Вы найдете это в библиотеке - Митико Аояма

Так, я должна отыграться!

Мне просто нужно научиться.

В течение целой недели после окончания работы я сразу же бежала домой, чтобы готовить кастеллу. Это стало частью моей ежедневной рутины.

Собранная в интернете информация и несколько присмотренных идей должны были улучшить результат.

Яйцо нужно было заранее вытащить из холодильника, чтобы оно нагрелось до комнатной температуры. Во время готовки сковородку необходимо было несколько раз переставлять на мокрую ткань, чтобы снизить температуру.

И от одного этого результат уже стал лучше. Однако пока пышной кастеллы все равно не получалось. Теперь я поняла, что те шаги, которые сначала мне показались ненужными, типа «просеять через сито муку» и «отделить желтки от белков», не такая уж и сложная задача.

Я купила сито. Долго билась над тем, чтобы получились идеальные пики на взбитых белках, а тесто вышло легким и воздушным. Но все же еще недостаточно. Я стремилась сделать меренги из белков совершенными.

И решительно купила электрический миксер. Я должна сделать идеальные меренги.

Повторяя раз за разом, я стала понимать, насколько сильным должен быть огонь и в какой момент стоит переставлять сковородку на влажную ткань. То, что я сначала считала слабым огнем, оказалось чересчур сильным. Такие нюансы нужно прочувствовать, иначе ничего не получится.

«Только со временем стала разбираться».

Наверное, именно об этом говорила Нумаути.

И вот что еще изменилось. С тех пор как я стала заниматься кастеллой и частенько стоять на кухне, я начала готовить себе и ужины. По сравнению с такой задачей, как испечь вкусную кастеллу, порезать и потушить овощи с мясом было простецкой и понятной затеей. А рисоварка сама готовила вкусный рис. То, что оставалось от ужина, я складывала в маленький контейнер, делала онигири, ими и перекусывала на обед. Увидев это, Кирияма страшно изумился. Да и я сама удивилась. Ведь всего за несколько дней и физически, и морально я стала гораздо бодрее.

На седьмой день, стоя на кухне, я поняла, что на этот раз у меня получится.

Моя лучшая попытка, результат всех прежних удач и неудач.

Я подняла крышку и наконец с удовлетворением кивнула. А затем громко сказала:

— Пышная и желтая кастелла выглянула наружу.

Как и в книжке, я оторвала кусочек от кастеллы прямо со сковородки и положила его в рот.

Пышный и вкусный кусочек.

У меня получилось. Кастелла, при виде которой все животные в лесу округлили бы глаза от удивления.

Подступили слезы. А затем я решила.

Теперь я точно…

Я точно буду хорошо себя кормить.

Когда я поделилась с Кириямой кусочком кастеллы, он восхищенно воскликнул: «Круто!» — и я была искренне рада его словам.

Я хотела увидеть, как он улыбается. Хотела поблагодарить его за онигири. Когда я поняла, что старалась ради этого, в груди что-то ёкнуло.

И еще один человек.

Перед возвращением домой в раздевалке со шкафчиками я угостила Нумаути кастеллой, поблагодарив ее за недавнее происшествие.

— Я попробовала сделать кастеллу, как в книжке «Гури и Гура».

Услышав это, Нумаути рассмеялась.

— «Гури и Гура»! Я в детстве тоже очень любила эту историю и много раз ее читала.

— Да? В вашем детстве?

Заметив мое удивление, Нумаути, подтрунивая надо мной, изобразила недовольство:

— Ну знаете ли! У меня тоже было детство.

Так-то оно так. Хотя я с трудом это представляю.

Какой же огромной силой обладают книжные хиты. Гури и Гура воспитали несколько поколений читателей, хотя сами совсем не изменились за эти годы.

Нумаути смотрела вдаль, словно предавалась в тот момент воспоминаниям.

— Мне нравилось в этой книжке, что все там идет не по плану.

— Разве?

Я наклонила голову с недоумением, а Нумаути кивнула:

— Да. Яйцо такое большое и гладкое, что его никак не утащить, и такое твердое, что не разбить. А кастрюля не влезает в рюкзачок. Им приходится сталкиваться со сложными задачками — одна за другой.

Когда я говорила с Кириямой про эту книжку, он сказал: «А, та самая, в которой животные собираются в лесу, чтобы вместе поесть пирог». Такая короткая история, а воспоминания о ней у всех разные. Занятно.

Нумаути оживленно продолжила:

— И вот они совещаются, что делать: давай так, нет, давай так. Помогают друг другу. Мне это очень нравится.

А затем, обернувшись ко мне, она сказала:

— Так и на работе, просто нужно помогать друг другу.

В среду, когда у меня был выходной, я отправилась в библиотеку в районном общественном центре, чтобы вернуть книги. Прошло ровно две недели.

Сковородочка из войлока на шнурке, продернутом через металлическое колечко, теперь висела на моей сумке. Для меня она стала чем-то вроде талисмана.

В библиотеке я вернула книги Нодзоми-тян, а затем прошла в глубину зала к Комати.

Как и в первый раз, Комати сидела между ширмой и L-образной стойкой, занимая собой все пространство, и ловко орудовала иголкой.

Из раза в раз. Из раза в раз. Очередная войлочная поделка на глазах приобретала форму.

Когда я подошла прямо к ней, Комати прекратила работу и посмотрела на меня. Я поклонилась:

— Большое вам спасибо. И за «Гури и Гура», и за сковородочку… Вы научили меня очень важному.

— О чем вы?

Комати с непонимающим видом наклонила голову.

— Я ничего такого не сделала. Вы просто сами нашли то, в чем нуждались.

Комати говорила, как и прежде, ровным тоном.

Указав на коробку из-под печенья, я сказала:

— Это очень вкусное печенье.

И тогда Комати вдруг зарделась и радостно подтвердила мои слова:

— Я очень его люблю. Такое вкусное. Оно делает людей счастливыми.

Я несколько раз кивнула.

Мне было пора.

Выйдя из библиотеки, я отправилась в учебный класс на компьютерный урок.

Я чувствую себя так, будто оказалась в лесу.

Я не знаю, что я умею, что хочу делать, — ничего этого не знаю. Но мне не нужно торопиться, не обязательно расти прямо сейчас.

Наводя порядок в своей жизни, делая то, что могу, я начну с того, до чего можно дотянуться. Буду выполнять это постепенно. Как Гури и Гура, которые собирали желуди и каштаны в лесу.

Ведь я не знаю, когда на моем пути встретится огромное-преогромное яйцо.

Первой была ложечка.

Небольшая, серебряная, плоский конец ручки в форме тюльпана.

Что-то привлекло меня в этой ложке на полке полутемного магазина и заставило взять ее в руки. Приглядевшись, я обнаружил гравировку