Вашингтон Ирвинг - Филип из Поканокета

На совете Филип обратился к своим вождям, советникам и воинам с речью:

«Братья! Взгляните на эту землю, раскинувшуюся перед вами. Великий Дух дал ее отцам нашим и нам с вами. Посмотрите на бизонов и оленей — они кормят и одевают нас.

Братья, посмотрите на жен и детей наших. Они ждут, чтобы мы позаботились о них.

А теперь посмотрите на врага перед собой, врага, который стал наглым и дерзким. Вы видите, что все наши древние обычаи попраны, все договоры, которые заключали наши отцы и мы сами, теперь нарушаются, а мы все оскорблены и унижены; Костры наших Советов погасли; братьев наших убивают у нас на глазах, и духи их взывают к отмщению.

Братья! Эти люди из неведомой страны вырубят все наши леса, осквернят землю и места охоты, прогонят нас от могил наших отцов, а женщин и детей превратят в рабов».

Эта знаменитая речь Филипа была направлена на то, чтобы люди взялись за оружие и сделали все возможное, дабы защитить свои права. Удар был нанесен, жребий брошен, и впереди — лишь кровь и жестокие битвы.

Теперь Филип стал вездесущим, как ветер; проворен и силен, словно исполин; несокрушим, аки свод небесный, и отважен, аки лев. Поистине, это могучий противник пилигримов! Быстрый, как орел, он собирает свои силы воедино, готовясь к битве.

Перечень всех племен, воины которых входили в войско Филипа, занял бы слишком много места, достаточно сказать, что в разное время таких племен было шесть или семь. Начиная войну, Филип собрал и вооружил около пятисот своих соплеменников и присоединил около девятисот человек из других племен, так что под его началом насчитывалось до полутора тысяч воинов. Надо напомнить, что война эта была объявлена Филипом официально, и колонисты были честно предупреждены. Действия Филипа не были неожиданным, варварским нападением — война была нагло спровоцирована самими пилигримами; вели войну Филип и его люди по своим правилам, соответственно их обычаям и нравам (как это и следовало ожидать). Однако мы не слышали о каких-либо особых жестокостях, совершенных Филипом в течение этой тяжелой войны. По нашему мнению, за время долгих споров и вражды Филип проявил больше благородства, чем все лидеры пилигримов.

Молодые воины Филипа рвались в бой, стремясь захватить в плен как можно больше своих надменных противников. Речь Филипа у Костров Совета, как видно, воспламенила сердце каждого индейца, и лес был буквально полон воинов. Перед такой силой оскорбленного народа не могли устоять города белых. Пока отряды пилигримов двигались в одном направлении, воины Филипа неожиданно появлялись с другой стороны, сжигая все на своем пути, пока Миддлборо, Тонтон и Дартмут не оказались в руинах и не были покинуты их обитателями.

В великой битве при Покассете Филип лично руководил сражением. В это время он со своим войском укрывался на болотах, куда отступил, стараясь ускользнуть от пилигримов, кои следовали за ним по пятам, и число их было так велико, что они считали, будто участь Филипа уже решена. Пилигримы начали окружать болото, рассчитывая уничтожить все войско. Но на краю болота Филип расставил часть своих людей, чтобы те заманили наступающие отряды врага в засаду; с ними и завязали бой пилигримы. Эти люди Филипа с боем отходили, а белые преследовали их до тех пор, пока сами не оказались в окружении и были почти полностью уничтожены. Остатки наступавших отрядов пилигримов оказались в трудном положении, и, хотя подошло подкрепление, они получили приказ отступить. Пилигримы были убеждены, что уйти из болота Филип не сможет, но силы у него по-прежнему были большие, ибо он потерял в бою лишь несколько человек. Некоторые из пилигримов предлагали, перекрыв возможные пути отступления индейцев, осадить болото и уморить Филипа голодом.

Положение Филипа действительно было не простым. Болото сообщалось с рекой Коннектикут неширокой протокой длиной около семи миль. Это был единственный путь скрытого отхода для войск Филипа. Чтобы надежно окружить болото, пилигримам понадобилось тринадцать дней, и это позволило Филипу и людям изготовить каноэ для отступления, что он и сделал, и достиг реки Коннектикут, потеряв при этом только 14 человек. Этот маневр Филипа можно сравнить разве что с переправой Вашингтона через Делавэр. Пожалуй, Филип даже превзошел Вашингтона, ибо к услугам Вашингтона были все знания, какие только способны предоставить наука и военное искусство, а также орудия и техника, необходимые для постройки плотов и других средств переправы, тогда как Филип был лишен всего этого, владея лишь тем, чем снабдила его мать-природа. И тем не менее он сумел осуществить свой замысел. Филип вообще не потерял бы ни одного человека, не будь у пилигримов нанятых ими индейцев, которые понадеялись на обещания, что им предоставят права, равные с правами их белых братьев. Ни одно из этих обещаний не было выполнено ни пилигримами, ни их детьми, и пилигримам следует признать, что без помощи индейцев они были бы уничтожены. Страну эту им удалось завоевать лишь благодаря хитрости и обману, ибо все их обещания, касающиеся прав индейцев, оказались лживыми.

