Сергей Жоголь - Сыны Перуна

— Как же, как же, князь. Был тут конюх один странный. После того, как коня твоего сюда привели. Когда ты его от себя убрал, аккурат через пару месяцев он тут и появился. Крутился вокруг, коней, дескать, любит. Вот и взяли его работником на конюшни. Работяга добрый был, всё за лошадками следил да приглядывал. Так вот он-то и пропал, аккурат перед тем, как кони померли. Может, он-то их и того, потравил, стало быть?

— Дурак, он и потравил, кто же ещё. Берёте в княжьи слуги кого попадя, а потом… Эх, да что там говорить. Завтра поутру чтобы у моих хором ждал. Желаю с конём своим проститься.

И, произнеся эти слова, Олег быстрым шагом поспешил в свои покои.

«А ведь ошибся Урош тот, жрец Велесов. Помер конь-то, а я вот он, жив».

И от этих мыслей князь довольно улыбнулся.

В доме у Радмира новая радость. На Ярилино возрождение от сна и зимней спячки Невер и Ярина сыграли свадьбу. Правда, свадьба не шибко пышной вышла, но всё честь по чести, со смотринами, сватовством и сговором, медами да яствами, караваем и курником[68]. Радмир за приемную дочь по тайному уговору с Невера вено[69] малое взял — что брать, парень молод. Хоть в Царьградском походе и получил княжий отрок долю добычи свою, так ведь молодым на что-то жить надобно, опять же, дом строить, обживать его. Родичи-то у Невера далеко, в землях радимичей живут. Чеслав теперь место Боряты занял, воеводой он в Поречном. Кроме старшенького Невера, что в дружине княжьей теперь, ещё троих детишек Зоряна мужу родила, да все девки. Сам-то Борята на покой ушёл, от дел ратных отошёл, всё больше мирные дела у него, разрослось нынче Поречное, не поселение уж, а целый град.

«Эх, навестить бы места родные, — мечтательно подумал Радмир. — Пройтись по родной сторонушке, да поглядеть на своих сородичей-соплеменников. Ан нет, не до того сейчас, дел-забот непочатый край».

Куда ж он от князя теперь, целая сотня дружинников теперь на нём, дела да заботы. Князь за свою гридь с сотника всегда спросит со всей строгостью, не посмотрит на то, что Радмир для него теперь близким человеком стал. Жизнь его спасал да славные победы для князя и для всей дружины завоёвывал. Да и от дома нового куда уйдёшь, тут, в Киеве, теперь его дом. Тут жена, дети. Он и так всё в делах да походах, а так хочется с детками побыть, понянчить их да приласкать. Всё хозяйство на жене, а торговыми делами Толмач занимается. Добрый у Радмира слуга, неприхотливый и хозяйственный, вот только сам семьи себе никак не заведёт. Радмир Толмача спрашивал и в шутку, и всерьёз.

— Что же ты, друг сердешный, женушку-то себе никак не найдёшь? Нарожала бы она тебе детушек на старость лет, была бы сердцу радость.

Но Толмач только улыбался да отшучивался.

— Да поздно мне о детках своих уж думать. Больно уж всё это хлопотно. Раньше всё при воинах был, то толмачом у хазар, то при Горике. Потом вот с тобой всюду, войны да походы, как-то не случилось, не срослось, — сказал пожилой Буртас с легким налётом печали. — А сейчас, когда при доме да при дворе осел, уж чувствую, что староват я нынче, а что для души, так мне и твоих детушек хватает. Они ж мне как свои — родные. Вот пока тебя нет, с ними и играюсь, вон оба какие живчики, на месте не сидят, кровь-то в них твоя, горячая, так что я уж как-нибудь при вас останусь, так мне привычнее да спокойнее.

Радмир вышел на крылечко и потянулся. Сегодня он проспал до обеда. Нынче дружина на постое, мир нынче в Киеве. Вот и выдалось у княжьего сотника несколько спокойных деньков. Вот и отпустил князь Олег своего верного сотника к жене и детям, чтобы воин побаловал себя харчами домашними да теплыми ласками верной жены. Весеннее солнце сияло ярко и приветливо. Пушистые лёгкие облака, словно воздушные кораблики, мирно плыли по ясному небу, ничто не предвещало беды. Радмир зачерпнул ковшом чистой колодезной воды из стоявшего в сенях ведра и жадно припал к нему губами. Следующий ковш он вылил себе на голову и, словно боевой горячий конь, затряс головой, стряхивая с волос холодную влагу. Из дверей вышла Милослава и подала мужу расшитый рушник.

— А сынок-то с кем? — негромко спросил Радмир. — Аль спит ещё?

— Куда там спит, вон, возится вовсю, всё подряд ручонками хватает да в рот тащит. Яринка с ним нянчится. Невер то нынче в гриднице ночевал, вот она к нам и прибежала. Скучно ей без мужа-то одной, а тут все свои — родные.

