Алексей Щербаков - Тени черного леса

— А это нечто вроде регистратуры, как я понимаю. Или больничного архива, — подвел он итог осмотра. — И где здесь искать? Или выгребать все? — Мельников взял наугад одну из папок. — Фриц Линген, оберст, дата прибытия: 12 марта 1945 года…

Тут вмешался Мельников:

— Так все очень просто, товарищ капитан! В углу схемы есть подпись: «Клаус Дикс, оберст-лейтенант». Мы-то думали, что это автор указал имя в силу своей немецкой педантичности… Но скорее всего — это просто указание на то, в каком из этих больничных дел спрятаны документы.

Мельников метнулся вдоль шкафов. Они были распределены по годам, а внутри — по алфавиту. Найдя 1944 год, Сергей стал высматривать литеру «Д». К счастью, госпиталь был маленький, очевидно, предназначенный только для старших офицеров. А то могли бы искать и искать.

Найдя фамилии, начинающиеся на указанную букву, он лихорадочно принялся скидывать папки с историями болезней. И…

— Молодец, соображаешь! Тогда ищи этого чертового Лингена! — скомандовал Еляков.

Дело оказалось не таким простым. Папки были расставлены по алфавиту, на корешке каждой была написана фамилия пациента. Но когда лейтенант пошел до литеры «Л», то никакого Лингена не обнаружилось. Мельников почесал в затылке. Если ее изъяли или, допустим, перепрятали — то где искать.

— Что, лейтенант, нету? — спросил подошедший к нему сапер. Видимо, парня всерьез замучила сыскная лихорадка.

— Нету, мать ее так!

— Погоди-ка… У меня у одноклассника мама работала в регистратуре в больнице. Там было примерно то же самое, что и тут. Так вот что… В той больнице все дела раскладывали не только по фамилиям, но и по годам — когда больной поступил. Может, тут такая же система? Если вдуматься — так оно куда удобней искать…

А ведь точно! На схеме ведь под фамилией стояла дата!

Мельников вернулся к началу — и обнаружил на полке надпись, на которую он сгоряча не обратил внимание: «1943, февраль». Видимо, именно тогда подземный госпиталь и стал функционировать.

Дальше все было просто — оставалось поблагодарить немецких врачей за их знаменитую педантичность. Мельников нашел табличку «1945, март» и начал проглядывать полки. Благо Линген — это не какой-нибудь Мюллер или Шульц. Фамилия достаточно редкая. И наконец…

— Товарищ капитан, вот она!

Капитан извлек папку, деловито ее просмотрел и довольно быстро убедился: это то, что они ищут.

В самом деле. Несколько первых страниц выглядели обычно — написанные корявым медицинским почерком строчки с обилием латинских терминов. Но дальше шло совеем другое — аккуратный текст, какие-то технические схемы и колонки со столбцами цифр.

— Похоже, она, — подвел итог Еляков, проглядев находку. — Ну, вот и хорошо. Делать нам тут больше нечего. Уходим.

Они вышли их регистратуры, Свойкин по привычке двинулся вперед… И вдруг из бокового коридора раздалась автоматная очередь. Звякнуло стекло фонаря, а лейтенант яростно зарычал. Мельников, сорвав с плеча автомат, ринулся вперед и дал веером очередь в темноту. Послышалось падение чего-то тяжелого, падающего с некоторой высоты. И тут…

Внезапно вспыхнул свет. Тусклый, мертвенно-зеленоватый. Но этого хватало. Теперь можно было воевать не на ощупь. Мельников побежал по коридору, за ним двинулись саперы, срывая свои «ППС». К счастью, они захватили их по фронтовой привычке. Шли-то ведь на задание. А как идти на задание без оружия?

Коридор заканчивался небольшой отвесной металлической лесенкой, там внизу, ниже уровнем метра на два, галерея продолжалась, делая крутой поворот. В углу лежал тот, кто стрелял в лейтенанта. Видимо, падая, он задел какой-то рубильник — вот свет и вспыхнул. Аварийное автономное освещение… Да уж, немцы умели устраиваться.

Мельников прыгнул вниз, дал из-за угла очередь, потом выскочил сам. Дальше был еще один поворот. Он повторил тот же трюк и увидел, что путь лежал по решетчатому мосту, висевшему над каким-то обширным залом, в котором аккуратно были сложены обычные дерюжные мешки. Но главное — на мосту, ближе к тому краю, стоял человек. Даже в неверном свете он был хорошо заметен — длинный, одетый в кожаное пальто тип с узким неподвижным лицом. Он обернулся и вскинул автомат. Мельников нырнул под выстрел — но тот явно ожидал такого приема, очередь шваркнула совсем рядом. Сергей вскинул автомат и нажал на курок… Но оружие молчало. Вот и все — мелькнула мысль. Но молодой организм, видимо, полагал, что помирать ему рановато. И он, организм, все решил сам, без вмешательства мозга.

Перила на мосту представляли из себя единственный железный прут где-то на уровне пояса. Тело само метнулось вниз, проскочив под этим самым брусом. Вторая очередь прошла мимо. Барон, а это явно был он, — уходил.

…К счастью, падать было недалеко, метра три. Мельников успел сгруппироваться и даже мелькнула мысль: а что там, в мешках? Если что-то железное, то он все ребра себе переломает… Но Сергей плюхнулся на нечто более-менее мягкое. И успел услышать, как по мосту прогрохотали его товарищи. Его полета они, кажется, не заметили. Видимо, решили, что он двинул вперед. Откуда-то снова раздались выстрелы.

Сергей поднялся, поглядел, на что он упал… Мешок разорвался — из него сыпались самые обыкновенные мирные макароны. Он поднял автомат — да, теперь это уже не оружие. Одна из пуль Барона превратила «ППШ» в никому не нужную железку.

Надо выбираться. Мельников огляделся. Стены были бетонные, гладкие, но если навалить побольше мешков… Вдруг он заметил, что возле противоположной стены, рядом с ведущим куда-то проходом, в котором не было света, тянется вверх рядом с мостом что-то вроде трубы. По ней выбраться будет проще.

Он уже собрался начать подъем, как вдруг там, в темном проходе, услышал шаги. Шли двое.

— Мы правильно идем? — спросил кто-то по-немецки.

— Там хоть что-то светится. Надо разобраться. Я устал бродить по этим чертовым коридорам.

Мысль снова заработала. Так, если у них автоматы… Нет, взять кого-то живым сложно. Хотя…

Сергей достал пистолет и взял его в левую руку. Он неплохо стрелял с обеих. Правой рукой Мельников достал из голенища финку и присел слева от двери. Обычно человек начинает стрелять веером справа налево. Поэтому у него будет в запасе лишняя секунда. Почти сразу показался первый из тех, кто шел по коридору. Сергей снизу ударил его ножом в подвздошье, и прикрываясь им, пока он не упал, стал стрелять в полутьму, где смутно виделся второй силуэт… Раздалась автоматная очередь — но она явно шла мимо. Зато Мельников явно задел второго. Послышался звук падающего тела.

А откуда-то издали снова стреляли… Сергей решил рискнуть — подхватив автомат, оказавшийся немецким «MG-38», двинулся вперед. Он прошел недолго, пока не услышал в одном из боковых коридоров какой-то короткий шум. Мельников двинулся туда — и тут одна его рука уперлась в рубильник. Память тут же подкинула зафиксированную картинку — такой же был там, где случайно убитый включил свет. Сергей рванул выключатель — и в коридоре вспыхнуло все то же зеленоватое освещение. Только оно еще и мигало.

Мельников увидел, что стоит посредине длинного коридора, который, похоже, упирался в тупик. В конце его виднелась металлическая лестница, похожая на ту, по которой они пришли в подземный госпиталь. Только здесь из шахты, в которую эта лестница уходила, слабо брезжил дневной свет.

Но все это он разглядел в подробностях позже, а сначала заметил, что какая-то тень метнулась за угол. Нет, это был не угол, а небольшой выступ, или ниша, или что-то еще вроде этого. То есть выход был лишь один — наверх. Сергею укрыться было некуда, он нажал на гашетку, но сегодня был явно не его день. В немецкой машинке перекосило патрон.

Вот уж… Это было главной бедой немецких автоматов. У них слишком слабая пружина в рожке, которая подает патроны. А потому, если в снаряженном виде оружие не стреляет пару дней — а потом его не проверить, — часто бывает перекос. Вот тот идиот, который теперь валялся мертвым, явно не проверил…

— Эй, товарищ русский чекист, не стоит стрелять. У меня в руках граната без чеки. Если она рванет, похоронят обоих, — раздался из-за укрытия спокойный, слегка насмешливый голос. Неизвестный говорил на русском — очень чисто и правильно.

Мельников обернулся. Тот, в конце коридора, был прав. До угла Сергей добежать не успеет.

— Я выхожу на свет — убедись, что я не вру, — продолжал невидимый собеседник.

Сперва вылетел пистолет, который шлепнулся на бетон, потом показался человек. Это был тот самый, кто недавно чуть не угробил Сергея. Теперь было видно — человек был одет в расстегнутый кожаный реглан, под которым виднелась польская офицерская форма. В правой руке он держал зажатую в кулаке «лимонку».

— Я думаю, нам имеет смысл договориться. Я уйду наверх. Захочешь меня пристрелить, оба сдохнем. Лучше расстанемся. Вы все равно этот кон выиграли. Карту вы если не нашли, то найдете. Я вас знаю и уважаю как достойных противников. Вы — ребята упорные, весь этот поганый госпиталь переберете, но все равно отыщете. Так вот, зачем тебе помирать, убив еще одного нациста? Да я и не нацист… Я против вас ничего не имею, просто так сложилось. Родись я в России, я бы был твоим коллегой. Тем более, вы выбили у меня из рук оружие…