Вячеслав Перевощиков - Меч Руса. Волхв

Спросив это, он незаметно обернулся, пытливо вглядываясь в лицо идущего сзади, тщательно запоминая его черты. Ничего особенного он не приметил, но странное чувство неловкости осталось. Впереди теперь горел факел, хорошо освещая путь и, можно было не беспокоиться, но Мстислава теперь просто раздирало любопытство и непреодолимое желание увидеть еще раз лицо, идущего впереди. Князю почему-то казалось, что именно там была скрыта какая-то тайна и там была разгадка его странных тревог. Между тем отроки опять хором пробубнили:

– Отцы будут.

Мстиславу показалось, что, чем дальше они отходили от гридницы, тем все немногословней и угрюмей делались отроки. Наконец они подошли к лестнице, и князь решил, что настал удобный момент, чтобы удовлетворить свое любопытство и развеять последние остатки сомнений в своих провожатых.

– Ну-ка, посвети сюда, – приказал он факельщику, указывая под лестницу.

Тот сделал шаг в сторону и повернулся, а князь прошел чуть вперед и заглянул ему в лицо. От удивления он вначале чуть не вскрикнул, но вовремя сдержался, и только когда факельщик снова пошел вперед мимо князя, Мстислав не удержался и спросил:

– Так вы близнецы, что ли?

– Близнецы, близнецы! – радостно хором закивали головами отроки.

– Ну, а отец-то кто? – не унимался князь.

Отроки молча продолжали топать ногами вперед, словно не замечая вопроса, и только спустя некоторое время хором пробубнили:

– Отец, кто.

– Да, да, кто отец? – начиная слегка раздражаться, повторил Мстислав. – Батьку-то вашего как зовут?

Снова ответом ему было продолжительное молчание, после которого странный хор пробубнил не менее странные слова, похожие больше на эхо:

– Батьку зовут.

– Да вы что, издеваетесь надо мной?! – вскипел князь.

Он уже собирался дать волю своему гневу и разобраться основательно с отроками, дразнившими его нарочно глупыми ответами, но в этот момент сзади раздался настолько странный звук, что не обернуться на него, бросив все свои раздумья, было просто невозможно. Звук отчасти напоминал пронзительный крик, смешанный со свистом, или рык зверя с лязгом металла, или шипенье змеи с клекотом орла, и вся эта дикая смесь непонятным образом умещалась в нескольких мгновениях своего звучания. Князь резко повернулся и увидел, что отрок, шедший позади, стоит к нему спиной, выставив впереди себя щит и копье, а в его шее торчит здоровенный нож. Нож этот Мстислав разглядел совершенно четко, непроизвольно отметив, что лезвие вошло в шею лишь наполовину и теперь красновато отблескивало в свете горящего факела. Но что больше всего поразило его, так это то, что отрок стоял как ни в чем не бывало и только слегка подергивал головой, словно нож всего лишь мешал ему поворачивать шею и доставлял тем самым некоторые неудобства. Князь непроизвольно схватился за меч и в ту же секунду увидел прямо над отроком в пляшущем свете факела человека с широкой повязкой на лбу, по левой стороне которой свисал длинный соболиный хвост с белой пушистой кисточкой на конце. Человек этот возник стремительно, словно выпрыгнул из темноты, и в тот же миг в его руке сверкнул волнообразный меч и отсеченная голова отрока гулко стукнулась о пол, звякнув застрявшим в шее огромным ножом. То, что меч в руке человека был волнообразным, князь понял, когда удар уже был завершен и клинок на доли секунды остановился в воздухе. Все, что он видел перед этим, было лишь сверкнувшая красноватая молния клинка, после чего человек с повязкой на лбу исчез в темноте. Князь ощутил смертельную опасность, но это не парализовало его ужасом и нелепостью происходящего, а заставило гнать мысли бешеным галопом. Он мгновенно выхватил меч, поражаясь тому, что обезглавленный отрок все еще стоит, и тут же вдруг сообразил, что убийца подпрыгнул, чтобы нанести свой удар поверх щита, а теперь наверняка притаился и ждет, когда отрок упадет, чтобы снова ударить первым. Мстислав острием клинка осторожно толкнул отрока в спину, и тот снопом стал валиться вперед, а князь стремительно рванулся вслед за падающим телом, быстро поднимая меч для удара.

Но ударить он не успел; возникший перед ним человек молниеносно прыгнул вверх и, крутанув своим волнообразным клинком, словно оттолкнулся от воздуха, отлетая назад. Меч князя со свистом рассек воздух, и в тот же миг пламя факела резко и странно дернулось, а Мстислав почувствовал, как сильный удар резанул страшной болью в затылок. Он пошатнулся, теряя сознание, и стал падать вперед. Последнее, что увидел его угасающий ум, – это протянувшийся к его горлу волнообразный меч с красноватым отблеском отполированной кровью стали.

