Н Бомж - Мой Кент

Засохшая, возвышающаяся как шпиль готического храма верхушка дуба возникла передо мной неожиданно. Я прислонил Матильду к его огромному стволу со стороны противоположной тропинке и облегченно перевел дух.

Брезентовая сумка в тайник не помещалась, пришлось расширять ее ножом, выбирая землю руками. Работать приходилось стоя на коленях углубление находилось на склоне канавы, между узловатых корней.

Покончив со всем этим и придирчиво осмотрев, насколько это было возможно в темноте, тайник, я оставил Матильду и направился к усадьбе.

Сквозь буйно разросшиеся на заболоченной почве кусты дикой малины, поминутно замирая в неподвижности, ощупывая ногами почву, прежде чем наступить, я пробирался вдоль дощатого забора к известной мне лазейке, расположенной прямо напротив домика в котором жила Эльза. Бесшумно проскользнув в лаз и поднявшись на крыльцо, я нашарил над дверью в углублении косяка ключ, который находился там независимо от того, была дома Эльза или нет. Приоткрыв дверь ровно настолько, сколько нужно чтобы протиснуться, я проскользнул в дверь и запер ее.

Сильный удар по голове высек сноп разноцветных искр в моем мозгу, перед глазами все бешено завертелось, и я провалился в бездонную пропасть.

5

Открыв глаза, я обнаружил, что лежу лицом вниз, уткнувшись носом в ковровую дорожку, делившую комнату Эльзы пополам. Руки были спутаны за спиной, с ногами еще возились, связывая их.

Комната была освещена настольной лампой.

Я с трудом повернул голову назад и увидел коротко стриженого паренька лет двенадцати, сидевшего на корточках. Он связывал мои ноги бельевой веревкой и пыхтел от усердия.

- Ты что делаешь, командир, - хрипло поинтересовался я, едва узнавая свой голос. - Как ты обращаешься с белым человеком? - Мои слова отдавались невыносимой болью в том месте, где полагалось находиться голове. - Разве так встречают дорогих гостей?

Малой удвоил свои усилия, торопясь быстрее закончить свою работу. С таким верзилой как я, крадущимся аки тать в нощи, понятное дело, шутки плохи, и чем быстрее и надежнее его свяжешь, тем безопаснее юному неопытному Церберу.

- Андрей, дай хоть на спину перевернуться, - как можно миролюбивее обратился я к нему.

Малой вздрогнул и вытаращил на меня глаза. Глаза, какие бывают только у детдомовских детей.

Удар по голове вроде не лишил меня дара угадывать имена.

- Так значит...

- Конечно, - заторопился я, не давая ему опомниться, - тебе что, не сказали, что тот уже в ментовке?

- Не-е-е-т, - он покачал головой в полном замешательстве.

- Эх, ты, растяпа, и связать-то не можешь как следует. - На этот раз школа Геббельса не подвела: мои руки были свободны.

Паренек испуганно пятился к двери. Я сел на ковровой дорожке, потирая затекшие кисти рук:

- Так что тебе обещали, напомни, у меня все из головы вылетело после твоего церемонного приветствия.

- Я... Ямаху... извините меня, пожалуйста, я же не знал.

- Да чего уж там. Я тоже хорош, вместо Ямахи Яву тебе пригнал. Меня захлестнула жалость к съежившемуся от страха мальчику.

Достав ключи зажигания от Матильды я бросил их в его сторону.

От волнения он выронил их, поднял, снова уронил и наконец схватив их обеими руками прижал к груди. Его лицо выражало всю гамму чувств от постоянной, присущей всем детдомовским, недоверчивости до бурной, редко испытываемой радости.

- Старый дуб возле канавы знаешь? - спросил я, ощупывая карманы. Он даже не догадался обыскать меня. Все было на месте, в том числе ПМ за поясом.

- Знаю, - закивал он головой.

- Вот там, за дубом она и стоит. - Почему "она"? Это же мотоцикл.

- Потому что Ява, и звать ее Матильда Ивановна. Если хочешь, иди посмотри, только сейчас на ночь глядя, не пригоняй ее сюда, не поднимай суматохи, до утра она никуда не денется. - Я не сомневался, что он не отойдет от нее всю ночь.

Распутав на ногах веревки я сел на стул возле письменного стола. Паренек мялся у двери, порываясь, очевидно, как можно скорее оказаться возле Матильды.

Я попросил его рассказать подробнее, каким образом он оказался здесь в засаде.

Детдомовская ребятня резвилась возле "озера" на большой поляне примерно в километре от усадьбы.

Никто из них не обращал внимания на стоявшую на краю поляны темно-синюю шестерку, в которой находились трое. Сюда частенько заезжали в хорошую погоду жаждущие провести время на лоне природы, пожарить шашлыков, срубив для костра березку, выпить и вообще покуражиться.