— Пускай привыкает, такова долюшка жен воинов, ждать да терпеть. Сейчас хорошо всё да мирно, а завтра глядишь, опять поход.

— Да уж привыкнет, куда ж денется. Я-то привыкла, — Милослава нежно улыбнулась мужу. — Ой, скачет кто-то. Похоже, к нам.

При этих словах встревоженная женщина приложила руки к груди.

— Невер это, я его по коню да по осанке узнаю, не случилось бы чего, — голос Радмира сразу стал суровым.

Через несколько мгновений всадник осадил коня у самого крыльца, подняв при этом огромное облако пыли.

— Беда, дядька Радмир. Собирайся скорей. Вельмуд воевода всю дружину малую кличет! — прокричал, не слезая с коня, взбудораженный Невер.

— Коня моего седлать, и побыстрее, — только и крикнул княжий сотник и, не задавая вопросов, исчез за дверью.

На крыльцо поспешно выбежали Яринка с малышом на руках, Толмач и несколько человек из челяди.

— А что случилось-то? Скажи толком, не томи, — тревожно спросила Милослава, забирая сына из рук племянницы и прижимая его к груди. — Небось, опять война какая?

— Нет войны, матушка. Но беда та страшная. Сегодня утром князя нашего, Олега убили.

Весть о гибели Олега мгновенно разнеслась по всему городу. Вся дружина малая была в сборе через несколько часов и во всеоружии ждала, что же будет дальше. Чуть позже к княжьей гриднице стали подтягиваться и знатные бояре старшей дружины. Прибыл и сам княжич Игорь в сопровождении небольшой охраны. Он подъехал к телу князя, которое лежало на деревянном помосте, и взглянул на него с высоты своего коня. Те, кто стоял поблизости, видели, как дрожали от волнения сильные руки княжича.

Олег лежал бездыханный, на собственном плаще, одетый в чистую белую рубаху, одна сторона которой пропиталась засохшей кровью, сливавшейся с алым корзно Олега. Откуда-то со стороны выскочил весь взъёрошенный Шига и, упав перед Игорем на колени, стал беспорядочно кланяться, то и дело тычась головой в пыль.

— Говори, — только и произнёс Игорь.

— Прости, княжич, не уберегли. Только не виноваты мы, он сам велел на могилу к коню его убиенному ехать, там его стрела и достала, — от волнения Шига начал запинаться и пролепетал что-то ещё, но уже на хазарском языке.

В это мгновение вперёд вышел молодой отрок в добротной кольчуге и с мечом у пояса.

— Прости, княжич, что не сберегли, — голос воина слегка дрожал, а лицо было смертельно бледным. — Поутру велел нам князь сопровождать его к месту, где коня его давеча схоронили. Сказал о себе, мол, предал он друга своего верного и отказался от него, убоявшись глупого пророчества, высказанного безумным старцем. Говорил, что долг его хоть прах конский навестить. Подъехали мы к могиле. Подошёл князь к коню, а тут стрела из кустов. Мы к князю, а он схватился за бок, куда стрела впилась, и хрипло так говорит: «Да жив я, жив. Только задело малость. Давайте вперёд, да достаньте мне того стрелка, да лучше чтоб живым». Несколько часов по лесу да по болотам бегали, а он в трясину ушёл, в самые топи. Мы-то тех мест не знаем, несколько раз в болота проваливались, насилу сами выбрались, — отрок поднял глаза и в очередной раз виновато взглянул на княжича. — А когда вернулись, он уж мертвый лежит. Да вот этот, — отрок указал на трясущегося Шигу, — возле него сидит да причитает.

— Что же вы, олухи, князя-то одного смертельно раненного оставили? — грозно спросил Игорь.

Было заметно, что он уже поборол волнение и вид перепуганных отрока и Шиги вернули ему прежнюю уверенность и величие.

— Так он же сам нам приказал стрелка того изловить, да и рана-то была пустяковая, вот мы и побежали за убийцей тем, — продолжал виновато оправдываться юноша.

— Какое наказание вас ждёт, я решу позже, — произнёс Игорь, глядя на Шигу и молодого воина.

В эту самую минуту к телу князя подошёл Вельмуд и оголил рану на теле, куда угодила стрела.

— Не простой стрелой стрельнули в него, княжич, — указав на опухоль вокруг раны, произнёс воевода. — Не иначе, яд был на стреле, вот князь и умер. Видать, сильное зелье, раз так быстро преставился.

Ропот пронесся по рядам обеспокоенных воинов.

— Как же так? Кто же это? Как посмел? — то там, то здесь раздавались взволнованные голоса. — Что же будет-то теперь?

В этот момент из толпы неспешным шагом вышел вое вода Свенельд и подошёл к Игорю.