Колин Маккалоу - Фавориты Фортуны

Когда Флакк и Фимбрия добрались до Центральной Македонии, они решили изменить направление. Вместо того чтобы идти на юг, в Грецию, где находился Сулла, они двинулись к Геллеспонту и Малой Азии. Не в состоянии контролировать Фимбрию, Флакк оказался в подчинении у своего же подчиненного. Постоянно ссорясь, недовольные друг другом, они находились в Византии, где произошел окончательный, фатальный разрыв. Флакк был убит, а Фимбрия принял командование. Он вторгся в Малую Азию и начал — довольно успешно — войну против царя Митридата.

Сулла же застрял в Греции, которая впустила военачальников и войска Митридата и теперь приютила огромные силы понтийцев. Афины переметнулись к врагам Рима, и Сулла осадил город. После отчаянного сопротивления Афины пали. Затем Сулла одержал две решительные победы возле озера Орхомен в Беотии.

Его легат Лукулл собрал флот и также нанес Понту несколько поражений. А Фимбрия загнал Митридата в ловушку в приморском городе Питана и послал сообщение Лукуллу с просьбой помочь ему схватить понтийского царя, заблокировав гавань. Лукулл высокомерно отказался сотрудничать с человеком, самовольно принявшим на себя командование. В результате Митридат спасся бегством через море.

К лету 85 года Сулла изгнал понтийские армии из Европы и вошел в Малую Азию. Пятого августа (секстилия) того же года Митридат согласился на условия договора, названного Дарданским, согласно которому ему надлежало вернуться в границы своего государства и оставаться там навсегда. Сулла решил проблему и с Фимбрией, которого преследовал до тех пор, пока тот в отчаянии не покончил с собой. Запретив войскам Фимбрии когда-либо возвращаться в Италию, Сулла ввел их в состав постоянной армии для использования в провинции Азия и в Киликии.

Обязав Митридата уйти в границы Понта, Сулла отдавал себе полный отчет в том, что царь ни в коей мере не ослаблен. Однако римлянин также знал и другое: если он, Сулла, задержится на востоке еще на какое-то время, то потеряет все шансы сохранить то, что считал своим по закону, — высокое положение в Риме. Его жена Далматика и дочь Корнелия Сулла вынуждены были бежать из Рима в сопровождении Мамерка. Дом Мамерка разграбили и сожгли, его имущество было конфисковано (правда, большую часть состояния Мамерку все же удалось спрятать). Теперь он был объявлен вне закона и лишен прав римского гражданства. Такая же судьба постигла и его сторонников. Многие члены Сената, не желая жить при администрации Цинны, также бежали из Рима, чтобы присоединиться к Сулле. Среди них были Аппий Клавдий Пульхр, Публий Сервилий Ватия и Марк Лициний Красс.

Таким образом, Сулле поневоле пришлось оставить Митридата и вернуться в Рим. Он хотел сделать это еще в 84 году, но серьезная болезнь заставила его задержаться в Греции еще на год. Он беспокоился, поскольку его продолжительное отсутствие давало Цинне время, необходимое для подготовки к войне. А война неизбежна: Италия недостаточно велика для двух партий, столь ожесточенно противостоящих друг другу и не желающих ничего забыть и простить во имя мира.

Цинна и весь Рим также понимали: война с вернувшимся Суллой неизбежна. Узнав о смерти второго консула, Флакка, Цинна взял себе младшим консулом нового и более сильного человека, Гнея Папирия Карбона. Вместе с уступчивым Сенатом Цинна решил встретить Суллу до того, как он ступит на италийскую почву. Желая остановить Суллу в Западной Македонии, прежде чем он пересечет Адриатическое море, Цинна и Карбон начали вербовать огромную армию, которую доставили морем в Иллирию.

Однако вербовка шла медленно, особенно в Пицене, владениях умершего Помпея Страбона. Считая, что его личное присутствие привлечет больше добровольцев, Цинна лично прибыл в Анкону. Там сын Помпея Страбона, Помпей, нанес Цинне визит, якобы с намерением присоединиться к нему. Однако желаемого воссоединения не последовало, и вскоре после этого Цинна умер в Анконе при загадочных обстоятельствах. Карбон занял Рим и взял Сенат под свой контроль; однако Карбон принял решение все-таки дать Сулле возможность высадиться в Италии. В конце концов, объявил он, воевать с Суллой следует на италийской почве. Войска вернули из Иллирии, и Карбон приступил к осуществлению своего плана. Обеспечив выборы двух послушных ему консулов, Сципиона Азиагена и Гая Норбана, Карбон отправился управлять Италийской Галлией и обосновался со своей армией в портовом городе Аримин.

