Елизавета Дворецкая - Две жены для Святослава

– А что, дело хорошее! Коли выросла наша невеста – так давай ее сюда!

– Давай сюда! – Браня запрыгала, радуясь скорой свадьбе в доме.

– Ну… – Святослав озадаченно почесал лоб, прикидывая, как бы разделаться со всем этим попроще. – Осень… Все равно на Волынь пойду по дань, тогда заодно и в Овруч к нему заеду. Заберу сразу и привезу – и дань, и девку.

– А к Олегу все же зайди сейчас, – без улыбки, настойчиво посоветовала Эльга. – И скажи, чтобы невесту после дожинок снаряжал в путь. Чтобы как поедешь на Волынь, уже свадьбу мы справили.

– А чего так? – Святослав понял, что это говорится неспроста и у матери есть тайная мысль.

– Волыняне на днях к Острогляду в гости ходили…

– Точно! – воскликнул Улеб, почти перебив ее: дома без посторонних любимому племяннику позволялось вольное обращение с братом-князем и теткой-княгиней. – Святко, я ж тебе говорил! – Он обернулся к Святославу. – Эти бороды волынские теперь к Олегу пути-дорожки будут топтать – они нам неприятели, а друг другу – лучшие друзья.

Эльга одобрительно кивнула: молодой парень, а соображает.

– В гости? – Святослав гневно сжал челюсти. – С-суки! Я им покажу гости, клюй пернатый! Бороды их вонючие повырву и в задницу запихну!

Он ударил кулаком по столу, будто оттолкнулся, и вскочил.

– Сиди! – Эльга выбросила вперед руку, останавливая его.

– Да я сейчас пойду им всем наваляю – будут знать, как у меня под носом квашню месить! Мало им было под Чистославлем – я добавлю!

– Тихо! – настоятельно повторила Эльга. – Ты им уже навалял. Потому они и здесь.

– Вижу, мало!

– Что они сделали? Киевского боярина навестили? Моему родичу поклонились? Какая в том вина?

– Да вы же сами…

– Я не о том говорю, что сейчас делается. А о том, что из этого может выйти. Мы не в силах помешать, если волыняне с Олегом пересылаться будут. Живут они в одной стороне, земли их граничат – не стену же построим между ними.

– Вот я им сейчас и растолкую…

– Мы сделаем так, что им пересылаться не о чем будет! – перебила Эльга своего слишком горячего сына. – Волынян ты разгромил, они еще много лет не оправятся. А пока будут оправляться, ты женишься на Олеговой дочери. И тогда о чем он с ними толковать будет? Его дочь – киевская княгиня, его внуки – будущие князья всей земли Русской. Как же он тогда тебе изменит – своей дочери, своим внукам на погибель? Не пойдет он на это. Предславич – человек к роду почтительный. Только ты не оставляй ему времени думать, что все по-другому сложиться бы могло. Что мог бы он себе где-нибудь другого зятя сыскать, – в Угорщине, к примеру. А с ним и прикинуть, нельзя ли от Руси оторвать себе кусок – Деревлянь, или Волынянь, или еще что…

– У него что, такие мысли? – присевший было Святослав снова стал медленно подниматься.

– Да нет же! Я на его мысли не ворожу, не знаю. Но пойми ты – пока его дочь при нем, он может такое думать! Или другой кто…

– Кто?

– Ее могут похитить. И тем вынудить его перейти на чужую сторону.

– Кто?

– Да мало ли кто? – вступил в разговор Улеб. – Те же угры. Права княгиня: не тяни, брате, женись! Будет Олеговна у нас в дому – и заботу с плеч долой.

Святослав помолчал, обдумывая это все. Ума-то ему хватало – просто он, слишком нетерпеливый, хотел бы все дела решать самым простым и прямым путем. Лучше всего – навалять кому-нибудь. Это у него обычно получалось. А что потом… есть матушка, она умная, она придумает.

– Ну, так чего кота за хвост тянуть? – согласившись, он посмотрел на мать и на брата. – Пусть Олег посылает за ней. Привезут, после Коляды свадьбу справим, и горя нет.

Эльга подавила вздох. Она понимала сына: ей бы тоже очень хотелось сбросить все дела с плеч одним движением, как тяжелую шубу на руки отрокам при входе в теплую избу. Но речь ведь не о шубе.

– Зимой добрые люди свадеб не играют. Осенью положено.

– Вы с отцом зимой играли.

– Нам… сложилось так. Я под осень в Киев приехала, да привелось отцу за моим приданым ехать, а когда привез приданое, не ждать же было еще целый год!

– А мне чего почти год ждать? Раз ты говоришь, что надо свадьбу…

– Если мы устроим свадьбу посреди зимы, пойдут разговоры. Будут болтать всякое…

– Но он же ее и в глаза не видел, – заметил Улеб, представивший кое-что из этого «всякого».

– Подумают, что мы боимся… Измены опасаемся.

– Я никого не боюсь! – Святослав вновь гневно сверкнул глазами.

