Лев Колодный - Повесть о «Катюше»

…Был сентябрь 1942 года. С Курского вокзала Москвы в южном направлении выехали конструктор Федор Есаков, капитан Николай Юрышев и воентехник Евгений Доброхотов. Им предстояло помочь Закавказскому фронту в создании «катюш», которые могли бы быть использованы в горных условиях ведения войны. Враг рвался к Кавказу и Сталинграду.

Москвичи везли с собой 20 артиллерийских прицелов. Своими силами черноморская группа войск Закавказского фронта сконструировала небольшую «катюшу». Черноморцы просили Москву прислать специалистов.

Эшелон не смог дойти к цели обычным путем. Пришлось на ходу всем троим спрыгнуть с поезда, который свернул с дороги на Кавказ.

В пути попали под бомбежку. На шинели Юрышева остались следы от пулеметных пуль. Осколком зацепило и Есакова. Доехали до Астрахани. Отсюда самолетом, поездом и автомобилем добрались через Махачкалу, Баку и Тбилиси в Сочи. Здесь находилась полевая мастерская № 6. Она ремонтировала «катюши». В гараже при санатории «Ривьера» сделали первый образец горной «катюши», величиной с пулемет. Пакет из четырех направляющих ставили на колеса. Установка разбиралась на три части: пакет, стойку и ось с колесами.

К ноябрьским праздникам 1942 года были готовы первые боевые установки. Их приехали получать моряки-черноморцы. Залп сочинской «катюши» состоял из восьми снарядов. Это было меньше, чем у обычных установок. Но и восемь снарядов делали свое дело, сея панику среди врагов, никак не ожидавших встретиться с огненными снарядами на перевалах Кавказа.

«Важно было и то, что установка не требовала электрического тока для залпа, — рассказывает Федор Иванович Есаков. — Роль аккумулятора играл патрон „ТТ“. С помощью обыкновенного гвоздя и веревки взводился ударник. Патрон загорался. Огонь поджигал первый снаряд и с помощью несложного приспособления — змеевичка (газами из первого снаряда) поджигались остальные снаряды».

Москвичи вернулись в столицу из самого пекла боев.

Вслед за ними пришла награда — медаль «За оборону Кавказа»…

И наконец Сталинград. Сюда из Москвы в мае 1942 года выехала со специальным заданием группа специалистов: директор завода «Компрессор» И. А. Дорожкин, конструктор Ф. И. Есаков и старший мастер К. Г. Мотылин. В Сталинграде они должны были организовать еще один завод, который бы ремонтировал «катюши». Но это задание выполнить не удалось: фронт быстро приблизился к самому городу.

Под Сталинградом врагов били «катюши», сделанные в Москве, на Урале, в Горьком, Пензе, Кирове… Страна отомстила за раны героического города. К этому времени промышленность выпустила сотни и сотни новых установок.

Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов пишет: «19 ноября 1942 года во время нашего контрнаступления было использовано 115 дивизионов реактивной артиллерии. Один залп — это 10 тысяч снарядов. Он обрушивал на головы гитлеровцев 500 тонн смертоносного металла».

Взятый в плен в боях под Сталинградом артиллерист Ульрих на вопрос о потерях от залпового огня реактивной артиллерии отвечал:

— Разрушительное действие взрывной волны очень сильное, так же как и осколочные действия по открытым целям. Такое мнение существует у большинства офицерского и солдатского состава. При массовом применении «катюш» от их залпов потерь больше, чем от всех других видов оружия.

Солдат Харт был более конкретен:

— После залпа из нашей роты численностью до 120 человек в живых осталось 12. Из 12 станковых пулеметов остался цел один и тот без лафета, а из пяти тяжелых минометов — ни одного.

И так на всех фронтах. Фашисты испытали на себе всю мощь советского реактивного оружия, которое превосходило немецкие реактивные установки.

Полковник Шенбергард отмечал:

— Русские «катюши» имеют следующие преимущества: большую дальнобойность, стреляют на 9—10 тысяч метров, маневренны лучше, чем немецкие, а также их больше.

Подполковник Лютер с горечью признавал:

— Прежде всего необходимо отметить моральное воздействие огня PC. Были случаи, когда мои солдаты не выдерживали огня PC и оставляли хорошо оборудованные позиции. Сказывались здесь не материальные потери, а моральное воздействие.