Таковы были предшествующие события. А теперь читайте дальше…

Управляющий высоко поднял над ложем лампу, в которой горели пять свечей. Он знал, что этого света недостаточно, чтобы разбудить Помпея. Для такой операции требуется жена Помпея. Она шевельнулась, нахмурилась и отвернулась к стене, пытаясь заснуть снова, но за открытой дверью спальни уже слышались голоса. Управляющий окликнул ее:

— Госпожа! Госпожа!

Застигнутая врасплох — обычно слуги не заходили в спальню, — она все же не забыла о скромности и закуталась в покрывало прежде, чем сесть в постели.

— Что такое?

— Срочное сообщение для господина. Разбуди его и скажи, чтобы он вышел в атрий! — проговорил управляющий довольно грубым тоном.

Пламя лампы колыхнулось и зачадило, когда он резко повернулся и быстро ушел. Комната погрузилась в темноту.

Ох, этот мерзкий человек! Он сделал это нарочно! Антистия, впрочем, помнила, что оставила тунику в ногах ложа. Одевшись, она крикнула, чтобы принесли свет.

Ничто не в силах было пробудить Помпея. Когда доставили горящую лампу и теплую накидку, Антистия разглядела супруга: тот, не чувствуя холода, спал на спине, голый по пояс.

Она уже пыталась при других обстоятельствах — и по другим причинам — разбудить его поцелуем, но ей никогда этого не удавалось. Помпея нужно потрясти или ударить.

— Что? — рявкнул он, вскакивая и ероша пальцами густую светло-рыжую шевелюру. Челка торчала надо лбом острым мысом, голубые глаза глядели тревожно. В этом весь Помпей: спит как убитый, а спустя миг — сна ни в одном глазу. Солдатская привычка. — Что? — повторил он.

— Срочное сообщение для тебя. Ждет в атрии.

Не успела она закончить фразу, как он уже был на ногах. Ноги обуты в сандалии, на веснушчатые плечи небрежно легла туника. И вот его уже нет — только дверь осталась распахнутой.

Несколько секунд Антистия стояла в нерешительности. Муж не взял с собой лампу — он, как кошка, мог видеть в темноте. Поэтому она могла сама воспользоваться светом и последовать за ним. Но она знала, что ему это не понравится. Проклятье! Жены должны знать, что это за новости, из-за которых приходится будить хозяина! И она все же отправилась в атрий. Скудный свет маленькой лампы едва освещал ей путь по длинному коридору, пол и стены которого были выложены каменными блоками. Здесь поворот, там несколько ступеней — и вдруг она вышла из грозной галльской крепости и оказалась в цивилизованной римской вилле, оштукатуренной и красиво покрашенной.

Помещение было ярко освещено, слуги сновали туда-сюда. Тут же стоял Помпей, одетый в одну только тунику, но казавшийся олицетворением Марса. О, он был прекрасен!

Он уже заметил ее присутствие и теперь мог бы рассказать, что случилось. Но в этот момент торопливо вошел Варрон, и Антистия упустила случай узнать, что же вызвало такой переполох.

— Варрон! Варрон! — вскрикнул Помпей.

И вдруг с его уст сорвался страшный, резкий звук, почти нечеловеческий вопль. Должно быть, так звучал боевой клич древних галлов, когда они спускались с альпийских склонов, завоевывая италийские земли, включая и Пицен — вотчину Помпея, дальнего их потомка.

Антистия даже подскочила от неожиданности. Она заметила, что вздрогнул и Варрон.

— Что случилось?

— Сулла высадился в Брундизии!

— В Брундизии? Но как ты узнал?

— Какое это имеет значение? — воскликнул Помпей. Он быстро пересек комнату, подскочил к маленькому Варрону, схватил его за плечи и стал трясти: — Вот оно, Варрон! Приключение началось!

— Приключение! — ахнул Варрон. — О Магн, когда же ты повзрослеешь? Ведь это же не просто приключение, это гражданская война! Новая гражданская война — и опять на италийской земле!

— А мне наплевать! — выкрикнул Помпей. — Для меня это приключение. Если б ты знал, как я ждал этой новости, Варрон! Раз Сулла уехал, значит, Италия сделалась совершенно ручной, точно собачка весталки.

— А как насчет знаменитой осады Рима? — зевнув, спросил Варрон.

Лицо Помпея стало серьезным, руки повисли. Он отступил от Варрона и мрачно посмотрел на него.

— Я предпочел бы забыть об осаде Рима! — резко ответил он. — Чернь протащила нагое тело моего отца, привязанное к ослу, по своим отвратительным улицам! Нет!