Станойка Копривица-Ковачевич - Поймать лисицу

Положив на ладонь, мальчик разглядывал его со всех сторон. С одной стороны "штука" была запаяна, с другой же, сверху, мальчик вдруг обнаружил едва заметную поперечную линию, отделявшую корпус от головки."Ага, открывается здесь!" — часть, попробовал отвернуть ее, но она не поддавалась. "Может, внутри спрятана пуля?" — предположил Йоле. Мальчик встряхнул предмет, но он не издал ни звука.

— Нет, это не пуля, — сказал он вслух, оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не слышал, и снова спрятал находку в карман.

С этого дня Йоле постоянно носил с собой этот блестящий предмет, пряча его от чужих глаз, счастливый, что является единственным его обладателем. "Может, с ним я дождусь и освобождения? — весело думал он. — И когда вернется Рыжий, мы соберемся все вместе, как раньше, и я достану его и покажу им. Вот удивятся!"

Но чем больше мечтал он об окончании войны, тем почему-то меньше верил в это. "Далеко еще до конца. У кого сил хватит столько ждать?!" И хотя все вокруг только об этом и говорили, уверяя, что окончание войны — вопрос дней, мальчик не верил. Ему казалось, война не окончится никогда. Даже когда уйдут солдаты, она останется где-то рядом…

По ночам мальчик ворочался без сна, перебирая в памяти все, что произошло за последнее время с ним, с матерью, с Раде, со всеми людьми. Он пытался отбросить, выкинуть из головы эти мысли — мысли о войне, о бедах и лишениях, связанных с ней. Но стоило заснуть, как война снова приближалась — его преследовали картины бегства, ночной паники, людей, взывающих о помощи, ночевок без крова над головой. И именно в него целятся, именно в него стреляют. Всю ночь он бежит, бежит, задыхаясь, пока хватает сил. А они все гонятся за ним, преследуют, догоняют… И он не знает, где спрятаться, ему кажется, что земля слишком мала и скрыться на ней невозможно. Куда бы он ни повернул, всюду ему не хватает места, а они целятся в него, настигают…

Он просыпался в поту, обезумев от страха, подолгу не мог прийти в себя и поверить, что он здесь в безопасности, что он еще жив. Его успокаивал тихий голос матери, ее ласковая рука.

— Не бойся, сынок, это сон. Не бойся, милый!..

Он опускал голову на подушку, но сон не приходил. Может, Йоле и сам не хотел засыпать — так было легче. Ворочался с боку на бок, отгоняя сны и кошмары, пока сознание вновь не погружалось в гущу событий, от которых мальчик хотел убежать. Он противился им, насколько мог, стараясь заменить картины войны картинами раннего детства. Вызывал в своем воображении лица приятелей: веснушчатое, доброе — Рыжего, упрямое — Лены, озорное — Влайко, чтобы вытеснить образы черных бородатых уродов, преследовавших его.

И все чаще на помощь ему приходили ручьи. Они лучше всего помогали отвлечься от видений войны, забыться, убежать — почувствовать себя спокойным и счастливым, как раньше. Йоле спускался к ним, к их холодным водам, ложился на бережке и слушал, как звенят, перекатываясь по камням, их светлые струи. Мало-помалу они успокаивали его, и мальчик наконец спокойно засыпал.

Впрочем, иногда и такие сны обманывали. Он спускался к ручью, усаживался на берегу, слушал мирное журчание. Но вдруг ручей превращался в Дрину — и вновь возникали картины паники, суматохи, бегущих людей и скота, плач, крики о помощи. Измученного и несчастного, будила его мать и долго утешала, пока он вновь не решался заснуть.

Днем Йоле чувствовал себя хорошо. Ни на минуту не расставался он со своей находкой, и эта маленькая тайна делала его счастливым. Но то была тайна и от него самого: мальчик не мог понять, что же это за предмет, владельцем которого он стал.

Однако нет, верно, такого секрета, который мальчишки могут долго хранить, не поделившись с другими. Не устоял и Йоле, посвятил в свою тайну нового знакомого — мальчика чуть постарше его самого, тоже из беженцев.

Как-то ребята ушли вдвоем из дому, отправились в долину. Йоле достал свою находку. Алекса взял в руки непонятный предмет и долго его разглядывал.

— Ничего не понимаю, — нехотя признался он.

Йоле давно предполагал, что тайна — внутри самого предмета. Мучительно хотелось ее разгадать.

— Надо открыть, — сказал он решительно.

Алекса согласился, и Йоле стал потихоньку бить по едва заметной линии стыка.

— А вдруг взорвется? — волнуясь, спросил Алекса.

— Ну и пусть!..

И в этот момент действительно рвануло.

Яркая вспышка опалила лицо. Йоле отскочил, прежде чем почувствовал страшную, нестерпимую боль.

Та, давнишняя лисица, вырвавшись, снова его укусила. "Ну вот, теперь ты меня перехитрила! Так… Значит, укусила и убежала. Проклятая! Но Йоле тебя все равно одолеет…"

Мальчик видит ее вдалеке. Догонит он ее? Пожалуй, нет. Расстояние между ними все увеличивается: лиса убегает, он отстает.

И, теряя сознание, постепенно куда-то проваливаясь, Йоле старается понять: то ли она в этот раз оказалась быстрее, то ли он стал бегать медленнее?..

Четники — военные формирования сербской буржуазии монархической ориентации, ставшие на путь коллаборационизма и вооруженной борьбы против руководимого Коммунистической партией Югославии народно-освободительного движения. — Прим. ред.

Так называли бойцов пролетарских бригад, которые начали создаваться с декабря 1941 г. и составили ядро Народно-освободительной армии Югославии. — Здесь и далее прим. переводчика.

Усташи — хорватские фашисты, на которых опирались фашистские Германия и Италия в своих замыслах развязывания братоубийственной войны народов Югославии. В отношении других югославских народов, прежде всего сербов, усташи проводили политику геноцида. Вместе с немецкими и итальянскими фашистами они участвовали в боевых действиях против партизан и частей Народно-освободительной армии Югославии.

Сутеска — река, где в 1943 г. происходили ожесточенные бои Народно-освободительной армии Югославии против фашистов.

Так герой повести называет четников.

Цицвара — национальное блюдо из муки, масла и сыра.

Опанки — самодельная крестьянская кожаная обувь.