Джек Хиггинс - Полет орлов

– Возможно, – сказал я.

– Ну, тогда ладно. – Он поднялся. – Я хочу спать, да и жена Саймона беспокоится, чем это он тут занимается. – Он поцеловал Дениз в щеку. – Спокойной ночи, девочка моя.

Он вышел в сопровождении Саймона. Мы молча сидели у камина, наконец Дениз произнесла: «У меня есть идея. Ты говорил о немецких родственниках, с которыми ты давно не общался. По-моему, один из них работает в полиции».

– Так и есть. Мой кузен Конрад Штрассер.

– Стоит попытаться.

– Я подумаю, – сказал я и протянул ей руку. – Пойдем спать.

В ту ночь я все не мог уснуть. Я думал об этой невероятной истории и прислушивался к ровному дыханию жены. Дениз была права. Мне понадобятся мои связи в Германии.

На следующее утро, пока жена еще спала, я тихо оделся и спустился вниз. После нескольких звонков в Гамбург я дозвонился наконец до Конрада, с которым не разговаривал несколько лет. Со смертью моего дяди и его жены-немки наше общение почти прекратилось, но мы с Конрадом всегда ладили, когда встречались на семейных торжествах, куда меня приглашали, пока я служил в Германии.

Соединив вместе то, что разузнал Конрад, что поведал Зек, и то, что удалось обнаружить мне самому, я написал правдивую и удивительную историю о братьях Келсо.

Август. Пролетая на высоте десять тысяч футов линию фронта во Франции, Джек Келсо был счастлив. В свои двадцать два года Джек, отпрыск одного из богатейших семейств Бостона, должен был бы учиться в Гарварде, а вместо этого он второй год воюет в составе Королевского военно-воздушного корпуса.

Сержант, летавший с Келсо на двухместном истребителе «бристоль», накануне получил осколочное ранение и был отправлен в госпиталь. Поэтому Келсо, кавалер Военного креста, на счету которого было пятнадцать сбитых немецких самолетов, в одиночку поднял свой самолет в воздух, нарушив устав. Хотя не совсем в одиночку: на полу кабины, одетый в кожаный шлем и летную куртку, сидел плюшевый медвежонок по кличке Таркуин. Келсо погладил медвежонка по голове: «Хороший мальчик. Смотри не подведи меня».

Погода в то утро была отвратительная – ветер с дождем. Поэтому из-за шума и неразберихи Келсо даже не заметил, что за самолет прервал его триумфальную карьеру. Слева мелькнула тень, пулеметная очередь прошила «бристоль», и одна пуля угодила Джеку в левую ногу.

Разворачиваясь в сторону британских позиций, Джек почувствовал запах гари. Он снизился до пяти тысяч футов, затем до трех тысяч. Из двигателя самолета выбивались языки пламени. Келсо бросил быстрый взгляд вниз, на окопы и позиции линии фронта Фландрии. Пора. Он отстегнул ремень, засунул Таркуина за пазуху, перевернул «бристоль» вверх колесами и выбросился из него. Пролетев тысячу футов, он дернул за вытяжной трос парашюта и начал плавно снижаться. Английские пехотинцы добрались до него через несколько минут.

Полевой госпиталь разместился в старом французском шато, стоявшем посреди прекрасного парка. Пехотинцы вкололи Джеку Келсо морфий, и он впал в беспамятство. Он очнулся в каком-то фантастическом мире – маленькая комнатка, белые простыни, стеклянные двери, ведущие на террасу. Он попытался сесть и застонал от боли в ноге. Тут же открылась дверь, и в комнате появилась молодая сестра милосердия. У нее были светлые волосы, волевое лицо и зеленые глаза. На вид ей было лет двадцать с небольшим. Джек Келсо никогда в жизни не встречал более красивой девушки, и он моментально влюбился.

– Лежите, – сказала она, укладывая его на подушки.

Вслед за ней в комнату вошел армейский полковник.

– Какие-то проблемы, баронесса?

– Да нет. Он немного возбужден.

– Ему нельзя, – сказал полковник. – Я вытащил из него довольно большую пулю. Вколите ему морфина. – Полковник удалился.

Она наполнила шприц лекарством и взяла правую руку Келсо.

– Ваш акцент, – проговорил он. – Вы – немка. Он называл вас баронессой.

– Это очень помогает, когда имеешь дело с пилотами Люфтваффе.

– Мне все равно, кто вы, если вы обещаете выйти за меня замуж, баронесса, – пробормотал он сквозь сон. – Где Таркуин?

– Это, наверное, медвежонок? – спросила она.

– Не просто медвежонок. Это мой талисман.

– Вон он. На туалетном столике.

– Здорово, дружище, – сказал он и провалился в сон.

