Вячеслав Перевощиков - Воевода

– Это слова благородного человека! – наконец нашелся, что сказать князь.

– И не только благородного, – вмешался волхв, – но и умного человека. Как я и обещал, Вороний Клюв Велеса прибавил ума Рогулу и дал ему понять то, что он прежде не замечал.

– Ты не обижаешься на меня, воин? – Велегаст повернулся к Рогулу.

– Нет, мудрец, – варяг преклонил колени, – я благодарен тебе за науку и за то, что я не смог опозорить себя убийством. Прости, что хотел лишить тебя жизни.

– Встань, воин, ты заслужил прощение, – Велегаст поднял посох и осторожно приблизил венчавшую его деревянную птицу к огромной шишке на лбу Рогула.

Потом губы волхва зашептали непонятные слова, и янтарь, зажатый в когтях деревянной птицы, начал светиться. Варяг, как завороженный, не отрываясь, смотрел на тихо струящийся голубоватый свет. Глаза его затуманились, а потом и вовсе закрылись, словно он уснул стоя. Велегаст поднес к его лбу раскрытую ладонь, провел ею около шишки, будто вылавливал снующих в воздухе мошек, и вдруг резко захлопнул, сжав нечто невидимое в твердый кулак. Затем волхв, взмахнув рукой, так же резко бросил это нечто в траву и решительно притоптал ногой, не уставая твердить слова заклинания. Наконец он бросил усталый взгляд на Рогула и коротко приказал: «Очнись!»

Варяг открыл глаза. На какой-то миг показалось, что в них блеснул тот же голубоватый свет, которым светился посох, но воин начал часто моргать, словно что-то мешало смотреть, и, когда кулаки его старательно потерли веки, вновь отрытые глаза уже ничем не отличались от обычных человеческих глаз.

Но чудо все-таки свершилось. Шишка исчезла с его лба, оставив лишь небольшое красное пятнышко. Рогул потянулся ко лбу, но не нашел на нем рогообразного выступа. Он еще и еще раз осторожно ощупывал лоб, однако от полученного увечья не осталось и следа.

– Слава богам! – наконец он выдохнул с облегчением и уже хотел сказать волхву слова благодарности, но тот жестом остановил его, всем видом показывая, что дело еще не закончено, и попросил принести ему обломки меча, о порче которого тот так сожалел.

Рогул повиновался, сложив к ногам Велегаста два обломка своего клинка. К этому времени рядом с волхвом уже стоял его верный отрок, держа сокровенный мешок, где хранились всевозможные зелья. Волхв достал склянку с серебристым порошком и, промазав края обломков этим веществом, соединил их. Заметно было, что обломки склеились, но, видно, не совсем, потому что волхв с величайшей осторожностью воткнул склеенный клинок в землю. Затем он опустил посох так, чтобы лучи солнца, проходя через янтарь в его навершии, собирались на клинке в маленькое ярко-красное пятнышко. Велегаст направил это пятнышко на линию скола и медленно повел его вдоль этой линии. Раздалось легкое шипение, и сизый дымок тонкой струйкой потянулся вверх. Когда дым перестал идти от клинка, волхв разогнул свою спину и достал меч из земли. Вдоль линии скола блестел тонкий металлический шов. И все же волхв не торопился вручить меч обрадованному Рогулу.

– Я всего лишь вернул надежду твоему мечу, – начал он свою туманную речь, – но душа твоего меча по-прежнему больна. Чтобы окончательно вернуть его к жизни, ты должен омыть его водой из Перунова ключа, а затем отнести к кузнецу, чтобы он ковал его от утренней зари до вечерней под твои клятвы следовать всегда законам Прави и быть готовым всегда исполнить священную волю Светлых Богов. Готов ли ты сделать это?

– Готов, конечно, готов! – радостно выкрикнул Рогул, все еще не веря своему счастью.

– Хорошо, – сказал Велегаст, – тогда ты исправил почти все свои ошибки. Все, кроме одной.

– Какой? – растерялся варяг, протягивая руки к вылеченному мечу.

– Ты все еще не принес клятвы верности князю! – с притворной сердитостью выговорил волхв.

Мстислав рассмеялся, по достоинству оценив шутку Велегаста, а следом за ним начали хохотать и остальные варяги. Только воины дружины все еще сурово ухмылялись в усы, не разделяя общего веселья.

Князь заметил это и поднял руку. Все замерли.

– Клянись в верности! – строго повелел Мстислав.

Рогул принес клятву, с особенной горячностью выговаривая все слова. Князь внимательно наблюдал за ним. Наконец, когда весь ритуал был соблюден, Мстислав положил руку на плечо Рогула и возвысил голос:

– Варяги, все вы сейчас были свидетелями, как Светлые Боги добавили ума нашему Рогулу. Всего остального: и храбрости, и силы, у него и так было в избытке. Так что я не вижу лучшего воеводы для вас. Отныне он донесет до каждого княжью волю, и он поведет вас в бой, когда князя не будет рядом. Люб ли вам новый воевода?

