Сергей Бояркин - Солдаты афганской войны

Дальше всех, в чужой район, приходилось везти комбата, где он с кем-то встречался в шикарной столичной гостинице. В самом начале патруля мы везли его туда через весь город, а когда время патруля заканчивалось, увозили его обратно.

Почти единственным местом в Кабуле, где водились женщины, был медсанбат. Иногда, по ночам, Хижняк заглядывал туда — благо он находился по маршруту нашего патруля. И хотя Хижняк всех уверял, что там он просто играет в карты — никто ему не верил.

Но самые приятные воспоминания у меня остались о похождениях старшего лейтенанта Дьячука — командира 6-й роты, которого я помнил ещё командиром моего взвода. Днём заехали в советский городок — микрорайон, где в одинаковых панельных пятиэтажках проживали наши гражданские специалисты.

Как только Дьячук ушёл к своей подружке, мы, воспользовавшись свободным временем, разбрелись по магазинчикам городка, приглядывая себе дембельские закупки: затемнённые очки, джинсы, рубашки и прочую мелочь. В одном из магазинов к нам подошли афганские пацанята и, не хуже нас самих зная, что нас интересует, предложили посмотреть ярко иллюстрированные журналы с обнажёнными красотками. Фотографии были весьма откровенными и мы тут же принялись их внимательно изучать. В это время в магазин зашла интеллигентная советская семья — родители с мальчишкой лет семи. Мы быстренько отложили журнал и принялись невинно рассматривать прилавки. Однако к моему огромному удивлению, зашедшая пара, увидев яркие иллюстрации, не прошла мимо с безразличным видом, а напротив, спокойно взяли этот журнал и стали с нескрываемым интересом его исследовать, к тому же обсуждая вслух свои впечатления.

Обойдя торговый ряд и кое-что подкупив, мы уехали на патрулирование. Вернулись за Дьячуком в указанный час, уже глубокой ночью. Городок тихо спал, только в редких окнах горел свет. Немного подождав, стали ему бибикать — весь городок будить. Поджарая фигура Дьячука показалась на балконе пятого этажа:

— Эй! Езжайте пока! Я ещё тут часа два побуду!

Мы уехали и, покуролесив по городу пару часов, вернулись и начали гудеть.

— Эй! Хватит шуметь! Иду! — донеслось из темноты пятого этажа. И вскоре он подошёл к нам вместе со своей худенькой подружкой. Видимо, чтоб поразвлечь даму, он решил покатать её на БМД — показать, что такое ночной патруль, а может она сама напросилась. Ей выдали бушлат и она, надев его, уселась на моё место на башне и спустила ноги в люк так, что мне, сидящему внизу, пришлось немного отклониться в сторону. Началось катание. Дьячук, пристроившись на броне рядом с подружкой, постоянно к ней жался и показывал красоты ночного Кабула. Но мне это катание понравилось, пожалуй, больше других. Сверху ко мне лился чарующий запах духов от чего у меня вскружилась голова, и сильней забилось сердце. Она, словно догадываясь о моих ощущениях, иной раз специально постукивала меня ножкой, а то и просто ставила её мне прямо на плечо. Покатавшись, Дьячук проводил подружку домой и мы уехали. Я был счастлив. А приятные воспоминания о необычной поездке ещё долго жили во мне.

Не менее памятной оказалась история интимных похождении прапорщика Касьянова.

Как-то в марте я заступил в патруль на первый пост, что возле ЦТА. Старшим нашего поста был прапорщик Касьянов. Как только наступил комендантский час он, дождавшись, когда подъедет БМД подвижного патруля, сел в нее и уехал в медсанбат. Вскоре БМД привезла его обратно. Но Касьянов прибыл не один, а со своей подружкой. Без лишних церемоний он выгнал из БМД весь экипаж на свежий воздух:

Эй! Вылезайте!.. Живей выкатывай! — мы такому повороту хоть были и не рады, но БМД освободили без лишних пререканий. Касьянов любезно помог подружке пролезть в люк десантного отделения, сам сунул туда голову и спросил:

— Как тебе тут, нравится? — она ему что-то коротко мяукнула, на что он понимающе кивнул, — Ага! Сейчас будет!

— Эй! — обратился он к Ефремову. — Давай, снимай бушлат!

— Зачем? Что снимать-то?

— Давай быстрей! Кому говорят! Снимай!

Растерявшись и смутно догадываясь о цели такой команды, Ефремов неуверенно стал расстёгивать пуговицы. Касьянов, не давая ему опомниться и не теряя времени, выхватил бушлат из рук и мгновенно скрылся в БМД. Люк за ним захлопнулся и мы, немного ошарашенные, давай хохотать. Только одному Ефремову было не до веселья: температура была лишь немного выше нуля, а мерзкий, влажный ветерок усугублял его положение. Мы-то замерзали, а Ефрем и вовсе посинел и трясся от холода. Глядя на него, шутки рождались одна за другой:

— Ничо! Выйдут — вернут твой бушлат хорошо прогретым! Как оденешь — их ещё благодарить будешь!