– Конечно! – успокоительно подтвердила Эльга. – Мы самого Кощея не боимся, не то что какого-то Олега! Потому и спешить нам некуда. Сейчас поговорим с ним, твердо условимся, в жатву невесту привезут, на Рожаничных трапезах сыграем свадьбу. И поедешь ты на Волынь, уже как Олега древлянского зять.

Святослав только вздохнул. Мать права, она все рассчитала верно и изложила доходчиво. Но как все это муторно и досадно!

Улеб сзади похлопал его по плечу. Будто хотел сказать: понимаешь, брате, как тебе с матерью повезло?

Впрочем, Улебу и на свою жаловаться не приходилось.

– Матушка! – Он положил ложку, выждал, пока челядинка уберет горшок со стола, и посмотрел на Уту. – А я когда жениться буду?

За столом были только Ута и дети: Улеб сел с ними, поскольку пришел навестить, а Мистина обедал в гриднице, с дружиной и гостями, коих в праздничные дни собиралось больше обычного.

– А что вдруг озаботился? – Ута оторвала взгляд от младшего, пятилетнего Свени, который все возил ложкой в своей отдельной миске. – Или Святша…

– Княгиня велела ему жениться по осени, – подтвердил Улеб. – Велела идти к Предславичу и с ним условиться, чтобы, значит, не позднее дожинок снаряжал невесту.

– Я поговорю с отцом, – кивнула Ута. – Коли так, то пора и нам собираться…

Поскольку ее сын почти не разлучался с братом, Ута и не пыталась подыскивать себе невестку раньше, чем женится князь. Не раз уже они обсуждали это с Эльгой, но раньше та не видела причин торопиться. Даже поговаривала иной раз, не поискать ли сыну жену подальше где – у угров… у болгар, у греков. Хотя сама не верила: кто бы из князей Христовой веры отдал Святославу дочь? Теперь, видимо, Эльга решила, что хватит шутить – пора дело делать, парень уже совсем взрослый.

– А нам, стало быть, пора внуков нянчить… – пробормотала Ута.

И погладила по голове Свеню. Да уж, ей самой рожать хватит – шестеро, и все живые! Хоть в этом судьба, так сурово обошедшаяся с ней при первом вступлении во взрослую жизнь, оказалась милостива.

Хотя ведь могло бы быть и семеро…

– Ты чего опять не ешь? – отогнав ненужную мысль, Ута обернулась к Свене. – Уже остыло все, сейчас льдом покроется. Мухи придут и будут на коньках кататься.

Велесик и обе сестры покатились со смеху.

– А вот это лодьи Олеговы, из Царьграда идут! – Улеб завладел Свенькиной ложкой, зачерпнул из мисочки гороховой похлебки и повел ее «по волнам» к братову рту. – Из Царьграда идут, разные сокровища везут! Ворота киевские отворяются, сокровища греческие загружаются!

Свеня послушно открыл рот – а как же, если сам Вещий велел!

– Я сам, ладно? – сказал Мистина, когда Ута вечером передала ему суть этого разговора. – Сейчас время удобное, сделаем, как захотим.

– Ты все-таки думаешь… – Ута с намеком подняла брови.

Дети уже были уложены, в избе не осталось никого, кроме хозяев и ближней челяди, и все же они говорили вполголоса.

– Да. Нужно рядиться с волынянами, и сейчас Эльга со мной ссориться не захочет, – усмехнулся Мистина. – А то я обижусь и уйду, пусть Асмунд разбирается.

Княгиня тоже не хотела бы рядить ряды без помощи Мистины, который имел немалый опыт таких переговоров и мог, пользуясь то угрозой, то лестью, то хитростью, переговорить кого угодно.

– Но ты думаешь… смолянскую невесту нам просить?

– А чего же нет? – Мистину никто не заподозрил бы в том, что он не знает себе цены и мало хочет. – У Святши уже лет пять как две невесты, обе княжьи дочери. На двух таких сразу жениться нельзя, каждая по роду своему сама должна быть княгиней. Значит, одна лишняя. И коли он берет древлянскую девушку, смолянская нам останется.

– И ты думаешь, она согласится? – Ута имела в виду вовсе не девушку, а Эльгу.

– Не сразу, но да. – Мистина кивнул. – Подумает и согласится. Все равно нужно смолянке другого жениха из наших, русских. А мы роду хорошего – довольно, чтобы смоляне не обижались, но не настолько, чтобы вздумали выдернуть скамью из-под Хакона. Вот ты говоришь, надо спешить, чтобы Олег другого зятя не нашел. Верно, но ведь и Станибор смолянский может себе другого зятя найти. Он ждет… сколько? Лет восемь?

– Точно. Эльга в том полюдье Браню понесла, а Бране семь лет – косичку плели.

– И сколько же теперь той девушке?

Ута задумалась и покачала головой:

– Я ее никогда не видела…

– Хорошо, если она не старше Олеговны. Боги, почему я не спросил у Хакона, когда он приезжал? Или хотя бы у смолян, когда ездили через нас… Йотуна мать! – Мистина стукнул себя кулаком по бедру. – Задумались бы пораньше! С тем обозом передали бы приказ везти невесту. А теперь заново снаряжать…