Катарина Причард - Золотые мили

— О мистер Иегосафат, как приятно видеть вас снова! — горячо приветствовала его Салли. И тут же прибавила, обратясь к миссис Джерити: — Пожалуйста, не сердитесь, что мы так зовем вашего мужа. Знаете, я первое время даже не подозревала, что у него другое имя.

— Ну, что поделаешь. Надеюсь, хоть меня-то не будут у вас величать миссис Иегосафат, — брюзгливо отвечала миссис Джерити.

Это была маленькая, плотная особа с бесцветным и всегда недовольным лицом, одетая в черное платье и черную, похожую на горшок шляпу — из тех, что были в моде лет пять назад. У нее был вид женщины обеспеченной, но явно не желающей прилагать никаких усилий, чтобы казаться приятной и общительной. Самая заурядная фермерша, решила Салли. Недовольна, что ее вытащили из привычной обстановки, и немного побаивается знакомства с непутевыми приятелями Билла на приисках.

Моррис с улыбкой наблюдал за Салли: она была воплощенная любезность и очарование. Принимает гостей, словно владелица замка. А ведь она и могла бы быть владелицей замка, если бы…

Моррис никогда не позволял себе задумываться над всякими «если бы да кабы», и они уже перестали его терзать. Отказавшись раз и навсегда от погони за золотом, он похоронил также и мечту реабилитировать себя когда-нибудь в глазах семьи. Неслыханная удача, сопутствовавшая многим в первых старательских походах, обходила его стороной. Даже Биллу Джерити удалось сколотить небольшое состояние. Но Моррису не везло, и он решил, что, значит, не судьба. Впрочем, он и сейчас еще изредка поигрывал на бирже, и Салли мирилась с этим, понимая, что ему необходима время от времени встряска. Моррис в сущности был доволен своим существованием; он достиг того, что недоступно большинству, ни к чему больше не стремился, довольствовался тем немногим, что у него было. В конце концов, благодаря Салли и сыновьям, жизнь его была не так уж однообразна и уныла. Знать, что у тебя крепкая дружная семья, — уже счастье.

Все дело в Салли, думал Моррис. Она всегда вносит в самую обыденную обстановку ощущение чего-то нового, волнующего. И все так же обворожительна и сейчас, как была когда-то, в первые дни их знакомства. Преданная жена, самоотверженная мать и всякое такое, но своевольна, упряма, горяча, как норовистая лошадка. Впрочем, это выносливая лошадка, из тех, что терпеливо и упорно тащат свой тяжелый груз по безлюдным каменистым дорогам. Да, ничего не скажешь, все эти годы она стойко и терпеливо шагала с ним нога в ногу.

В трудных далеких походах по неисследованному безводному краю нет лучше помощника, чем наша западно-австралийская лошадка, говорили старатели. Моррис думал не раз, что то же самое можно сказать и про австралийских женщин. Во всяком случае, его Салли в стойкости и мужестве никому не уступит. Ее неизменная бодрость и жизнерадостность изумляли Морриса. Вот и сейчас она смеется, болтает с Биллом Иегосафатом, словно они невесть какие закадычные друзья, а ведь им и встречаться-то приходилось редко. Билл, конечно, хороший малый. Приглашая его на чашку чаю, Моррис знал, как рад будет Билл познакомить свою жену с миссис Салли.

Вскоре между миссис Джерити и Салли завязалась дружеская беседа, и Моррис сделал знак Биллу. Они вышли на веранду. Динни присоединился к ним, и они уже со смаком вспоминали прежние денечки, когда на веранду поднялись Сэм Маллет, Тупая Кирка, Эли Нанкэрроу и Тэсси Риган. Это была чудесная встреча старых приятелей, и Билл сиял от удовольствия. А тут и Мари Робийяр появилась у калитки, и он поспешил навстречу.

— Когда Салли сказала мне, что ждет вас сегодня вечером, я, конечно, решила прийти повидаться с вами, мистер Иегосафат, — ласково сказала ему Мари. — Как вы поживаете?

— Не сказать, чтоб плохо, — пробормотал Билл, краснея, как мальчишка.

— Да это и видно! — воскликнула Мари. — Он выглядит чудесно, не правда ли? — Улыбаясь, она окинула взглядом сидевших на веранде мужчин. — Совсем светским человеком стал и франт какой!

Под взрыв смеха Мари скрылась в доме.

Салли обрадовалась, увидав Мари. Она уже успела любезно расспросить миссис Джерити о здоровье детишек и выслушать ее рассказ о том, какая у Билла прекрасная ферма, сколько на ней овец и как выгодно удалось ему продать в этом году овечью шерсть. Миссис Джерити поделилась с ней также своим беспокойством по поводу приступов дурного настроения и хандры, которые ни с того ни с сего вдруг накатывают на Билла. У него нет подлинного интереса к хозяйству, пожаловалась она. Вечно вспоминает свои прииски и рвется сюда. Надумал даже продать ферму или бросить на ее попечение, пока их старший сын не подрастет, а сам хочет снова отправиться на разведку. Просто беда! Она решилась на это путешествие с Биллом из боязни, что он может не вернуться в Барабул-Хиллс, призналась миссис Джерити.

