Владимир Бешанов - Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде

В результате ожесточенных боев ударные группировки 67-й и 8-й армий в течение месяца лишь незначительно вклинились в оборону противника. Напряженность в ведении боевых действий стала ослабевать.

22 августа Сталин приказал дальнейшее наступление прекратить.

«Русское командование, — утверждает Польман, — не сумело согласовать друг с другом свои наступательные операции на севере и на востоке таким образом, чтобы поставить немецкое командование в очень затруднительное положение. Впрочем, ожидать, что в третьем сражении на одном и том же поле боя появятся новые неожиданные идеи по части руководства боевыми действиями, не приходилось».

Анализ бывшего полковника вермахта совпадает с выводами командующего Ленинградским фронтом. Правда, генерал Говоров вину за неудачу сваливал на генерала Мерецкова:

«Основной и главной причиной, определившей особый характер операции, явилась способность противника к непрерывному восстановлению обороны путем последовательной смены по мере уничтожения дивизий одного обороняющегося эшелона дивизиями второго, затем третьего эшелона и т. д… Способность противника к непрерывному восстановлению обороны на синявинском направлении обусловлена неоправдавшимся расчетом на взаимодействие с соседним Волховским фронтом. Действия Волховского фронта не привлекли на себя оперативных резервов противника, что и позволило противнику часть сил снять с Волховского фронта и направить на Ленинградский фронт… По плану операции предполагалось, что резервы противника будут рассредоточены между обоими фронтами. На самом деле все семь пд оказались перед Ленинградским фронтом». Ну, что тут скажешь. Кюхлер и Линдеман сражались без всякого плана, используя любую возможность для достижения победы, а нашим кто мешал?

Впрочем, кто говорит о неудаче.

Мерецков, к примеру, с гордостью сообщает, что «сковал» неизвестно откуда взявшиеся 68 дивизий и 6 бригад противника и «перемолол» части 21 дивизии.

При этом советские потери составили около 80 тысяч человек убитыми и ранеными, противника — около 20 тысяч. Наши командующие теряли по 2660 солдат в сутки, Линдеман — 670. Уложив четверых своих бойцов, убивали-таки одного немца. Значит, главная задача, поставленная Сталиным, выполнена: «Соединения 18-й армии вследствие больших потерь уже не могли угрожать Ленинграду. Гитлеровское командование больше не помышляло ни о восстановлении блокады, ни тем более о штурме города». А иванов бабы еще нарожают. Тревогу в Москве вызвал лишь фантастический расход боеприпасов. Начальник артиллерии Красной Армии генерал H.H. Воронов даже направил на Волховский фронт своего представителя разобраться, в чем дело. Но в ходе расследования стало известно, что товарищ Сталин положительно оценил результаты операции, и расследование было прекращено. В директиве № 30175 Верховный отметил, что «войска этих двух фронтов привлекли на себя значительные оперативные резервы противника, нанесли его войскам тяжелые поражения и тем самым выполнили часть возложенной на эти фронты задачи».

Про «часть» — станцию Мга — как-то забылось. Ее советские войска освободили лишь 21 января 1944 года. Несмотря на «достижения», Мгинскую операцию 1943 года наши генералы вспоминают неохотно, а иногда и вовсе делают вид, что ее не было. К примеру, генерал Борщев, командовавший дивизией, написал: «Летом 1943 года мы вели тяжелые оборонительные бои (?) у Синявинских высот».

Впрочем, у Сталина были все резоны для хорошего настроения. Лето 1943 года стало переломным в ходе Второй мировой и Великой Отечественной войн: советские армии начали движение на Запад. Первыми победными салютами ознаменовалась победа в Курском сражении. В ходе грандиозной битвы были уничтожены бронетанковые войска вермахта, освобождены Орел, Белгород, Харьков. Стратегическая инициатива окончательно перешла в руки Красной Армии. Финляндия фактически прекратила боевые действия, ее правительство, все более убеждаясь в неизбежном крахе Тысячелетнего рейха, все настойчивее предпринимало попытки установить контакты с руководителями антигитлеровской коалиции, зондировало позиции Лондона, Москвы и Вашингтона на предмет условий заключения мира. Англо-американские войска высадились на Сицилии и Апеннинском полуострове, выведя из войны Италию и открыв тем самым второй фронт в Европе.

