Николай Лейкин - Писарь

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Николай Лейкин - Писарь, Николай Лейкин . Жанр: Русская классическая проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Николай Лейкин - Писарь
Название: Писарь
Издательство: -
ISBN: нет данных
Год: неизвестен
Дата добавления: 26 декабрь 2018
Количество просмотров: 157
Читать онлайн

Помощь проекту

Писарь читать книгу онлайн

Писарь - читать бесплатно онлайн , автор Николай Лейкин

— Крестьянка, батюшка.

— Самъ-то при тебѣ?

— При мнѣ. Да что онъ! Только пьетъ безъ пути, да меня колотитъ, — махнула рукой женщина. — А подмоги никакой. У меня-же отниметъ, если какой двугривенный увидитъ. Работалъ тутъ какъ-то на конкахъ, снѣгъ сгребалъ, а потомъ вдругъ пересталъ ходить… Желаю, говорить, отдыхать, потому я человѣкъ больной и испорченный… Теперь все лежитъ…

— Ну, довольно, довольно. Завела машину, такъ ужъ и не остановишь. Я для того спросилъ, чтобы наставить тебя. Его ты ужъ куда-нибудь прибери, если обслѣдовать придутъ. Ужасно не любитъ, когда изъ-за занавѣски торчитъ такое чудище мужское, — говорилъ Колотовъ.

— Милый, да вѣдь у меня жильцы, я квартирная хозяйка: такъ какъ-же…

— Ну, я предупредилъ. А теперь мое дѣло сторона. Также, чтобы посуда казенная на столѣ и на окнахъ не стояла. Этого не любятъ обслѣдователи.

— Да вѣдь гдѣ попало ставятъ, черти. Ино и не самъ поставить, а жильцы. Конечно, не порожнюю не поставятъ, потому тоже боятся за золото-то въ ней…

— И порожнюю посуду убирай. Все это я для того говорю, чтобъ мое прошеніе дѣйствительнѣе было. А то вѣдь зря… Казенную посуду не обожаютъ.

Перо Колотова стало писать. Писалъ онъ, довольно долго и наконецъ сталъ читать:

«Оставшись постѣ смерти моего мужа безпомощною вдовой съ пятью малолѣтними дѣтьми и при беременности шестымъ, не имѣя ни родственниковъ ни знакомыхъ для поддержки моихъ больныхъ сиротъ, страдающихъ малокровіемъ, не получая ни откуда ни пенсіи и ни пособія, я трудами рукъ своихъ должна снискивать себѣ и дѣтямъ пропитаніе, между тѣмъ какъ я сама больна ревматизмомъ, головокруженіемъ и порокомъ сердца что мѣшаетъ мнѣ добывать и скудное пропитаніе. Для поддержанія-же себя и дѣтей содѣржу маленькую квартиру и сдаю жильцамъ, сырую и холодную, такъ что при нынѣшней дороговизнѣ топлива и отопить ее не могу, а потому, припадая къ стопамъ вашимъ, молю о выдачѣ мнѣ дровъ для обогрѣнія моихъ сиротъ къ предстоящему празднику Рождества Христова. Я-же съ своей стороны буду возсылать мольбы къ Всевышнему о здравіи и благоденствіи вашемъ и всего почтеннаго семейства вашего».

— Нравится? — спросилъ Колотовъ, прочитавъ прошеніе.

— Да ужъ чего-же лучше! — отвѣчала женщина.

— А что насчетъ ревматизма, то ужъ навѣрное онъ у тебя есть.

— Да какъ не быть, миленькій! Синяки и тѣ поджить никогда не могутъ отъ него, изверга. Чуть заживетъ одинъ — новый явился.

— Ну, ужъ насчетъ синяковъ-то помалкивай.

— Да я вамъ это только, голубчикъ.

— Не грамотная, поди?

— Да откуда-же грамотной-то быть! Была-бы грамотная, такъ сама-бы написала.