Нестерпимая ноющая боль в голове, казалось, хотела заполнить собой весь мозг и оттуда жгучей струей разлиться по всему телу. Она сразу же тисками сдавила виски, едва Мстислав открыл глаза.

– Князь, что с тобой? – ударил по ушам голос Искреня так, что замутило от боли.

Мстислав схватился за голову и застонал.

– Тихо ты! – сердито зашипел Велегаст. – Оглушили его крепко, разве не видишь. Лечить надо теперь.

Волхв бережно приподнял князя и несколько раз провел рукой с растопыренными пальцами. Взгляд Мстислава слегка прояснился, и он огляделся по сторонам.

– А где отроки? – выдавил он из себя мучивший его вопрос.

– Какие отроки? – удивился Искрень.

– Со мной шли, – морщась от боли, процедил Мстислав. – Убили их здесь на моих глазах.

Боярин удивленно оглянулся по сторонам, посветил во все стороны и красноречиво пожал плечами. Но князя, кажется, такой ответ явно не устраивал: он схватил Искреня за руку и, резанув его жестким взглядом, упрямо повторил еще раз:

– Где?!

Лицо знатного воина покрылось пятнами гнева, и по нему видно было, что он уже собирался сказануть что-нибудь такое дерзкое, соответствующее его беспокойному имени, но вместо него вдруг ответил Велегаст:

– Не печалься, князь. Поверь мне, никого из людей здесь не убили.

– Сам видел, – грозно нахмурился Мстислав.

– Тож не люди были, – спокойно пояснил волхв. – То близнецы.

– Ну, близнецы, – князь послушно повторил последние слова и только потом сообразил, что волхв никак не мог видеть лиц его провожатых и что здесь что-то не так, однако язык его уже успел пролепетать бессмысленное: – Ну и что с того?..

Волхв ничего не ответил, давая время князю подумать или просто привыкнуть к собственным странным мыслям, которые рождались словно из горячечного бреда и казались ему самому поначалу просто дикими.

– Что-то мне все это не нравится, – подвел итог всем этим мыслям догадливый Искрень. – Никак, нечисть всякая наколобродила.

– Близнецов, конечно, могли сделать и слуги Чернобога, – уверенно проговорил Велегаст. – Но это не их заклинание, и им оно дается с большим трудом, поскольку, как и все древние заклинания Светлых Богов, имеет защиту от сил Зла.

– Да что еще за заклинание? – Мстислав пощупал затылок, налитый свинцовой тяжестью. – Что ты мне голову морочишь!

– Голову тебе морочили совсем другие люди, – хмыкнул волхв. – И коли ты мне не веришь, то смотри сам.

Он шепнул своему посоху заветное слово, и тот засветился ровным голубоватым светом. Старец собрал рукой в пучок рассыпавшиеся во все стороны лучи и стал освещать все вокруг.

– Вот видишь, княже, – вскоре произнес он спокойно. – Здесь твой отрок упал?

– Вроде здесь, – морщась от боли, вымолвил Мстислав и еще раз внимательно осмотрел мрачные стены перехода.

– Так вот он, – Велегаст указал посохом на кучку хлебных крошек и, не дожидаясь недоумевающих вопросов, стал пояснять: – Чтобы сделать близнецов, надо взять круглый хлеб и разрезать его ровно пополам. Внутрь положить волосы человека, на которого они оба будут похожи, и нитку от его нательной рубахи, смоченную его кровью. Потом снова соединить половинки и все это щедро полить живой водой, сдобренной очень сложным древним заклинанием.

Волхв на секунду задумался и, переведя дух, продолжил:

– Я знал только одного человека, способного творить это заклинание, но его давно уже нет в живых.

– Так, значит, эти близнецы… – начал было Мстислав и остановился, пораженный своею догадкой.

– Да, эти существа, слепленные из хлеба и магии, очень хорошие воины, – Велегаст осторожно коснулся острием посоха кучки хлебных крошек. – И их очень трудно убить.

– Я бы этого не сказал, – боярин недоверчиво покачал головой, склонившись к жалкой кучке крошек.

– Они почти не чувствуют ударов копий и стрел, они не умирают даже после того, как им отрубят голову, – не замечая слов боярина, продолжил говорить волхв. – Только становятся беспомощными, но отрубленные части тела к ним можно снова приставлять.

– Невероятно! – изумился князь. – Но как же их убили?

– Это можно сделать только одним способом: отрубить им голову, а оставшееся тело разрубить пополам, – мрачно проговорил Велегаст. – И тот, кто дрался с ними, очень хорошо об этом знал.