Василий Седугин - Славянский викинг Рюрик. Кровь героев

Этим вопросом он мучился до тех пор, пока не возвратился Хотибор. Он прискакал на взмыленном коне, резко осадил прямо перед Трувором, крикнул всполошенным голосом:

– Видал? Как мы их! Эх, вечер наступает, а то бы всех добили!

Трувор взглянул на небо и несказанно удивился: солнце приближалось к закату, собираясь на ночной покой. Сражение продолжалось полдня, а ему показалось, что всего каких-нибудь полчаса!..

– Ну ты молодец, князь! – продолжал воевода тем же голосом. – Держался как бывалый воин! Настоящий князь к нам приехал в Изборск! – обратился он к воинам. – Слава князю!

– Слава! Слава! Слава князю! – кричали вокруг.

Развели костры, зажарили мясо, начался пир, который продолжался до полуночи. А утром войско тронулось в обратный путь. Победителей горожане выбежали встречать за крепостные ворота. Обнимали, кричали приветствия, слова благодарности, бросали цветы. Трувор оказался в центре внимания. Перед воротами его сняли с коня и понесли на руках. Он и не пытался сопротивляться, только сопел и отпыхивался, глядя в голубое, с кучевыми облаками небо.

Вечером встретился со Снежой. Она с разбега упала ему на грудь, замерла, а потом счастливыми глазами стала смотреть ему в лицо. Он гладил ее по волосам. Наконец она сказала:

– Весь город только и говорит, какой у нас смелый и мужественный князь! Я столько хороших слов наслушалась о тебе, что чуть не задохнулась от гордости. Мне каждому хотелось рассказать, что это мой любимый, что он ко всему прочему добрый и ласковый человек…

Трувору стыдно было за незаслуженную хвалу, поэтому ответил:

– Какой я смелый человек. Боялся я очень!

– А кто не боится! В бою всякий боится, об этом много мужики рассказывают, когда возвращаются с поля сражения. Они говорят, что надо преодолевать свой страх. Ты поборол его, значит, мужественный человек!

– Но ведь мужики-то сражаются, а я назади стоял!

– Еще бы князь бился в строю! Где это видано? Князь должен руководить своими воинами! Это даже я, женщина, знаю!

Растроганный поддержкой, Трувор привлек ее к себе и поцеловал в губы. Она тотчас ответила ему горячим поцелуем…

Они остановились в перелеске, расположенном возле города, сидели на поваленном дереве, облюбованном не одним поколением влюбленных парочек.

– Снежа, – спросил он, – ты хочешь, чтобы мы никогда не расставались?

Она посмотрела в его небольшие синие глаза и ответила:

– Да, Трувор, я хочу этого.

– Ты хотела, чтобы этому лету, нашему лету никогда не было конца?

– Именно этого я и хочу! – Она прильнула к нему всем телом и долго целовала его.

– Снежа, милая Снежа, – горячо говорил он, – я мало знаю ваш город, но хочу остаться в нем навсегда, никуда не уезжать отсюда… Ты выйдешь за меня замуж? – спросил он неожиданно.

Она чуть отстранилась, взглянула в лицо, как видно, стремясь понять правду ли он говорит или шутит, и, увидев решимость в глазах, прижалась к его груди и ответила счастливым голосом:

– Конечно, согласна. Ты для меня лучший на свете…

Свадьбу играли осенью. Из Новгорода приехали Рюрик, Эфанда и Олег. Рюрик был посаженным отцом, Олег – дружкой.

К терему воеводы, в котором по-прежнему жил Трувор, подкатила разнаряженная цветной материей и лентами коляска, в которую был запряжен белый конь. Невеста, одетая в белое платье, и жених, облаченный в черные свиту и штаны, заправленные в сафьяновые сапоги, сели в нее, и кони понесли их по улице. Следом скакала вереница празднично разодетых конников, бежали любопытные и дети, а за ними – собаки.

Свадебное шествие прибыло к капищу богини Лады. Это был насыпной холм, с деревянным изображением богини на вершине его. Лада была высотой в человеческий рост, на ее длинном платье были вырезаны картинки, рассказывающие о семейной жизни человека. Вокруг холма были зажжены восемь костров.

Трувор и Снежа встали перед богиней, а жрец. подходил по очереди к каждому костру и бросал в них зерна овса, пшеницы, ржи и выливал немного вина.

После этого он произнес молитву Ладе:

– Трувор и Снежа, вы рождаетесь и живете, подобно богине Ладе. Всю долгую зиму небесная Лада томится в плену снегов и сугробов. Но весной, умытая вешними водами, она является в мир с щедрыми дарами – дождями и теплой водой. Там, где упала первая молния, вырастают первоцветы, чтобы своими ключами-цветами отомкнуть земные недра для буйного роста трав, кустов и деревьев. Так и вы до сих пор жили в своих тайных желаниях. А теперь наступила для вас долгожданная жизненная весна, когда вы, предназначенные друг для друга, соединяетесь в единую семью, чтобы продолжить вечную жизнь…

После этого жрец одел на безымянные пальцы Трувора и Снежи обручальные кольца, соединил руки и благословил их брак. Молодые пошли по кругу и бросили в костры свои жертвы.

