Василий Веденеев - Ключ святого Петра

— Откуда он у вас? И чем докажете, что вы не провокатор Энугу?

— Узнали? — пряча перстень, облегченно вздохнул Вуд. — Мне его дала сама госпожа Джуба. Можете помочь ее посланцам?

Ошарашенный негр снял очки и, вытащив платок, начал протирать и без того чистые стекла. Хантер терпеливо ждал. Он слышал, что авторитет Онасии среди ее соплеменников необычайно высок, но кто знает, каковы отношения священника с режимом Матади?

— Чего вы хотите? — наконец глухо спросил священник. — Внизу коммандос, у ворот полиция, уйти нельзя.

— Мы ни в коем случае не должны попасть к ним в руки, — признался Вуд. — Вы рискуете, доверяясь нам, но и мы рискуем. Дайте нам убежище, хотя бы до наступления темноты.

— Хорошо. Отпустите сторожа, а я пока останусь с вами.

Шепнув звонарю несколько слов, настоятель подтолкнул его к лестнице и обернулся к беглецам:

— Он знает, что надо сделать. Полной безопасности не обещаю, но к ночи что-нибудь придумаем. Где вы видели госпожу Джуба?

«Проверяет», — понял Питер и коротко рассказал о встрече с Онасией, описав ее внешность. Однако о цели пребывания в стране благоразумно умолчал. Слушая, священник согласно кивал, и постепенно его лицо смягчилось — настороженность уступала место спокойной доброжелательности.

Вернувшийся звонарь сообщил, что двери церкви закрыты и можно перебраться в другое место. Спустившись вниз, он повел беглецов на хоры и открыл неприметную дверцу в деревянной обшивке органа:

— Сюда. На счастье, органист сегодня не сможет прийти, а дверь на хоры я запру.

Протиснувшись в каморку, Вуд и Хеде уселись на пол, подтянув колени к груди, — помещение оказалось высоким, но узким, как прямоугольный колодец. Скорее всего, оно предназначалось для ремонта и настройки труб органа. Сторож принес кувшин воды, фрукты и бутерброды, пообещав вернуться после вечерней мессы. Перекусив, беглецы решили по очереди подремать. Первым уснул Карл, а Питер перебрался ближе к дверце, оставив ее приоткрытой.

Храм опустел. Давно смолкли шаги сторожа и священника, с улицы доносились глухие голоса коммандос. Томительно потянулось время ожидания.

Несколько раз в храм заходили старухи-негритянки, присаживались на скамьи и, набожно сложив руки, возносили молитвы Всевышнему. Сначала Хантер вздрагивал от каждого звука, раздававшегося внизу, но потом чувство страха притупилось. С завистью поглядывая на сладко посапывающего Карла, Питер с нетерпением ждал, когда придет его очередь вздремнуть.

Внизу снова послышались звуки шагов, но Вуд не обратил на них внимания — по плитам не топали тяжелые солдатские башмаки. «Наверное, пожаловал очередной прихожанин в надежде вымолить прощение грехов и добиться удачи в делах, уповая на заступничество святых», — подумал он. Вошедший остановился под хорами, словно не решаясь идти дальше. В тишине храма явственно раздался шепот:

— Хантер?!

Питер вздрогнул. Шире открыв дверцу каморки, он прислушался: может, почудилось? Минуту или две было тихо, потом снова позвали, уже громче:

— Хантер?!

Черт возьми, это же голос итальянца! Откуда он здесь? Как прошел через кордоны коммандос и полиции? Каким чудом ему удалось вырваться из оцепленного квартала и уцелеть при облаве? Откликнуться?

Вуд выполз на хоры и, осторожно подобравшись к перилам, выглянул. Ничего не видно.

Внизу подергали запертую дверь на звонницу, потом шаги приблизились к дверям хоров и чья-то рука дернула их, пробуя открыть. Секунды тишины, и снова голос:

— Хантер!

Услышав позади шорох, Питер обернулся. На него вопросительно смотрел бледный Хеде. Почти неслышно, одними губами, он спросил:

— Тони?

Дав ему знак замереть, Вуд снова поглядел вниз. Да, это Фаджа! Вот он вышел на середину храма, остановился между длинных рядов темных скамей и завертел головой, осматриваясь по сторонам. Обернулся и поглядел на хоры. На секунду Питеру показалось, что они встретились взглядами и итальянец заметил его. Нет, не может быть, — войдя в сумрак церкви с ярко освещенной солнцем улицы, он не мог увидеть притаившегося за перилами хоров человека. Тем более глядя снизу вверх. Но как Тони здесь очутился, зачем? Неужели не понимает, что ему надо бежать из столицы? А если он тут не по своей воле и выступает в роли «живца», на которого полиция надеется поймать безуспешно разыскиваемых беглецов?