— Ну, ты насчетъ этого не дури. Много есть грамотныхъ, а прошенія о помощи писать не могутъ. Тутъ нуженъ спеціалистъ. А неграмотная, то я за тебя подписаться долженъ.

И Колотовъ расчеркнулся:

«Вдова крестьянка Василиса Панкратьева, а по безграмотству ея и личной просьбѣ расписался и руку приложитъ отставной канцелярскій служитель Акинфій Колотовъ».

— Ну, теперь тебѣ нечего здѣсь торчать. Всѣ свѣдѣнія у меня о тебѣ есть, а остальныя три прошенія могу я тебѣ и безъ тебя написать, — сказалъ онъ женщинѣ. — Я напишу, а ты сегодня вечеркомъ или завтра утречкомъ зайди за ними и получишь.

Женщина переминалась.

— Да лучше ужъ я подождала-бы, миленькій, потому деньги я отдала….- начала она.

— Да чего ты боишься-то, дура! Не пропадутъ твой деньги! — закричалъ на нее Колотовъ. — Здѣсь и на рубли пишутъ прошенія, да и то не опасаются. Ступай!

Женщина, нехотя, медленно вышла изъ комнаты, бормоча:

— Такъ ужъ пожалуйста къ вечеру, потому завтра утречкомъ подавать думаю. Пораньше подашь, пораньше и получишь.

III

Только что удалилась Василиса Панкратова, какъ супруга Колотова, заглянувъ въ двери, крикнула:

— Еще есть двѣ. Впускать, что-ли?

— Да какъ-же не впускать-то? Вѣдь это заработокъ. Тутъ къ празднику и на гуся, и на ветчину заработать можно, — отвѣчалъ Колотовъ.

— Нѣтъ, я къ тому, что одна пришла безъ денегъ и платокъ въ закладъ принесла. — Получу, говорить, по прошеніямъ, такъ разсчитаюсь и выкуплю.

— Ну, ужъ это играй назадъ. Чего ей?.. Пусть въ другомъ мѣстѣ закладываетъ, а сюда является съ деньгами.

— Платокъ-то, Ермолаичъ, хорошій. Два прошенія ей, а платокъ больше рубля стоитъ.

— Ну, постой, я разберу въ чемъ дѣло.

А сзади стоявшей въ дверяхъ жены Колотова выставилась ужь голова, закутанная въ сѣрый платокъ и говорила:

— Здраствуйте, господинъ писарь! Какъ васъ величать-то? Благородіе или просто?

— Назовешь и благородіемъ, такъ не ошибешься. Ну, да зови просто Ермолаичемъ, — отвѣчалъ Колотовъ. — Ноги-то отерла въ кухнѣ? Отёрла, такъ входи сюда.

— Отерла, батюшка Ермолаичъ. Я къ вамъ насчетъ прошеніевъ, да дѣло-то мое такое сиротское.

Женщина среднихъ лѣтъ въ суконной куцавейкѣ вошла и поклонилась.

— Очень ужъ мы наслышаны, что прошенія-то вы сладко пишете, — продолжала она. — Есть у насъ на квартирѣ писарь, мальчикъ онъ, въ школу ходить. Этотъ и даромъ или за какой-нибудь пряникъ напишетъ, да я думаю, чувствительности-то никакой не будетъ, такъ что толку-то!

— Конечно. Гдѣ-же мальчишкѣ несмышленому супротивъ спеціалиста, который всѣ подходы знаетъ, — гордо отвѣчалъ Колотовъ.

— Вѣрно, правильно. Намъ очень тебя хвалили. Ну, а денегъ-то у меня нѣтъ. Такъ вотъ не возьмешь-ли платокъ до субботы?

Женщина вытащила изъ кармана желтый шелковый набивной платокъ съ разводами.

— Мнѣ насчетъ дровъ прошеніе, — продолжала она — Въ субботу мнѣ жилецъ обѣщался отдать за уголъ. Подождать до субботы — боюсь съ дровами опоздать. Давно уже раздаютъ. Кабы не роздали всѣ.

