё имя не удосужился выяснить. И о мертвеце, которого так и не увидел.

   — С первыми петухами он должен был рассыпаться в прах, как те кости, коими, собственно, и был, — закончил Джон Ди свой рассказ.

Некромантия — это не страшно, думал доктор. По законам Её Величества за это наказания не предусмотрено. Вот за убийство отвечать придётся... Переслать бы письмо королеве, покаяться. Может, и помилует, она отходчива, да и услуги я ей оказывал, может, вспомнит, может...

   — Значит, это за рассыпающимся скелетом мои люди до полудня гонялись, да так и не поймали?

   — Как — до полудня? Мёртвый же lucifugit, он боится солнечного света.

   — А этот вот не боялся. И человеком, как могу судить, никогда и не был. Кого ты привёл в наш мир, приспешник дьявола?

Ди услышал, что было после его спасительного обморока. Про существо с красной светящейся кожей и зелёными глазами. Про то, как оно буквально разорвало одного из стражников пополам, вместе с кирасой. Как через его грудь, как сквозь воздух, прошла алебарда одного из нападавших, а сам воин вспыхнул голубым пламенем и рассыпался пеплом.

Джон Ди ошибся в заклинаниях и вызвал демона. Самое ужасное, что адское отродье, проникшее в наш мир, неминуемо начнёт искать того, кто отворил ему дверь. Искать, чтобы тот не закрыл дверь, искать, чтобы убить.

Чтобы обуздать демона, надо было понять, кто он. А для этого...

   — Пошлите за моими книгами! — закричал Джон Ди. — Теми, что в кабинете, на столе у окна. Ищите рукописи Иоанна Виеруса, там отгадка. И освободите меня от ремней, целым я вам больше пригожусь!

   — Ничего, любезный доктор, полежите так ещё. Неприлично оставлять ложе невесты в первую брачную ночь.

Один из палачей так хохотал, что нечаянно дёрнул рычаг, и ноги Ди пронзила сильная боль. Смуглый, поморщившись от крика, заметил, что будет во много раз больнее, если милый доктор решил затягивать время.

К счастью, пыточный застенок был неподалёку от дома Джона Ди, и посланный за книгами вернулся достаточно быстро. Смуглый взял одну из книг, без интереса пролистал несколько страниц.

   — И что же нам здесь искать, милейший доктор?

   — А вам ведома латынь? Тогда раскройте трактат «Псевдомонархия демонов» и ищите описание ночного гостя. И отпустите меня, Бога ради, я вам ещё пригожусь!

Смуглый подошёл к воткнутому в стенное кольцо факелу, начал быстро листать страницы. Латынью, что очевидно, он владел великолепно, и это было несколько странно для простого сельского сквайра-землевладельца.

   — Ага! — довольно проговорил смуглый. — Вот и наш гость! Риммон, лорд и вассал Люцифера. Что скажете теперь, сударь? Насколько опасен наш гость?

   — Риммон...

Джон Ди был несказанно удивлён. Демон явился, без сомнения, сильный, но не по адресу. Среди подчинённых главного адского законника Люцифера были управляющие странами, и Риммон — один из них. Правил он где-то на востоке, в Польше или... Ну да, конечно же!

   — Это демон, отвечающий в аду за дела московитов ! Вот тем он на самом деле может сильно навредить. Нашим же королевством заведует Мамона, или Мамон[6], и он не позволит демону хозяйничать здесь.

   — Московиты? — смуглый был удивлён не меньше. — У тебя какие-то счёты с ними? Или в самом деле ошибся и вызвал не того?

Смуглый присел на перекладину дыбы, сверху вниз глядя на растянутого доктора. Сидел долго, так что Джон Ди успел пройти все настроения, от надежды до отчаяния. Наконец, смуглый спросил:

   — Можно ли отправить этого демона в Московию? И сослужит ли он нам в благодарность за освобождение какую-либо службу?

   — Мне нужны книги, чтобы ответить вам, — прохрипел доктор. — Я постараюсь...