Постепенно изменялась в нашу польза обстановка под Ленинградом, германский «нож», обильно орошаемый кровью, все более ржавел и стачивался. Положение войск фельдмаршала Кюхлера, измотанных непрерывными русскими атаками, значительно ухудшилось. Германское командование не могло усилить ее ни за счет стратегических резервов, ни за счет переброски сил из других групп армий. На протяжении всего 1943 года для Гитлера группы армий «Север» словно не существовало. Если фюрер и вспоминал о ней, то только для того, чтобы забрать наиболее боеспособные дивизии: за второе полугодие Кюхлеру пришлось расстаться с единственной моторизованной и семью пехотными дивизиями, взамен он получил пять дивизий, имевших большой некомплект в личном составе и боевой технике. Верховное командование по-прежнему ставило задачу прочно оборонять позиции и продолжать блокаду Ленинграда, но в тылу группы армий, приблизительно по линии старой границы СССР с Прибалтикой, началось строительство нового оборонительного рубежа — линии «Пантера».

В середине сентября войска Ленинградского фронта, преодолев несколько сот метров, отбили у противника проклятые Синявинские высоты. Частной операции предшествовала уникальная артиллерийская подготовка. Генерал К.П. Казаков, прибывший на должность командующего артиллерией 2-й ударной армии с другого театра, отмечает в воспоминаниях необычную расточительность ленинградцев в отношении расходования боеприпасов, по сравнению с местом предыдущей службы.

Это удивление было вызвано изобретенным в штабе генерала Одинцова новым методом огневой поддержки пехоты — «сползание огня»: «В самом общем виде этот метод «сползания огня» был одним из методов артиллерийской поддержки атаки стрелковых подразделений. Если при огневом вале артиллеристы, стреляя по рубежам впереди своей пехоты, переносили огонь скачками в 100–200 метров, то есть на два-четыре деления прицела, то «сползание огня» вполне отвечало своему названию — артиллерийский огонь «сползал» с переднего края противника в глубину его обороны минимально возможными переносами — по 50 метров (одно деление), а зачастую и это маленькое расстояние делилось надвое с помощью уровня. Подобные переносы огня перекрывались рассеиванием снарядов, поэтому с наблюдательного пункта вы не видите никаких скачков. Артиллерийский огонь действительно ползет в глубину обороны противника, пропалывая ее дочиста, как хороший огород. Разумеется, по такой «прочищенной» местности наступать пехоте и танкам много легче. Естественный вопрос: почему этот метод не применять повсюду? Почему Штаб артиллерии Красной Армии не рекомендовал «сползающий огонь» артиллеристам других фронтов? Во-первых, что он требовал значительных расходов боеприпасов. А возможности для их пополнения были у нас не беспредельны — заводы давали столько снарядов, сколько могли дать. И если бы Главное артиллерийское управление удовлетворило полностью потребности одного фронта, широко применявшего «сползание огня», оно бы оставило без боеприпасов другие фронты. Вот почему Штаб артиллерии Красной Армии не мог рекомендовать метод «сползания огня» для всеобщего использования… Кроме того, противник уже широко использовал в обороне разные хитрости — ложный передний край или преднамеренный отвод своих войск в глубину. Представьте на минуту, что наша артиллерия обрушивает всю силу «сползающего огня» на опустевшую оборону. А чем пробивать оборону противника на следующей позиции, когда мы, пусть и легко, но с громадными затратами боеприпасов, пройдем эти три-четыре километра?»

В общем, ясно, что такая «поддержка» требовала огромного количества артиллерийских и минометных стволов, а сколько при этом расходовалось снарядов, все главные пушкари — от Говорова до Казакова — стесняются сообщить. К тому же для прорыва следующей оборонительной позиции всю эту технику необходимо было передвигать на три-четыре километра вперед, оборудовать огневые позиции и ждать, когда подойдут новые эшелоны с боеприпасами. А до Берлина — почти две тысячи километров. Но генералу Говорову метод понравился, его-то и применили в ограниченной по масштабам операции по захвату Синявинских высот.

Утром 15 сентября советская артиллерия и реактивные минометы перепахали немецкие позиции. Авиаторы 13-й воздушной армии, ВВС Балтийского флота и 2-го корпуса ПВО совершили 721 боевой вылет. После подготовки, следуя вплотную за огневым валом, двинулся 30-й гвардейский стрелковый корпус — 45, 63 и 64-я дивизии. Атака продолжалась 30 минут. За это время гвардейцы заняли все три линии вражеских траншей на Синявинском рубеже, перемахнули гребень… и уперлись в четвертую, на обратном скате. Бои продолжались еще три дня, затем наступило затишье.