Николай Гоголь - Миргород (сборник)

Наибольшие трудности вызывает вопрос о времени написания "Повести о том, как поссорился…". В альманахе "Новоселье" повесть подписана псевдонимом "Рудый Панько" и датирована 1831 г. В письме к М. А. Максимовичу от 9 ноября 1833 г. Гоголь, извиняясь в том, что не может ничего дать для его альманаха "Денница", писал: "У меня есть сто разных начал, и ни одной повести, и ни одного даже отрывка полного, годного для альманаха. Смирдин из других уже рук достал одну мою старинную повесть, о которой я совсем было позабыл и которую я стыжусь назвать своею; впрочем, она так велика и неуклюжа, что никак не годится в ваш альманах". На ряду с этим Пушкин в своем дневнике записывает 3 декабря 1833 г.: "Вчера Гоголь читал мне сказку как Ив<ан> Ив<анович> поссорился с Ив<аном> Тимоф<еичем> — очень оригинально и очень смешно" ("Дневник А. С. Пушкина", ГИЗ, М., стр. 38). Сопоставив историю возникновения альманаха "Новоселье" с записью в дневнике Пушкина, Тихонравов пришел к следующему выводу: "Нельзя допустить, чтобы Гоголь решился читать Пушкину повесть, которой "сам стыдился". Полагаем, что повесть отдана была на суд Пушкина в окончательной уже редакции. Крайним пунктом, к которому может быть приурочена эта редакция, на основании письма к Максимовичу и заметки Пушкина, можно принять или начало ноября 1833 г., или начало апреля 1834 г. [Н. Тихонравов исходил в примечаниях к "Повести о том, как поссорился…" из неверной датировки дневниковой записи Пушкина, относя ее к 7 апреля 1834 г., и потому ошибочно переносил "крайний пункт" "окончательной редакции" повести к началу апреля 1834 г. ("Соч. Гоголя", 10 изд., т. I, стр. 703). ] К более ранней эпохе мог относиться лишь первоначальный набросок повести" (Соч., 10 изд., т. I, стр. 703). Вслед за Тихонравовым относит время написания повести к концу 1833 г. и Н. Коробка, указывая, что "датирование более ранним временем — обычный прием Гоголя" ("Собр. соч. Гоголя", изд. "Деятель", т. II, стр. 422).

К этим соображениям необходимо добавить, что художественная манера бытового гротеска и сатиры значительно отличает "Повесть о том, как поссорился…" от повестей "Вечеров на хуторе" и приближает к таким вещам Гоголя, как "Ревизор" и "Мертвые души". Всё это делает более вероятной датировку повести 1833, а не 1831 годом.

Предельной датой окончания "Повести о том, как поссорился…" является 9 ноября 1833 г. — дата приведенного выше письма Гоголя к Максимовичу с упоминанием об этой повести. Более точной датировке "Повесть" не поддается. История издания альманаха "Новоселье" дает основание предположить, что повесть могла быть передана А. Смирдину еще в течение 1832 г. или в начале 1833 г. Так, в предисловии к 1-й книге альманаха (цензурное разрешение 1 февраля 1833 г.) Смирдин сообщает "Пустой случай — перемещение книжного магазина моего на Невский проспект (19 февраля 1832 г.) доставил мне счастие видеть у себя на новоселье почти всех, известных литераторов. — Гости-литераторы, из особенной благосклонности ко мне, вызвались, по предложению В. А. Жуковского, подарить меня на новоселье каждый своим произведением, и вот дары, коих часть издана нами. Присланных статей достаточно было бы для составления другой такой же книги".

Но скорее всего "Повесть" была передана Смирдину после 1 февраля 1833 г. В пользу более поздней даты говорит то обстоятельство, что повесть не была известна Пушкину до его отъезда из Петербурга, т. е. до 17 июля 1833 г., а прочтена ему только после возвращения Пушкина из поездки в Оренбург и Болдино (Пушкин вернулся 20 ноября).

"Повесть о том, как поссорился…" при всей самостоятельности и творческой оригинальности Гоголя связана в известной мере с предшествующей литературой, в первую очередь — с романом В. Т. Нарежного "Два Ивана, или страсть к тяжбам" (М., 1825). Вопрос о значении Нарежного для творчества Гоголя ставился неоднократно. Сопоставлением "влияния" Нарежного на Гоголя и в частности разысканиями следов этого влияния в "Повести о том…" занимались Н. Белозерская ("В. Т. Нарежный", 2 изд., СПб., 1896), Б. Катранов ("Гоголь и его украинские повести", "Филологические записки", 1909, вып. VI), Н. Петров ("Следы литературных влияний в произведениях Н. В. Гоголя", "Чтения в церковно-истор. и археолог. об-ве при Киевск. духовн. академии", 1902, вып. IV), В. Данилов ("Земляк и предтеча Гоголя", Киев, 1906 г.), А. П. Кадлубовский ("Гоголь в его отношениях к старинной малорусской литературе", Нежин, 1911 г.), Ю. Соколов ("В. Т. Нарежный", "Беседы", I, М., 1915), не говоря уже о многочисленных упоминаниях об этом в ряде монографий о Гоголе и в общих курсах истории литературы. Однако дальше сопоставления сюжетных эпизодов и отдельных цитатных параллелей никто из исследователей этого вопроса не пошел.