Колотовъ развернулъ платокъ, и встряхнулъ его.

— Эхъ, горе квартирныя хозяйки! Да неужто ужъ у тебя пятіалтыннаго-то на прошеніе нѣтъ! — произнесъ онъ.

— Есть, Ермолаичъ, но нельзя тоже дома безъ гроша быть. Я самъ-четвертъ съ ребятишками. И на картофель, и на ситный и на треску надо, чтобы питаться, а лавочникъ мелочной у насъ такъ и говоритъ: «сегодня на деньги, а завтра въ долгъ». Мнѣ только о дровахъ два прошеніи: отъ себя и отъ сестры. Сестра при мнѣ живетъ и поломойствомъ занимается. Да и у сестры-то заработка не завалило. Безъ дѣла на кофейныхъ переваркахъ сидитъ. Вотъ передъ самыми праздниками работа будетъ.

— Постой, постой… — перебилъ ее Колотовъ. — Да на одну квартиру по двумъ прошеніямъ дровъ не выдаютъ. Сколько ни пиши, все равно выдадутъ только по одному. Даютъ квартирной хозяйкѣ, жилицѣ зачѣмъ-же дрова? Ее обязана хозяйка отоплять.

— Знаю я, ваше благородіе, я тертый калачъ. Прошенія я каждый годъ во всѣ мѣста подаю. Но отчего не попробовать? Можетъ быть, и не замѣтятъ? Въ прошломъ году мы по двумъ прошеніямъ получили: и я, и сестра.

— Странно. Какъ-же это такъ проглядѣли?

— А вотъ проглядѣли. Можетъ статься и нынче проглядятъ, такъ отчего лишній пятіалтынный въ прошеніе не просолить. Надо только написать умѣючи. Сейчасъ я тебѣ одну штучку скажу, ваше благородіе.

— Въ угловомъ домѣ живешь? — перебилъ женщину Колотовъ.

— Да.

— А въ угловомъ, такъ знаю я твою штучку. Одна подастъ прошеніе съ одной улицы, а другая съ другой, и номера дома разные, а квартира подъ однимъ номеромъ.

— Отчего ты знаешь? — удивилась женщина.

— Да какъ-же спеціалисту-то по прошеніямъ не знать, если ужъ ты знаешь! Не надо только одновременно подавать прошенія.

— Удивительно, какъ онъ это все знаетъ! — воскликнула женщина, и прибавила: — Такъ вотъ, милостивецъ, два прошеньица въ долгъ, а платокъ у тебя останется. Бѣдность-то только очень ужъ одолѣла.

— Ну, ладно. Прошенія будутъ готовы завтра утромъ. Скажи только, отъ кого писать, адресъ и больше ничего не надо. Завтра приходи и получишь прошенія.

Колотовъ записалъ, что нужно, спросилъ сколько дѣтей у явившейся къ нему женщины и сколько у ея сестры.

— Вдовы-то вы настоящія? — спросилъ онъ, провожая женщину.

— Настоящія, настоящія, вѣнчанныя. А моего покойника кто не знаетъ? Вся улица знаетъ. Пьяница былъ извѣстный, не тѣмъ будь помянутъ, царство ему небесное. Отъ, вина и сгорѣлъ.

Когда Колотовъ выпроводилъ вторую кліентку, Передъ нимъ стояла маленькая древняя старуха съ сморщеннымъ лицомъ, выглядывавшимъ изъ платка и груды разныхъ шерстяныхъ тряпокъ, клочьевъ ваты и поѣденнаго молью мѣха.

— Чего тебѣ, бабушка? — спросилъ онъ.

— Степанида Захарова, николаевская солдатка, — отвѣчала старуха, не разслышавъ вопроса.

— Понимаю, понимаю. И тридцать шесть рублей пошли въ годъ получаешь. Знаю я, знаю. Немного ужъ вашей сестры николаевской солдатки осталось. Такъ что тебѣ надо-то? Въ попечительство о передпраздничномъ пособіи прошеніе написать?

Комментариев (0)
×