Теперь, овладев тыловыми поселениями Массачусетса, Филип легко разрушал небольшие города один за другим. Попытка выслать подкрепление из тридцати шести солдат на помощь гарнизону, оставленному в Нортфилде, привела к тому, что двадцать из них были убиты и один попал в плен. Одновременно Филипу удалось отрезать путь гарнизона к отступлению и захватить все боеприпасы.

Примерно в августе индейцы взяли в плен совсем молодого паренька, четырнадцати лет, муками которого намеревались было позабавиться на следующий день. Но, по словам пилигримов, «Господь смягчил сердца краснокожих, и те отпустили его». Приблизительно тогда же белые пленили одинокого старика из числа людей Филипа; из-за того, что тот не пожелал стать предателем, указав место, где скрывается Филип, пилигримы приговорили его к смерти. Ему отсекли сначала руки, а затем голову. Остается только удивляться, отчего Господь не смягчил сердец пилигримов и не предотвратил этого злодеяния, как то было в случае с индейцами.

Мы хотели бы обратить внимание на поступок Короля Филипа, превосходящий, по нашему мнению, действия в подобных случаях принцев и императоров иных стран. Речь идет о том, как поступил Филип, когда его люди стали ощущать недостаток в деньгах. У Филипа была одежда, искусно расшитая wampum-peag [28] (т. е. индейскими деньгами). Он разрезал ее на куски и роздал своим вождям и воинам. Это было лучше, чем деньги Старого Света во времена Вашингтона. Как нам известно, ни один индейский воин не выразил недовольства. Такое решение Филипа еще больше подбодрило его воинов и укрепило их в стремлении продолжать борьбу, дабы сохранить свои права и изгнать врагов.

Восемнадцатого сентября пилигримы, человек около восьмидесяти, совершали перевозку ценных грузов (одежды и провианта) из Хэдли в Дирфилд. Когда они нагрузили обоз и отправились в путь, Филип и его люди атаковали эту группу пилигримов и почти всех уничтожили. Нападение произошло около Шутар-Луф-Хилл. Говорят, в этой схватке пилигримы потеряли лучших людей из Эссекса и все товары. Многие в тот день овдовели и осиротели.

Филип, завершив основные операции на западной границе Массачусетса и полагая, что его присутствие необходимо среди союзников, индейцев наррагансетов, дабы не позволить пилигримам обмануть их, направился в земли наррагансетов.

Пилигримы решили ослабить силы Филипа, нанеся удар по наррагансетам. Намереваясь уничтожить союзников Филипа, они набрали армию в 1500 человек. В своем стремлении раз-бить войско Филипа объединились Массачусетс, Коннектикут и Плимут. В декабре 1675 года пилигримы начали наступление. Еще до этого Филип произвел все необходимые приготовления к зиме и хорошо укрепился, что было необычно для его соплеменников, на небольшом острове около Саут-Кингстона, Род-Айленд. Здесь намеревался он провести зиму вместе со своими воинами, их женами и детьми. Было построено около пятисот больших индейских жилищ, в которых у стенок сложили съестные припасы, мешки кукурузы, одежду и утварь. Уложенное в высоту одно на другое, все это создавало защиту от пуль. Всего на острове находилось, предположительно, около 3000 человек (я хотел бы отметить, что индейцы в те времена могли лучше позаботиться о себе, чем впоследствии).

И вот на 19-й день декабря, после того как пилигримы около месяца мерзли в палатках, провианта у них не хватало и к тому же повалил снег, они решили атаковать укрепления Филипа. Другого выбора у них не было.

Измена ускорила гибель Филипа. Один из его людей, надеясь получить награду от вероломных пилигримов, предал свою страну. Звали предателя Питер. Ни один белый человек не знал тайного прохода в укрепление Филипа. Найти этот проход, а тем более захватить его, для белых было почти невероятным. Единственное место, откуда можно было более или менее успешно атаковать, укреплялось наподобие блокгауза; с флангов оно простреливалось перекрестным огнем из укрытий, а перед ним находился огромный (до пяти метров высотой) завал из срубленных деревьев. Все укрепление было окружено деревьями, покрывавшими весь остров, и водой. И тем не менее пилигримы совершили попытку прорваться в укрепление. Филип приказал открыть огонь, и индейские воины сметали белых с тропы одного за другим, пока не уничтожили шесть офицеров и множество солдат. Но в это время некто капитан Мозли с отрядом солдат каким-то образом сумел проникнуть в укрепление с другой стороны. Нападение было неожиданным; пилигримам удалось захватить форт. Они подожгли его и стали рубить всех подряд — мужчин, женщин и детей. Однако Филип с большой группой воинов смог бежать. Как известно, в этой битве погибло 80 белых и 150 было ранено; многие раненые умерли позже, так как помощь им могли оказать лишь после восемнадцатимильного перехода; много трупов белых было брошено в форту. Говорят, наррагансетов было уничтожено 700 человек. Большинство из них — женщины и дети.