В основу сюжета "Двух Иванов" Нарежного положена бесконечная и разорительная тяжба между панами Иванами и паном Харитоном Занозой, возникшая из-за пустячной причины: "кролики из саду Ивана старшего залезли в сад пана Харитона, напроказили, были побиты или изувечены — и вот источник бесчисленных хлопот, великих издержек и, наконец, — разорения. Сколько мы ни увещевали своих родственников кинуть гибельные тяжбы и довольствоваться остатками имения; нет: страсть к позыванью усиливалась в них с каждою новою пакостию, от одного другому делаемою" ("Два Ивана", М., 1825, ч. II, стр. 65–66).

Бесконечные тяжбы среди украинской шляхты были широко распространенным явлением, и вполне возможно, что замысел "Повести о том, как поссорился…" возник у Гоголя независимо от Нарежного, под влиянием бытовых впечатлений. [Осуждение помещичьих "тяжб", сожаление о патриархальном прошлом украинского дворянства мы встречаем и в предисловии И.Кулжинского (учителя Гоголя по Нежинскому лицею) к книге "Малороссийская деревня" (М., 1827 г.). ] Так, например, в письме к матери от 30 апреля 1829 г. Гоголь спрашивает о тяжбе, связанной с его семьей: "Свидетельствую мое почтение дедушке (т. е. И. М. Косяровскому). Скажите, пожалуйста, что его тяжба? Имеет ли конец?". Возможно, что в этой повести, как и в "Старосветских помещиках", был использован материал домашних воспоминаний и впечатлении от поездки на родину в 1832 г.

Фактическое, бытовое происхождение сюжета повести подтверждается и показанием А. О. Смирновой, которая, говоря о детских воспоминаниях Гоголя, отмечает, что "ссора Ивана Ивановича с соседом тоже взята с натуры" (А. О. Смирнова, "Автобиография", изд. "Мир",М., 1931, стр.310).

При всем том значение "Двух Иванов" Нарежного не отпадает не только потому, что Нарежный первый на аналогичном украинском бытовом материале разработал эту тему, но и потому, что целый ряд второстепенных деталей (незначительность повода к ссоре, судебные документы, поджог мельницы, соответствующий разрушению гусятника, дублирование имен — двух Иванов) свидетельствует об учете и известном использовании Гоголем романа Нарежного.

Однако уяснить отношение Гоголя к Нарежному можно лишь исходя из предпосылок не о влиянии Нарежного на Гоголя, а о борьбе Гоголя с Нарежным.

В "Двух Иванах" Нарежного (1825 г.) сложная интрига (с переодеваниями и прочими атрибутами авантюрного романа) и нравоучительно-сентиментальные штампы в значительной мере оттеснили тот бытовой сатирический материал, который становится основным в повести Гоголя. Нарежный являлся предшественником Гоголя в сатирическом изображении действительности. Однако именно эта "реалистическая" направленность его романов ("Российский Жилблаз", СПб., 1814; "Аристион", СПб., 1822; "Два Ивана", М., 1825; "Черный год", СПб., 1829), сочетавшаяся с "грубостью" нравоописательной сатиры, явилась причиной того, что романы Нарежного были единодушно осуждены критикой 20-х годов за недостаток "образованного вкуса". ["Московский Телеграф", 1825,I, № 1 "Северная Пчела", 1825, № 94. Рецензент "Литературных Листков", говоря о Нарежном, указывал, что "все его картины принадлежат к фламандской школе и дают ему право на славу русского Теньера" ("Литературные Листки", 1824, IV, стр. 49) — сравнение, затем неоднократно применявшееся и к Гоголю. ]

Отрицательная оценка бытоописательных и сатирических тенденций творчества Нарежного во многом предваряла те нападки на Гоголя, в частности на его "Повесть о том, как поссорился…", которые, начиная с 1834 г., делались со стороны "Северной Пчелы" и "Библиотеки для чтения". Однако Гоголю, в отличие от Нарежного, чужда идущая от XVIII века схематическая морализация и грубоватая упрощенность нравоописания. Идеологическая позиция Гоголя и его художественные принципы в это время гораздо сложнее. Если Нарежный завершал "Двух Иванов" счастливым концом и примирением, то пессимистический конец "Повести о том, как поссорился…" свидетельствует, что Гоголь в этот период творчества сомневается в таком выходе из социальных противоречий и дворянского разорения, как патриархальная идиллия, проповедуемая Нарежным в "Двух Иванах". Гоголь усиливает сатирические и бытоописательные элементы, бывшие уже у Нарежного, отбрасывая традиционно-авантюрные и нравоучительно-сентиментальные стороны его творчества. Преодоление Нарежного шло у Гоголя в "Повести о том, как поссорился…" как в направлении сатирического заострения фабулы и темы, так и по линии упрощения сюжета, и освобождения от традиционных сюжетных ситуаций, характерных для романа XVIII века.