   — Книги будут, — утвердительно кивнул смуглый. — И темница с хорошим засовом найдётся, чтобы ничто и никто не отвлекало от чтения. Вы уж постарайтесь, любезный доктор, это в ваших же интересах. Наша любимая королева считает каждую монету, что мы тратим на содержание узников. Приходится, знаете ли, экономить...

И смуглый выразительно провёл указательным пальцем по шее.

Когда палачи отвязали доктора и утащили его в темницу (сам Ди идти уже не мог), смуглый подошёл к не заметной в полумраке застенка нише, прикрытой занавесью.

   — Вы всё слышали, сэр? — осведомился он.

   — Да, сударь.

   — И вы верите ему, милорд?

Мужчина, присоединившийся к смуглому, был невысокого роста, с бородой, тронутой сединой. Одежда строгого испанского покроя выгодно подчёркивала ладно скроенную фигуру, а кружевной воротник-жабо заносчиво приподнимал голову. У мужчины были необычные глаза. Такие бывают у детей — большие, ясные, доверчивые.

Так выглядел сэр Уильям Сесил — руководитель Тайного совета при английской королеве Елизавете, посвящённый во все её тайны. Глава созданной им же разведывательной службы, первой в Европе.

Голос сэра Сесила был под стать внешности, мягкий и мелодичный.

   — В нашем деле нельзя верить никому. Только фактам, и то после перепроверки. Но вот вам, сэр Уолсингем, верю. А значит, и в историю про демона — тоже, как бы нелепо она ни звучала.

Уильям Сесил, заложив руки за спину, обошёл вокруг «дочери лорда Эксетера», вновь подошёл к неподвижно стоящему Уолсингему.

   — Доктор, безусловно, негодяй. Ради золота убил ни в чём не повинного человека. Но, если бы не было негодяев, их стоило бы придумать на благо нашего дела. В Московии у нас начались трудности. Царь Иван стал тяготиться вседозволенностью, которой пользовались английские купцы. Товары отбираются, торговцев грабят с явного попустительства царя московитов. А у королевы иные проблемы и, как обычно, нет денег. Я не готов продать душу дьяволу ради интересов Англии, но почему бы не договориться с нечистым на выгодных для нас условиях? Как вы думаете, сэр Френсис?

   — Как и вы, милорд, — поклонился смуглый.

Второго испытуемого звали Антон Свиязев, и был он новгородским подьячим. Повар Молява выдал его после долгой пытки огнём — видимо, не простой человек этот невзрачный подьячий, раз имя его стоило нечеловеческих мук.

Не выдержав пытки, подьячий рассказал не только о заговоре против царя. Иван Васильевич только шевелил острой бородой, отмахивался: глупы родственники и бояре да завистливы, Бог им судья. Хуже, что среди заговорщиков был и главный обвинитель опального митрополита Филиппа[7] — Пимен. Оказывается, он наговаривал царю на митрополита и, наоборот, митрополиту на царя, как видно, рассчитывая самому стать главой церкви. Господь уберёг, клеветник не получил желаемого...

Свиязев продолжал говорить страшное. Оказывается, новгородцы так и не забыли давних своих вольностей. И решили вернуть их, переметнувшись к польскому королю. Это во время войны с поляками! Измену стране Иван Васильевич простить не мог, права не имел; тут уж дело не личное — государственное.

Когда же Малюта потянул дыбу повыше, подьячий, захлёбываясь мерзкой правдой, заговорил о немыслимом. Что господам новгородским и король польский не нужен. Что хотят они на трон князя Владимира Старицкого посадить, и он на то согласен. А за спиной князя продолжить заниматься привычным — астрологией, магией и чернокнижием.

И государственная измена отмолена быть может.

Ересь же — выжигают[8]. Как в Испании, к примеру. Царь Иван был наслышан о короле Филиппе, любителе смотреть на огненное действо. Неправильно это: не радоваться надо гибели своих подданных, но молиться за их души, чтобы после мук телесных, очистившись, попали они в рай.

Князь Владимир... Брат двоюродный, кровь родная... Или нет там больше крови, только яд змеиный?

И разума нет. Новгородцы используют князя, как медведя на ярмарке, для забавы да чтобы внимание зевак отвлечь, пока лихие люди кошели с поясов срезать будут.