Леонид Анцелиович - Неизвестный Хейнкель. Предтеча реактивной эры

Количество опытных истребителей, на которых в летных испытаниях Эрнст Хейнкель проводил исследование различных модификаций «Саламандры», весной 45-го доходило до тридцати. Он испытывал такие конструкторские решения, которые можно было реализовать только через год или два.

Но в обстановке общего хаоса продолжать выпускать «Саламандры» уже было невозможно. К Вене приближалась Красная Армия, и 1 апреля 1945 года Эрнст Хейнкель дает команду закрыть все свои заводы. Судьба этого маленького реактивного истребителя с размахом крыла всего семь метров была типичной для всех выдающихся технических достижений немецких конструкторов в конце войны. Только несколько сот машин оказалось в полках авиации ПВО. Пилотировать этого скоростного «малыша» оказалось делом совсем не простым. Молодым и неопытным летчикам Люфтваффе он был не по зубам. При очень узкой колее шасси он отрывался от полосы только на скорости 220 км/ч, и длина разбега была значительно больше километра. О мальчишках из «Гитлерюгенда» в его кабине уже никто не говорил.

Эрнст понимал, что чудо сотворить он не мог, против законов Природы не попрешь. Но он очень гордился этой разработкой потому, что в этих нечеловеческих условиях маленькое летающее чудо создать удалось. Потом он узнает о нескольких воздушных боях его «Саламандр» с американскими и английскими истребителями. Они сбивали американские Р-47, но был зафиксирован случай, когда Р-47 сбил «Саламандру». Одолеть английский «Москито» реактивному Не-162 не удалось.

Когда английские танки 8 мая 1945 года ворвались на аэродром Лек в северной части Германии недалеко от границы с Данией, танкисты обнаружили три десятка реактивных истребителей, выстроенных на стоянке. Все они были с пустыми баками. Оказалось, что это новейшие истребители Не-162, принятые Люфтваффе для боевой эксплуатации. Англичане поделятся этими самолетами Хейнкеля с американцами и французами.

Русским достались две целеньких «Саламандры» на заводе в Маринехе под Ростоком. Там же нашли полную конструкторскую, производственную и эксплуатационную документацию. Все было привезено в Москву. С длинной полосы аэродрома ЛИИ НКАП в подмосковном Жуковском трофейная «Саламандра» с красными звездами на фюзеляже и крыльях взлетела 8 мая 1946 года. После окончания программы летных испытаний ее продули в большой аэродинамической трубе ЦАГИ. Второй трофейный самолет Хейнкеля разобрали и исследовали там же, в Бюро новой техники. Все советские авиаконструкторы детально познакомились с творением Хейнкеля.

Трофейные «Саламандры» всесторонне изучали авиаконструкторы в Англии, Франции и США.

Встреча с русскими, которые подходили к Вене с востока, не сулила Эрнсту ничего хорошего. Поэтому уже с начала апреля они с женой Лизой испытывали сильное беспокойство за свою судьбу и судьбу своих детей. К счастью, сюда, на запад Австрии, к их тихому городку Йенбах через Тироль наступали американцы. Они и заняли эту часть Австрии.

В конце апреля к нему в дом пожаловали не американцы, а два английских офицера. В дружеской беседе они пытались выведать как можно больше информации о его заводах и их продукции. Но Эрнст прикинулся ничего не ведающим, чем сильно разочаровал визитеров.

В середине мая они явились опять и заявили, что Эрнст обязан поехать с ними для допроса в Англию. Они с удовольствием согласились с предложением Эрнста проехать с ним до аэродрома Мюнхена на его автомобиле. Эрнст в полной тишине прощался с Лизой и детьми. Он обнял ее и долго не отпускал. Мальчишки тоже прижались к нему. У всех на глазах были слезы. Никто не знал, когда они увидят друг друга. Но вот он собрался с духом, поцеловал всех, сел за руль, и машина выехала за ворота. Из Мюнхена военным самолетом они прилетели в Париж и оттуда на джипе приехали в небольшой красивый замок Чесни недалеко от Версаля, который, как оказалось, использовался англичанами в качестве привилегированной тюрьмы предварительного заключения для сортировки арестованных немецких специалистов промышленности, науки и финансов высшей категории, которые должны были раскрыть секреты своей работы во время войны. Так началась «Одиссея» неволи Эрнста Хейнкеля.

Здесь, в замке, Эрнст увидел много знакомых лиц. Все они были полностью изолированы от внешнего мира и поначалу на допросах решили молчать. Но потом из задаваемых вопросов поняли, что вся информация у победителей уже есть и нечего играть в «кошки-мышки».

Бывший президент Имперского банка Хальмар Шахт при каждом удобном случае твердил всем о том, как он ненавидит Гитлера. Эрнст испытывал к нему симпатию, но не мог выносить его злых тирад о Гитлере.

Арестованный Шпеер писал объемные трактаты о будущем восстановлении Германии и Европы. С нескрываемым оптимизмом он видел себя во главе этой огромной и многолетней работы, даже не подозревая, что многие годы проведет в тюрьме.

Всесильный заместитель министра вооружений Заур был тоже здесь. Его громкий голос Эрнст узнавал еще издали. Заур успел создать себе так много врагов, что теперь коротал время в одиночестве.

Промышленный магнат Тиссен вначале поддерживал нацистов, но потом стал выступать против них. Всю войну он провел в сумасшедшем доме и концлагере. Теперь, будучи снова арестованным, семидесятидвухлетний Тиссен рьяно выступал с идеей превращения английской оккупационной зоны в отдельное немецкое государство. Хальмар Шахт ему категорически возражал.

Старый президент Германских железных дорог господин Дорпмюллер много пил. Недавно он перенес операцию и в компании медсестры проводил много времени, сидя в кресле в парке у замка.

Пролетел июнь, и Эрнста самолетом перевезли в Лондон и поселили в меблированных комнатах, принадлежащих Королевским ВВС. И первым, кого Эрнст здесь увидел, был немец, который выпил у него много крови — инспектор отдела реактивных двигателей министерства господин Шелп. Он и рассказал Эрнсту, что Мильх тоже в Лондоне и при его аресте английский генерал избил Мильха его же фельдмаршальским жезлом. Эрнст заметил Шелпу, что этот факт свидетельствует о справедливости англичан, а их генерала остается только поблагодарить.

Через три дня — переезд на юг, в Уимблдон. Сад, в котором стояло здание бывшего детского дома, был обнесен колючей проволокой. Здесь неделю спустя Эрнста начали допрашивать. Офицер в чине капитана представился главным дознавателем по фамилии Туз. Его интересовали реактивные двигатели и самолеты Эрнста. И начал он с того, что с откровенной убедительностью признал, что Хейнкель и его сотрудники были первыми в этой области техники и значительно впереди англичан. Их собственный изобретатель реактивного двигателя Уитл прошел тот же путь трудностей и недоверия, что и Эрнст. Незаметно допрос превратился в вежливую и радушную беседу, которая затянулась на три дня.

Большой аэродром Фарнборо, расположенный к юго-западу от Лондона, всегда был центром, где англичане испытывали свои новые самолеты и проводили много наземных испытаний авиационной техники. Его перекрещенные взлетно-посадочные бетонки позволяли взлетать даже самым тяжелым бомбардировщикам. Эрнста привезли туда, чтобы он лично объяснил особенности конструкции его реактивного истребителя Не-162 на живом образце. Он не мог сдержать охватившего его волнения, когда увидел выстроившихся на стоянке восемь своих «Саламандр», прилетевших своим ходом из Германии. Ему уже дали почитать отзыв английского летчика-испытателя, который перегонял одну из них. Он развил на ней скорость более 700 км/ч и утверждал, что на всех этапах полета от взлета до посадки этот реактивный самолет проявил себя как лучший в мире. После всех объяснений Эрнста один вопрос не давал англичанам покоя — как удалось разработать этот истребитель за такой короткий срок.

Экскурсия в Фарнборо закончилась, и профессор Хейнкель показался англичанам хорошим лектором. Но Эрнст и предположить не мог, что через семь лет, в 1952-м, он здесь же будет наблюдать за полетами английских реактивных самолетов уже в качестве официального представителя авиаконструкторов, работающих над возрождением Военно-воздушных сил ФРГ.

Допросы в бывшем детском доме продолжались еще неделю, и 28 июля 1945 года английский военный транспортный самолет вез Эрнста обратно в Германию. Эрнст трясся на жесткой скамейке «Дугласа» и уже думал о начале выпуска самолетов хотя бы на его маленьких заводах в Западной Германии или Западной Австрии. В его ушах еще отчетливо звучали искренние аплодисменты австрийцев при появлении там немцев в 1938 году. Он наивно полагал, что это возможно, и даже представить себе не мог, что чувства и мнения людей меняются на противоположные, когда ветер дует в другую сторону.

Английский офицер, сопровождавший Эрнста, отрезвил его представления о будущем Германии и незавидной судьбе немцев в Австрии. После посадки во Франкфурте они поехали на автомобиле. Англичанин обещал довезти Эрнста до дома. Но, подумав, Эрнст попросил его сначала заехать в дом родителей жены в городке Виндсбах, южнее Нюрнберга. У него теплилась слабая надежда, что жена с детьми переехали сюда из Австрии.