— Слушай, а ты попросись к ним в кампанию. Скажи прямо — зае..унел, пустите, пожалуйста, на несколько минуточек косточки погреть!

Тут к ЦТА подъехал БТР. Вышедший из него подполковник направился к входу.

— Стой! — преградил ему дорогу стоящий у входа часовой. — Пароль!

Подполковник сказал пароль и, получив отзыв, хотел было пройти дальше, но солдат его тут же остановил:

— Стой! Назад! Придёт разводящий — он и пропустит.

— Что?! Своих не видишь? Я проверяющий со штаба дивизии!

— Стой! Стрелять буду, — коротко предупредил часовой и, передёрнув автомат, направил его на проверяющего. Тот отступил и начал громко орать, материться и требовать, чтобы немедленно позвали начальника караула.

— Сейчас придёт. Ждите.

— Долго мне тут стоять?! Какого хрена он не идет?!

— Мне откуда знать? Ждите!

ЦТА охранял взвод из 1-го батальона нашего полка. По правилам разводящий должен был в ту же секунду стремглав выскочить навстречу проверяющему. Однако время шло, а никто не появлялся: может, он просто отсутствовал, а может, было что-то посерьезней и требовалось время, чтобы замести компрометирующие следы. Часовой, видимо, об этом знал и всякий раз, когда проверяющий порывался пройти вперёд, действовал строго по уставу: наставлял автомат ему в грудь и говорил твёрдым голосом, — Стой! Стрелять буду!

Мы наблюдали за этой сценой и с нетерпением ждали, когда этот разъярённый подполковник будет проверять нас и заглянет в БМДшку. Вот будет цирк!

Минут через двадцать из ЦТА наконец-то вышел офицер и пропустил подполковника. Тот, кипя от злости и понося всех самым отборным матом, зашел внутрь. Там он пробыл почти час.

В это время десантный люк нашей БМДшки открылся и оттуда вылез Касьянов. Он вернул Ефремову его бушлат, а сам принялся разминать затёкшие суставы. Дождавшись, когда подъедет БМД подвижного патруля, он, проявляя не свойственную ему галантность, вывел наружу подружку и они вместе покатили в медсанбат. Больше никаких скандальных разоблачений в ту ночь не произошло.

На следующий день разводящий офицер инструктировал нас перед выходом в патруль:

— Когда стоите на посту, ведите себя благоразумно. Видите — свой, так не надо хвататься за оружие! А то некоторые сразу автомат передёргивают, чуть не стреляют! Говорит по-русски — значит, наш офицер! Не афганец! Ну откуда афганец знает по-русски? Смотреть же надо! Соображайте!

Хоть разводящий так конкретно и не сказал ни фамилий, ни поста, ни места, я это напутствие сразу увязал со вчерашним патрулём.

Во время праздников, будь то религиозные в Афганистане или пролетарские в Союзе, у военных наоборот — объявляется повышенная боевая готовность. В конце апреля, в канун Первомая, мы заступили в круглосуточный патруль на две недели. В основном мы курсировали по трём основным маршрутам. Иногда для разнообразия отклонялись от них и путешествовали по неизведанным местам. Патрулируя Кабул и днём и ночью, мы приезжали в расположение только чтобы поесть и поспать.

До чего же хорошо ездить по Кабулу днём! БМД трясётся и рычит. Я сижу на башне, свесив ноги в люк, и свысока смотрю по сторонам, испытывая гордость и внутренний подъём оттого, что выполняю настоящую боевую задачу. А кругом бурлит жизнь: рядами стоят торговые лавки — духаны; многочисленные афганцы, одетые в потёртые одежды ходят туда-сюда; за БМД иногда неслись пацанята; то и дело нас нахально обгоняли шустрые легковушки. Иногда, когда позади пристраивалось несколько легковушек, вот-вот готовых нас обогнать, то я, чтобы поразвлечься, ногой стучал механику, и он врубал дымовую занавесу. Из выхлопных щелей поднимался такой дымище, что ничего не было видно в двух метрах. Легковушки сразу тормозили и отставали.

Однако другие, кто тоже ходил в патруль, случалось, использовали дымовую занавесу в более практических целях. Они, чтоб поживиться свежими фруктами, проводили несложные операции, в которых были задействованы обе БМД подвижного поста. Первая БМД, проезжая возле небольшого уличного базара, врубала дымовую занавесу, а следовавшая за ней вторая, резко тормозила и выбрасывала десант, который в кромешном тумане быстро закидывал внутрь БМД арбузы, дыни, персики. Когда туман рассеивался, налётчики уже были далеко.