Постояв, Фаджа медленно направился к выходу. Жаль, нельзя увидеть, что он будет делать на улице, как пройдет мимо патрулей и торчащих у ворот полицейских в штатском.

— Откуда он? — шепотом спросил Хеде, вытирая скомканным платком мокрый лоб. — Почему ты не откликнулся?

— Слишком странно его появление, — ответил Вуд. — Как он выбрался из оцепленного квартала на машине? И почему пришел сюда? На наше счастье, он ничего не знает, а мы не можем рисковать.

— Что с ним теперь будет?

— Не знаю, — устраиваясь подремать, зевнул Хантер. — Меня мало интересуют предатели.

— Думаешь, он нас предал? — швед задумчиво почесал подбородок.

— Я подозреваю, и этого достаточно. Давай лучше ждать темноты…

Выйдя из храма, Тони постоял на паперти, сощурившись от бьющего в глаза солнца, потом медленно спустился по ступеням и, заложив руки за спину, пошел к воротам, стараясь не смотреть на коммандос в пятнистых комбинезонах. У ворот, прислонившись плечом к столбу, его ждал контрразведчик в штатском.

— Ну?

Фаджа отрицательно мотнул головой и поплелся к стоявшему у края тротуара автомобилю. Контрразведчик выругался и, усевшись рядом с водителем, снял трубку радиотелефона:

— Опять осечка. Сейчас поедем по отелям.

Зажатый на заднем сиденье между двух потных громил, вконец измотанный итальянец прикрыл глаза. Говорить ничего не хотелось. Да и какие тут могут быть слова?..

Священник пришел поздно вечером. Принесенные бутерброды съели при свете фонаря, заодно слушая, о чем он негромко рассказывает:

— В городе патрули, проверяют документы. В порту и на аэродроме ужесточен контроль, проверяют багаж. Говорят, на границы отправили новые подразделения коммандос, дикторы радио и телевидения призывают к бдительности. Боюсь, утром снова начнут прочесывать квартал.

— Что вы можете предложить? — закурив после скудного ужина, мрачно осведомился Вуд.

— Наш сторож слегка подрабатывает контрабандой, — улыбнулся священник. — Ничего не поделаешь, в стране слишком многого не хватает.

— Пикантная подробность, — хмыкнул швед. — Это имеет отношение к нам?

— В некотором роде. Дело в том, что он часто хранит товар здесь. Я сам недавно узнал об этом, — поспешил добавить настоятель храма, заметив саркастическую ухмылку Хантера. — Внизу есть старый склеп, из которого можно попасть на кладбище. Звонарь знает там каждую тропинку и выведет на побережье. Лучше ничего предложить не могу. В церкви же вас неминуемо найдут — не сегодня, так завтра.

— Пошли, — с ходу согласился Вуд и подхватил сумки.

— Я слышал, по ночам на пляжах царствуют местные уголовники, — нерешительно напомнил Хеде.

— Зато там нет полиции, — резонно возразил священник.

Старый негр-сторож ждал их около алтаря. Пожав на прощание руку настоятелю храма, беглецы направились следом за стариком к массивному распятию у стены. Легко сдвинув его, сторож первым начал спускаться по металлической винтовой лестнице. Секунду поколебавшись — кто знает, что может таиться в темном провале открывшегося в полу лаза? — Питер последовал за ним, предварительно отдав одну сумку шведу. На их счастье, власти мало интересовались религией и потому не знали о сокрытых в старинных церквах тайниках, иначе здесь давно были бы командос. Правда, не исключено, что они засели на кладбище.

— Тут раньше хоронили именитых горожан, — пояснил старик, отпирая низкую железную дверцу, из-за которой сразу потянуло могильным холодком. — Отсюда есть ход в кладбищенскую часовню, а там недалеко и до побережья.

Склеп оказался низким и длинным. Вдоль стен стояли каменные саркофаги с выбитыми на них полустершимися надписями. Камень местами выкрошился, позеленел, некоторые крышки были сдвинуты, и Вуд подумал, что сторож наверняка прячет контрабанду среди давно истлевших костей.

Видимо, звонарь досконально изучил каждый закуток подземного некрополя: он уверенно вел своих спутников между рядов саркофагов к противоположной стене, где под низко нависшим каменным козырьком находилась неприметная дверь. Позвенев ключами, сторож открыл ее и ступил в узкий коридор. Его стены дышали сыростью, под ноги попадались обрывки пожелтевших газет и оберточной бумаги, идти приходилось согнувшись, чтобы не задеть головой потолок, сложенный из грубо отесанных каменных блоков. Швед начал было считать шаги, но сбился и бросил. Наконец добрались до лестницы — грязной и пыльной. Поднявшись по ней, старик остановился и немного повозился, сдвигая камень, закрывавший вход в часовню.