От храма «дружки» повели мужа с женой долгой дорогой, чтобы они дольше жили вместе. Весь путь они обмахивали их платками, чтобы отогнать злые духи. В палате молодых усадили на вывернутую наизнанку шубу, чтобы жили богато. Серебряные бокалы с затейливыми рисунками были наполнены водой, перед брачной ночью им запрещалось давать хмельные напитки, таков был вековой обычай.

Потом начался свадебный пир, который продолжался три дня. Столы были завалены угощением, вино лилось рекой…

Перед отъездом Рюрик вел долгий разговор с Трувором. Он сказал, что намерен укрепить границы государства. Для этого в трех важных городах – Новгороде, Изборске и Ладоге – будут построены каменные крепостные стены, как это делается сейчас в Европе. Изборск прикроет Новгородскую землю от нападений с запада, а Ладога – от набегов норманнов с севера. Работа предстоит большая, потребуется много кирпича, а заводиков на все государство только два, да и те маломощные. Хочет он, Рюрик, на средства купцов и бояр построить их еще с десяток, за счет казны выкупать кирпич и доставлять его на стройки. В Ладоге дело возглавит Олег, а в Изборске – Трувор.

Кроме того, надо будет прикрыть границу с востока, от могущественного соседа – Хазарского каганата. Для этого на Волге надо будет найти хорошее место и возвести новую крепость[14]. На юге расположена Русь с центром в Киеве, туда ушли и сумели закрепиться его воеводы – Аскольд и Дир. По слухам, начали войну со всеми племенами вокруг, могут добраться до Новгородской земли. От них где-нибудь под Смоленском следует построить еще одну крепость[15]2. Заодно в них будет производиться досмотр купцов, взвешиваться и оцениваться их товар, взиматься пошлина.

Скоро в Изборск пошел первый кирпич, и у Трувора появилась постоянная забота: возведение крепостной стены. Хотя в Новгородской земле на время строительства каменных стен было запрещено всякое кирпичное строительство, возведение сооружения шло медленно, кирпича не хватало.

Сначала Трувор с головой ушел в строительство, но потом оно ему надоело, и он перепоручил его другим людям. У него родилось двое детей, оба мальчика, он всем заботам предпочитал домашнее времяпрепровождение, забавляясь с малышами, любил подолгу поваляться в кровати и еще больше растолстел. Однако это не мешало Снеже по-прежнему горячо любить его. Он выстроил для себя терем – снизу кирпичный, а вверху деревянный, для жилья, потому что в кирпичном помещении воздух был сухой, а в деревянном – живительный, пахнущий смолой.

Как-то вечером к нему пришел воевода. Со всей семьей поужинал, а потом остался наедине с Трувором и стал негромко говорить:

– Делать надо что-то, князь, а то разор получится. Наведался я тут на днях на строительство каменной стены. По дощечкам и руническим письменам проверил счета. И знаешь что? Воруют, сукины дети! Откровенно воруют! И не по мелочам, а телегами недостает кирпичей на стройке!

Он перевел дух, так сильно волновался и переживал за стройку.

Продолжал:

– Я пытался было вмешаться, да окоротил меня каменных дел мастер Одолбя. Подчиняемся мы, сказал он, только князьям Трувору да Рюрику. Так что возвернулся я ни с чем и вот к тебе пришел. Надо наводить порядок, а то стену никогда не возведем…

Трувор вызвал к себе Одолбю. Высокий, с серьезным сосредоточенным лицом мастеровой, к его удивлению, нисколько не отрицал случаев расхищения кирпича.

– Да, князь, – сказал он, – из того, за что заплачено из казны, привезена только половина, а может, и меньше.

– Как же ты, негодяй, – возмутился Трувор, – смеешь так смело заявлять мне об этом? Сейчас же верни те деньги, которые присвоил себе!

– Так мне крохи достались. Детишкам на молочишко. А остальное ушло в другие руки.

– В какие такие руки? Кто сумел столько хапнуть?

– Как кто? Известно всем: бояре Вестрень и Божедуй, купцы Сварун и Влас.

– И ты сможешь повторить слова при Рюрике?

– Как не смогу. Конечно, смогу!

Трувор поехал в Новгород, прихватив с собой Одолбю. Оставил в прихожей, сам пошел к брату. Рюрик, заметно постаревший, но еще крепкий, встретил его с широко открытыми объятиями, усадил перед собой, стал расспрашивать про житье-бытье в Изборске, потом задал вопрос: