Фавориты Фортуны - Маккалоу Колин

К 88 году, когда Суллу наконец избрали консулом вместе с Квинтом Помпеем Руфом, война с италийскими союзниками уже подходила к концу. Рим согласился предоставить им, хотя бы формально, право голоса — как гражданам.

Дочь Суллы от Юлиллы, Корнелия Сулла, была влюблена в своего двоюродного брата Мария-младшего, однако Сулла заставил ее выйти замуж за сына своего коллеги-консула. Она родила тому дочь Помпею — впоследствии вторую жену великого Цезаря — и сына.

Когда Цезарю-младшему исполнилось десять лет, его мать Аврелия направила сына к Марию, чтобы он помогал своему великому дяде оправиться от удара. Мальчик старался как можно больше вызнать у Мария о секретах военного искусства. Помня о предсказании Марфы, во время бесед с умным мальчиком Марий только укрепился в своем тайном намерении не способствовать будущей военной и политической карьере Цезаря.

Придя в ярость от безобидного замечания надоевшей ему жены Элии, Сулла внезапно развелся с ней. Причиной развода он объявил бездетность Элии. Старый Скавр к тому времени умер, и Сулла женился на его вдове Далматике. В Риме осуждали Суллу за его поведение в отношении Элии, но Сулле это было безразлично.

Зная, что Рим поглощен войной с италиками, понтийский царь Митридат в 88 году вторгся в римскую провинцию Азия и перебил там всех римлян и италиков — мужчин, женщин и детей. Погибло восемьдесят тысяч человек, и с ними — семьдесят тысяч их рабов.

Когда в Риме стало известно об этом массовом убийстве, собрался Сенат — обсудить, кто поведет армию на восток и покарает Митридата. Считая себя полностью оправившимся от удара, Марий кричал в Сенате, что командование должно быть поручено ему, и только ему. Сенат пренебрег этим категоричным требованием, поручив легионы старшему консулу Сулле. Этого оскорбления Марий не простил. Теперь Сулла вошел в число его открытых врагов.

Считая, что сможет разбить Митридата, Сулла с большим удовлетворением принял командование и стал готовиться к отъезду из Италии. Но в казне не оставалось денег, а личные сбережения Суллы были слишком незначительными. Средств не хватало даже после того, как были проданы общественные земли вокруг Римского Форума. В конце концов деньги для финансирования понтийской войны добыли, ограбив храмы Греции и Эпира.

В том же 88 году появился и сразу завоевал широкую популярность плебейский трибун Сульпиций. Будучи консерватором, он стал радикалом после того, как Митридат вырезал население провинции Азия. Сульпиций понял: царь-иностранец не видит разницы между римлянином и италиком. Митридат с одинаковой жестокостью истреблял и тех, и других. Сульпиций обвинил Сенат в безответственном нежелании дать полное гражданство всем италикам. Если для Митридата эта разница отсутствует, значит, ее действительно не существует. Сульпиций принимал в Плебейском собрании закон за законом. Согласно этим законам было изгнано столько сенаторов, что невозможно стало собрать кворум. Сделав Сенат недееспособным, Сульпиций поднял вопрос о политических правах новых граждан-италиков. Все это происходило среди кровавых стычек на Римском Форуме, где был убит молодой муж дочери Суллы.

Добившись успеха, Сульпиций примкнул к партии Мария и заставил собрание провести еще один закон — лишить Суллу права командовать в войне против Митридата и передать легионы Марию. Семидесятилетний, больной, Марий не мог позволить кому-то иному разбить «понтийского разбойника», особенно Сулле.

Сулла находился в Кампании, набирая рекрутов, когда услышал о новом законе. И тут же принял безумное решение: он пойдет с войсками на Рим. Никогда за все шестьсот лет существования Рима ни один римлянин не делал этого. Но Сулла посмел быть первым. Офицеры отказались поддержать его, кроме квестора Луция Лициния Лукулла, но солдаты остались на стороне Суллы.

В Риме никто не верил, что Сулла осмелится напасть на родной город, так что, когда Сулла и его армия появились у стен, возникла паника. За неимением профессиональных солдат Марий и Сульпиций были вынуждены вооружить бывших гладиаторов и рабов. Сулла сломил это разношерстное воинство и захватил Рим. Марий, Сульпиций, Марк Юний Брут и несколько других защитников вынуждены были бежать. Сульпиция захватили еще до того, как тот покинул Италию, и обезглавили. Марию, после тяжелых испытаний, удалось вместе с Марием-младшим и другими своими сторонниками достичь Африки. Там они обрели убежище среди ветеранов, которых сам Марий когда-то поселил на землях острова Церцина.

Став фактическим властелином Рима, Сулла выставил голову Сульпиция на ростре Римского Форума, чтобы устрашить Цинну и заставить его повиноваться. Он аннулировал все законы Сульпиция и установил свои, ультраконсервативные. Законы Суллы имели цель полностью восстановить Сенат и впредь отбить у плебейских трибунов охоту выдвигать радикальные идеи. Удовлетворенный тем, что сделал все возможное для восстановления традиционного республиканского правления, в 87 году Сулла наконец отбыл на восток — на войну с Митридатом. Но перед этим он выдал замуж свою овдовевшую дочь за Мамерка, брата умершего Друза и опекуна его осиротевших детей.

Ссылка Мария, Мария-младшего, Брута и их единомышленников длилась около года. Сулла принял последние меры, чтобы укрепить свою наспех составленную конституцию, — он попытался сделать преданных ему людей консулами 87 года. Старшим консулом был избран сторонник Суллы Гней Октавий Рузон. Однако разборчивые выборщики вновь выдвинули на пост младшего консула Цинну, который оставался верен Марию. Поэтому Сулла попытался обеспечить верность Цинны новой конституции, заставив его дать священную клятву подчиняться. Для Цинны же эта клятва ничего не значила: он обманул богов, во время присяги держа в кулаке камень.

Как только весной 87 года Сулла уплыл на восток, в Риме начался раздор. Цинна отрекся от своей присяги и открыто выступил против Гнея Октавия и его ультраконсервативных сторонников, таких, как Катул Цезарь, Публий Красс, Луций Цезарь. В результате Цинна был выслан из Рима и объявлен вне закона. Однако в военном отношении консерваторы были не подготовлены. Цинна поднял армию и осадил город. Марий стремительно вернулся из ссылки и высадился в Этрурии, где также взбунтовал войска и маршем двинулся на помощь Цинне и его сторонникам — Квинту Серторию и Гнею Папирию Карбону.

В отчаянии ультраконсерваторы послали сообщение Помпею Страбону в Пицен, умоляя прийти и спасти их, поскольку у него под командованием имелась армия. В сопровождении сына Страбон двинулся к Риму. Но, прибыв туда, Помпей не выступил против Цинны и Мария. Все, что он сделал, — это осел в огромном лагере, раскинутом возле римских ворот. Там царила страшная антисанитария. Помпей загрязнил воду, которой пользовались граждане, жившие на северных холмах, и тем самым вызвал эпидемию брюшного тифа.

Осада Рима длилась некоторое время. В конце концов между Помпеем Страбоном и Серторием произошло сражение. Оно оказалось безрезультатным. Помпей Страбон сам заболел брюшным тифом и вскоре умер. При поддержке своего друга Цицерона молодой Помпей готовился похоронить своего отца, но жители разоренных им холмов выкрали тело, привязали к ослу и с позором протащили по улицам. После отчаянных поисков Помпей и Цицерон нашли труп Страбона. Разъяренный Помпей покинул Рим и вместе с телом отца и армией вернулся в Пицен.

Больше Рим не мог сопротивляться — он сдался Цинне и Марию. Цинна сразу вошел в город, но Марий отказался пересечь городскую черту, ссылаясь на то, что все еще остается вне закона. Ему лучше находиться под защитой лагеря и своих солдат до тех пор, пока Цинна не отменит декрет о ссылке и не добьется избрания Мария консулом — в седьмой раз. Серторий также не стал входить в город, однако по иной причине: родственник Мария понимал, что старик уже не в себе. Его мозг пострадал после второго удара.

Цинна отдавал себе отчет в том, что любой легионер — если он будет поставлен перед выбором, кому служить, Марию или Цинне, — изберет Мария. Поэтому Цинне пришлось настоять на том, чтобы его и Мария «избрали» консулами 86 года. До выборов оставалось несколько дней. И в первый день нового года Марий вошел в Рим — семикратным консулом, как и было предсказано. Пророчество сбылось. С собой он привел пять тысяч бывших рабов, фанатично преданных ему.