Красноречивее всех оказался ефрейтор Фауст:

— Кроме «катюши» у русских имеется «ванюша», от которого не спастись и в блиндаже. От него можно сойти с ума.

Откуда же пошла «катюша», кем это ласковое имя было дано самому грозному оружию второй мировой войны?

Конструкторы, создатели ракеты, те, кто первыми увидели огненные снаряды, называли свои ракеты сначала «эрэсами».

Быть может, «катюше» дали имя рабочие завода, которые первыми приступили к серийному выпуску? Нет. Письмо из Воронежа не давало оснований для такого ответа.

Но в письме высказывается предположение: «Не послужила ли источником этого трафаретка завода, на которой обозначалась одна буква „К“ — завод имени Коминтерна?»

Московские рабочие завода «Компрессор» говорят другое:

«Когда с фронта впервые вернулись на завод для ремонта наши машины, красноармейцы-ракетчики поначалу звали их „маруся“».

Категорично заявили бойцы батареи капитана Флерова:

— Пехота назвала установку «катюшей», — сказал Иван Гаврилов. — «„Катюша“ заиграла» — так мы все говорили о нашей машине. А кто первый это сказал, сейчас это трудно выяснить…

Начальник штаба гвардейских минометных частей генерал-майор А. А. Быков вспоминает, что на Северо-Западном фронте он слыхал, как установки называли «раиса семеновна» — так своеобразно расшифровывалось сокращение PC.

«Ванюшами» окрестили ракетный снаряд М-31 (калибром 300 миллиметров). Еще его называли «Иваном долбаем»… А враги — «Иваном грозным».

Но чаще всего все-таки была в ходу «катюша». Фронтовые поэты сочиняли о ней стихи, а бойцы распевали их на мотив известной песни «О Катюше». Заканчивалась новая песня таким куплетом:

В своих мемуарах Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов цитирует строки песни «Гвардейская „катюша“», опубликованные во фронтовой газете «На разгром врага». Сочинил их солдат-гвардеец Анатолий Скобло:

Да, все было, как в песне. Машина появлялась всегда неожиданно. Выходила она и на берег моря, и на опушку леса, и на ровное поле: всюду, где гремели жаркие бои.

Установить, кто назвал оружие, извергающее огненные залпы, «катюшей», так и не удалось. Скорее всего, это были инженеры, его создавшие, рабочие, производившие его на заводах, солдаты и командиры, в чьих руках оно превращалось в огненный снаряд. Словом, автором «катюши» был весь советский народ.

На карте Луны среди новых обозначений кратеров и морей есть имена Тихомирова, Петропавловского, Лангемака… На обратной стороне Луны кратерные цепи, открытые с помощью советской автоматической станции «Луна-3», названы ГДЛ, ГИРД, РНИИ. Это названия коллективов, которые заложили основы советской космонавтики и ракетостроения, — ленинградской Газодинамической лаборатории (сокращенно ГДЛ), московской Группы изучения реактивного движения (ГИРД) и Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ).

Об их устройстве подробно рассказано в статье И. Соколова, опубликованной в журнале «Наука и жизнь», 1965, № 5.

Г. В. Петрович. У истоков советского ракетостроения. «Вестник АН СССР», 1965, № 10.

На разных этапах создания «катюши», как мы видели, на передний план выдвигались новые люди. Если вначале их было только двое — Н. И. Тихомиров и В. А. Артемьев, то затем, в годы создания ракетного снаряда в ГДЛ, ведущую роль играл Б. С. Петропавловский, а в РНИИ — И. Т. Клейменов, Г. Э. Лангемак и другие специалисты. В годы конструирования пусковых установок для автомашин выделился отдел, руководимый И. И. Гваем. Внедрению «катюши» содействовали директор института Б. М. Слонимер, военный инженер В. В. Аборенков и другие. В годы войны процесс становления «катюши» продолжался, ее успешно совершенствовали конструкторы завода «Компрессор», создавшие новые образцы ракетного оружия. Автор в кратком очерке не ставит своей задачей определить величину вклада каждого создателя «катюши» — эта работа еще ждет своих исследователей.