Андрей не знает, почему этот человек (уже при самом поверхностном описании которого, скупым мальчишеским лексиконом мгновенно возникал образ Юрки) выбрал именно его и, отозвав в сторону, объяснил ему, что за Эльзой охотится маньяк-убийца и т.д. и т.п.

На другой день Эльза с великой радостью уехала по горящей путевке, свалившейся на нее как снег на голову, в прибалтийский дом отдыха, а он, Андрей, поклявшись держать язык за зубами, приступил к опасному дежурству, как он выразился "по заданию человека из органов", показавшему для вящей убедительности удостоверение майора КГБ.

- Ну и как, похож я на маньяка? - спросил я его, решив открыть глаза одураченному мальчугану.

- Так это все-таки вы?! - в его глазах заметался панический ужас.

- Тебе нечего бояться, малыш, - маньяк уехал на шестерке, а я такой же одураченный как и ты, только десятью годами старше и тоже проведший свое безрадостное детство в этих стенах. Тебе нечего бояться, я скорее дам отрубить себе правую руку, чем допущу, чтобы с кого-нибудь из детдомовских упал с головы хоть один волос. И он это прекрасно знает.

Сейчас ты столкнулся с черной человеческой подлостью, подстерегающей нас подобно гадюке, способной укусить саму себя.

Вы уже наверное проходили по истории Троянскую войну. Их, троянцев, одурачили так же как тебя Ямахой и они не нашли ничего лучшего, как утешиться поговоркой: "Бойся данайцев дары приносящих".

Это был по-видимому не просто дощатый конь, а некое огромное, красивое сооружение поражающее воображение своим величием, и достойное украсить собой любую столицу древнего мира. Этот конь, по-видимому, состоял из отдельных блоков, замаскированных в повозках.

Их перевозили втайне не только от лазутчиков, но и от большинства своих. Блестящие мастера своего дела собрали коня всего за один день. Вот и заполучили троянцы свою Ямаху. Любой подарок, Андрей, таит в себе опасность. За него могут попросить оказать услугу, а услуги бывают очень и очень разные, как ты в этом убедился сам. Пусть это будет тебе хорошим уроком на всю жизнь.

- Нет, брат, я не убийца и не маньяк. Я люблю нашу милую, добрую Эльзу и наверное не ошибусь если скажу, что она тоже любит меня и всегда ждет.

Ведь ключ в тайничке - для меня одного, о нем не знает никто, только я и она.

Нет, я не маньяк и не убийца. Убийцы те, кто заставил меня убивать в Афганистане, это они убийцы и маньяки и те, кто ради власти и денег приносят в жертву невинную пожилую женщину, в умышленно поврежденном лифте и одинокого человека, оставившего свои мозги на мостовой, только мне удалось вырваться за красные флажки. - Я никак не мог остановиться наличие слушателя впитывавшего как губка мой монолог, воодушевляло меня.

- Учись, брат, Андрюха, на ошибках других, на своих учатся только дураки. У нас с тобой нет ни пап, ни мам, опекавших своих чад до самого своего конца. И когда тебе что-то дают, помни, что наступит момент, когда нужно будет расплачиваться и вполне может быть так, что платой будет твоя жизнь. Вот перед тобой пока еще живой пример.

- Мир еще более жесток чем ты, я уверен, уже знаешь на собственном опыте, - он рассеянно и горестно кивнул - жесток и опасен, а сбить с дороги могут не только жажда власти, денег и женщин но даже и неумеренное восхищение твоими способностями.

Я рассказал ему о талантливом графике и химике, за свои поразительные способности прозванный Шаманом (может быть сейчас ты спишь на его кровати), которого более старший Юрка склонил к преступлению, попросив его поделать чей-то больничный лист, продолжительность которого необходимо было увеличить на три дня.

- Как ты думаешь, можно устоять от соблазна, если тобой восхищаются старшие ребята, а для тебя это дело такой пустяк? Он грустно покачал головой, что должно было обозначать: нет, устоять никак не возможно.

- Или маленький Вадик, проводивший все свободное время с различными механизмами, стараясь вникнуть в их суть, в их душу. Да-да, в душу! Полностью разобранный замок или двигатель внутреннего сгорания - это набор разрозненных железок. А если их тщательно собрать, изготовив или отремонтировав недостающие звенья? Механизм начинает функционировать и жить своей собственной жизнью, а если он живет, значит в нем есть душа.

Я рассказал ему о маленьком Вадике, заставившем работать неисправный японский замок для гаража, от которого отказались именитые мастера, и вдохнувший жизнь в старенький мопед, чей неизвестно какой по счету хозяин не пожелавший выбрасывать его на свалку, привел в детдом, сказав, что десять лет тому назад, он был почти как новый и, на котором с неописуемым восторгом носилась вся детдомовская орда. Хмурый и неразговорчивый шофер детдомовского УАЗика в дальнейшем просто не мог обходиться без его помощи во время частых ремонтов вверенной ему техники.