– Люб! Люб! – радостно заорали довольные варяги, боявшиеся, что после измены им назначат воеводу не из варягов.

– Готов ли ты, Рогул, убить всякого своего соплеменника, если он откажется выполнить княжью волю?

– Готов, князь! – хмуро ответил варяг. – Предательство больше никогда не замарает нашу честь.

– Вот теперь ты и мне люб! – улыбнулся Мстислав.

Он вздохнул, словно свалил с плеч тяжелую ношу. Теперь вместо хитроватых наемников у него был отряд верных и надежных бойцов, и эту верность надежно обеспечивала железная рука здоровенного Рогула. К нему князь и обратился в первую очередь, едва перевел дух.

– Нам предстоит долгий и опасный путь, – начал Мстислав, внимательно вглядываясь в глаза варяга.

– Дозволь, князь, сопровождать тебя, – пылко откликнулся Рогул, – мы сокрушим любого врага.

– Нет, Рогул, – князь на секунду задумался, словно прикидывая, не взять ли на самом деле воинов побольше, – там, куда мы идем, врагов будет слишком много, и мы не одолеем их, если будем действовать силой. Поэтому я беру с собой мало воинов, надеясь хитростью обмануть врага и проскочить мимо его крепостей и войск.

Впрочем, – Мстислав, прищурив глаза, улыбнулся, – может, и впрямь взять десяток твоих лучших воинов. Вон они как ловко нас повязали. Дадим им веревки побольше, так они всех касогов на нашем пути враз и попленят, нам тогда и таиться не надо будет.

А? – князь вопросительно посмотрел на Оршу, но увидев измученные усталостью глаза, перевел свой взгляд дальше. – Что ты, Искрень, думаешь об этом?

– Я думаю, князь, что к следующему утру они не касогов, а нас всех снова повяжут, – хмуро буркнул боярин, с недоверием и злобой поглядывая в сторону варягов.

– А я думаю, Искрень, что ты ошибаешься, и сейчас никто и ничем не заставит ни одного из них изменить данной клятве. Клятва на мече для каждого из них дороже самой жизни будет. Я верю им!

– Как знаешь, князь.

Мстислав отвернулся, сказанные слова не дали ничего нового. Он и так знал, что его дружина не верит теперь варягам, несмотря на все их клятвы. Он же, напротив, теперь, как никогда, доверял этим людям, ибо видел и читал их лица и знал, что они, повинуясь своим законам, не своей волей были вовлечены в предательство, и, заплатив за это смертью своих товарищей, едва ли снова ступят на этот скользкий путь. Его смущало что-то другое, но что, он не мог понять. Какое-то время князь стоял в задумчивости, пытаясь разобраться в собственных предчувствиях, но потом, словно очнувшись, спросил волхва:

– Велегаст, ты был в храме?

– Светлые боги позволили мне прикоснуться к этой святыне.

– Прикоснуться – это, конечно, хорошо, но польза-то есть какая для нашего дела? Ты нашел, что искал?

– Вот, – волхв достал из сумки, висевшей на его плече, сверток тонкой кожи и бережно развернул его.

– Опять книга, – вздохнул Мстислав. – Сколько их еще?

– Эх, князь, – Велегаст прищурил левый глаз, все еще отливающий сумраком, – была бы моя воля, так я бы оттуда не одну книгу унес, но...

Он слегка приподнял увесистый сверток:

– Тяжек груз знаний, увы. Так что пришлось взять самое необходимое, и это воистину бесценное сокровище. Здесь есть почти все, что нам нужно.

– Почему почти? – нахмурился князь.

– Нам предстоит пройти по дороге богов, которая ведет к горе Алатырь. А на ней и Светлые Боги, и Темные Боги оставили своих стражей, чтобы случайный человек не мог увидеть священное место. Как пройти этих стражей, ничего не сказано, но в конце есть приписка, что постигший Веды минует их.

– Надеюсь, ты их уже постиг?

– Тоже хотелось бы так думать, но древо Вед бесконечно, ибо корни его уходят в далекое прошлое, а крона тянется в необозримое будущее...

– Знаешь, волхв, – Мстислав поморщился, как от зубной боли, – много мудрости так же плохо, как и ее недостаток. Ты мне в простоте скажи, пройдут мои воины этих стражей или нет?

– Ну, если только со мной, а так боюсь, что нет.

– Да куда ж мы без тебя? – князь усмехнулся. – Ладно, будем считать, что ты проведешь нас через этих стражей.

– Попробую, князь, попробую...

– Но меня больше смущает другое, – Мстислав словно не замечал неуверенности и сомнений волхва.