В разгаре этой беседы появилась Мари, и почти в эту же минуту с заднего крыльца донесся голос миссис Моллой:

— Дома кто-нибудь?

— Входите, входите, Тереза! — крикнула Салли и пошла встретить ее.

— Я принесла вам немножко сливок к чаю, милочка, все равно пропадут, — объяснила миссис Моллой. — Эти окаянные козы скоро сведут меня в могилу. Они у нас сейчас все доятся, а ребята подросли, на работу уже ходят, куда нам теперь столько молока. Вы, душечка, хороши сегодня, как цветочек… Да у вас, я вижу, гости. Ну, я побегу!

Миссис Моллой направилась к двери, но Салли ее удержала.

— Ни под каким видом! И не выдумывайте! — сказала она. — К нам заглянул наш старый друг Билл Иегосафат со своей женой.

— Билл Иегосафат? — Круглое добродушное лицо миссис Моллой просияло. — Да где же он, старый бездельник? Где его женушка?

Салли представила ей миссис Джерити, а тут и Билл, услыхав голос миссис Моллой, вернулся в комнату. Когда Салли подала бисквитный пирог с фруктовой начинкой и домашнее печенье, которое она всегда готовила для гостей по воскресеньям, стало похоже на настоящий званый вечер. В таких торжественных случаях Салли любила разливать чай из серебряного чайника и ставила на стол новый, расписанный цветочками чайный сервиз — рождественский подарок Динни.

Пока Салли накрывала стол к чаю. Мари беседовала с миссис Джерити. Потом пригласили мужчин; все расселись вокруг стола, перекидываясь шутками, смеясь забавным историям, которые рассказывали Динни и Билл, и непосредственным восклицаниям миссис Моллой и, как всегда, с удовольствием вспоминая былое. И столько радушия и сердечного тепла было в этом тесном кругу, что миссис Джерити промолвила смущенно:

— Немудрено, что Билла все тянуло сюда. У него здесь, как я погляжу, много добрых друзей.

— Ох, уж эти мне старожилы! — насмешливо отозвалась Салли. — Все они на один лад. Мелют всякий сентиментальный вздор о привольном житье-бытье в старые времена и забывают о трудностях. А пыль, а жара, а лихорадка? А как мы нуждались во всем самом необходимом, как жили вечно без гроша в кармане! Нет, Билл правильно сделал, удрав отсюда, как только подвернулся случай. Калгурли не место для семейного человека.

— Вы в самом деле так думаете, мэм? — спросил Билл.

— Ну разумеется. — Салли нравилось сознавать себя чрезвычайно здравомыслящей особой и высказывать трезвые суждения. — И сейчас здесь нелегко живется, хотя и по-другому. Конечно, у нас теперь больше удобств: водопровод, электрическое освещение… Но ведь все это стоит денег, а заработки целиком зависят от положения на рудниках.

— Что верно, то верно, — пробормотал Сэм Маллет.

— Я очень жалею, что нам не удалось уехать отсюда, пока ребята еще не подросли, — продолжала Салли. — Очень жалею… Мы могли бы дать им лучшее образование, возможность лучше себя обеспечить. Пусть бы мои сыновья работали где угодно, только не под землей. Но рудники уже поглотили двух старших, и только богу известно, не попадут ли туда и младшие. Надеюсь, что не попадут, если в моих силах будет этому помешать. Уже сейчас поговаривают о новом кризисе, а вы сами знаете, чем это грозит — безработицей, полным обнищанием сотен семейств. Да и без кризиса пыль и силикоз сводят в могилу каждого, кто долго работает под землей. Кроме того, за последнее время на рудниках было столько несчастных случаев, что ни одна женщина дня не может прожить спокойно. А вы думаете, легко вырастить здесь ребят? Мои-то, надеюсь, не собьются с пути, но…

— Ну, уж об этом можете не беспокоиться, — проворчал Динни. — Таких хороших ребят поискать надо…

— Может быть, и так. — Салли благодарно улыбнулась ему. — И все же я постоянно думаю, как трудно приходится нашей молодежи. Сколько молодых парней уже спилось! А что им тут делать, когда они сидят без работы? Только и остается, что пьянствовать да резаться в ту-ап. Если же ты работаешь на руднике и время от времени не стянешь кусок породы, так тебя и за человека не считают. На торговле золотом наживаются, конечно, крупные мошенники, а за решетку попадает простой народ. Ведь всем этим полицейским агентам и шпикам надо как-то оправдать свое существование. Нет, Билл, уж вы мне поверьте: только те остаются сейчас в Калгурли, кому некуда отсюда податься.