Война застала Эльзу фон Хальдер и ее мать в Париже. Отец Эльзы, пехотный генерал, погиб на Сомме. Двадцатидвухлетняя баронесса, наследница знатного прусского рода, владела пришедшей в полный упадок фамильной усадьбой и была бедна как церковная мышь. Шли дни. Келсо рассказывал Эльзе о своей обеспеченной жизни в Штатах, у них даже нашлось общее в судьбах – у обоих матери умерли от рака в 1916 году.

Как-то через три недели после того, как Келсо очутился в госпитале, он в обществе других раненых офицеров сидел в шезлонге на террасе и принимал солнечные ванны. К нему подошла Эльза и протянула посылку. «Вскройте, пожалуйста, сами», – попросил он.

Внутри оказались кожаная коробочка и письмо.

– Джек, это из штаба. Вас наградили орденом «За безупречную службу». – Она вытащила орден и подняла его вверх. – Неужели вы не рады?

– Конечно, рад. Но у меня уже есть орден, – сказал он. – Единственное, чего мне в жизни не хватает, так это вас. – Он нежно взял ее за руку. – Германия проиграет войну. Все, что вас там ждет, – это старый дом и полное отсутствие средств к существованию. Выходите за меня, Эльза. Я буду о вас заботиться, обещаю. У нас все будет хорошо. Поверьте мне. Вы же знаете, что я все равно буду вам надоедать, пока вы не примете мое предложение.

И она согласилась. Через два дня они поженились. В конце концов, Джек был прав, ей действительно некуда и незачем возвращаться.

Медовый месяц они провели в Париже. Эльза вскоре забеременела, и Келсо настоял, чтобы она уехала в Штаты. Эйб Келсо, отец Джека, устроил ей в Америке восторженный прием. Она пользовалась огромным успехом в обществе и заслужила всеобщее одобрение, особенно когда родила близнецов. Старшего она назвала в честь своего отца Макс, а младшего – Гарри, в честь отца Эйба.

Джеку Келсо сообщили об этом телеграммой, которая застала его на Западном фронте. Он был уже подполковником и одним из немногих оставшихся в живых опытных пилотов, поскольку потери с обеих сторон в последний год войны были ужасающи. А потом все вдруг кончилось.

Исхудалый, изможденный, преждевременно состарившийся Джек Келсо стоял в детской и смотрел на спящих мальчиков. Остановившись в дверях, Эльза с опаской наблюдала за незнакомым ей человеком.

– Выглядят они отлично, – сказал он. – Пойдем вниз.

В гостиной у камина их ожидал Эйб Келсо. Джек был похож на своего отца, хотя тот был выше и темнее.

– Ну и ну, Джек. – Эйб взял со стола два бокала с шампанским и передал их Джеку и Эльзе. – Я в жизни не видел столько медалей.

– Побрякушки. – Его сын залпом выпил вино.

– Что, в последний год было совсем плохо? – спросил Эйб, подливая Джеку вина.

– Плоховато, хотя мне так и не удалось найти свою смерть. – Джек Келсо изобразил на лице жутковатую улыбку.

– Ты говоришь ужасные вещи, – сказала его жена.

– Но это правда. – Он зажег сигарету. – Я смотрю, у мальчиков светлые волосы. – Он выпустил струю дыма.

– Они наполовину немцы.

– Они не виноваты, – ответил Джек. – Кстати, знаешь, сколько самолетов я сбил? Сорок восемь.

В тот момент она поняла, насколько изуродована его психика. Первым с наигранной веселостью на его слова отреагировал Эйб.

– Джек, чем ты собираешься заняться? Вернешься в Гарвард?

– Издеваешься? Я прожил двадцать три года, если включить сюда то время, что я поливал из пулемета вражеские окопы, я убил сотни людей. У меня есть трастовый фонд, оставленный мне моей матерью, и я собираюсь пожить в свое удовольствие. – Он осушил свой бокал и вышел.

Эйб Келсо налил невестке шампанского: «Пойми, дорогая, ему пришлось многое испытать. Мы должны делать скидку».

– Не извиняйтесь за него. Это не тот человек, за которого я выходила замуж. Он все еще находится в этих Богом забытых окопах. Он там так и остался.

Это было недалеко от истины, поскольку все последующие годы Джек Келсо вел себя так, как будто ему безразлично, будет он жить или погибнет. Его подвиги на автомобильных гонках были печально известны. Он продолжал летать и трижды разбивался при посадке. Он занимался ввозом спиртного во время сухого закона, используя для этого свою моторную яхту, а выпить Джек мог целую бочку. Эльза же играла роль примерной жены, элегантной хозяйки и любящей матери. Для Макса и Гарри она всегда была «мутти». Она обучила их немецкому, и они ее обожали. Однако пьяницу и героя войны отца они любили еще больше.