Михаил Чулаки - Кремлёвский амур, или Необычайное приключение второго президента России

За ним взлетел и Стрельцов.

121

Три бога из одной машины - это слишком даже для Эсхила.

Сбежавшаяся толпа получала полное удовольствие.

- Вы откуда? Из зоны через подкоп бежали?

- Не видишь? Черти! Грешников жарили и угорели, сердешные.

Видик у них, конечно, аховый: всю подвальную пыль собрали. А Стрельцов еще и подкоптился.

- Клад они рыли, клад! Где ж миллионы, как не под рынком. Купцы хоронили.

А среди всеобщего веселья у подножия ларька спал оборванец.

- А зачем он здесь спит? - с высокомерной наивностью владык осведомилась Оксана.

- В знак протеста. Протестует против отсутствия квартиры с балконом. Другие в знак протеста голодают, а этот - спит. Для здоровья полезнее, а результат один.

- Граждане-господа! А они на президентов похожи, черти эти из подвала.

- Мы и есть президенты! - с обидой выкрикнула Оксана.

Не надо было так - сразу, но Оксана устала и не соразмеряла слов.

Толпа едва не повалилась от хохота.

- Подвальной республики!

- Позолотите перышко, указик пожалуйте: чтобы Сытный беспошлинно с Аляской торговал. Там русская семга так и сигает до сих пор.

- Александр тоже был хорош - тезка, стало быть, - выделился оборванец интеллигентного вида. - Моду завел: полуостровами раскидываться! Будто у нас лишние - полуострова. Вот бы и другой указик - про полуострова. Пол-Сахалина вернули - надо продолжить.

Полуострова лучше было не затрагивать - при Оксане. Но толпу интересовало насущное - и про полуострова проехали:

- Цены укажите в десять раз снизить, - веселился народ. - А минимум в десять раз поднять - раз вас столько президентов зараз! Чтобы - два-восемьдесят семь! Три-двенадцать! Четыре-двенадцать!

Магические числа советской истории! Так просто быть оратором, так просто - юмористом: сказать с интонацией "три-двенадцать" - и полный успех обеспечен!

Амур не выдержал шума - и залаял. Это прибавило веселья:

- Согласен! Еще бы: на три-двенадцать даже собака согласна.

Надо было звонить, вызывать Парфена - но куда звонить?! Стрельцов и телефона-то не знал. Да и жетона у него не было - для автомата. Милиция, насколько он помнил, отзывается и без жетона, но если набрать 02 и сказать: "Говорит президент", - там посоветуют перенабрать 03!

Люк по-прежнему был открыт, и оттуда некстати высунулась закопченная голова, а за ней - голые грязные плечи.

- Начальник, - воззвал плачущий голос, - тебе тут смехуечки, а меня уже столбняк колотит. Вакцины бы - и сразу побольше.

И этот просит 03 набрать.

Явление головы развеселило публику окончательно:

- Эти президенты, а вслед министр вылез!

- Черти наверху - грешникам свобода!

Стрельцов сомневался: звонить ли в милицию. Но по случаю скопления публики милиция явилась сама.

122

- Зачем скопляемся, граждане?.. Собака публично без намордника!.. Документики попрошу!

Голова поспешно спряталась, но картина и так предстала очень живописной: зияющий люк, грязная парочка с огромной собакой - не то вылезли из-под земли, не то собираются скрыться под землю.

Никаких документов у президентов не было и быть не могло - как и денег. Вообще-то выписывается торжественное удостоверение N 001, но оно валяется где-нибудь в малом кабинете в самой глубине стола. Кто же может спросить у президента документы?! Ни дома, ни на границе. Почетный караул - не пограничный наряд. Еще Брежнев это знал и вместо паспорта предъявлял брови.

- Видите ли, лейтенант, - Стрельцов ясно видел себя со стороны, и потому не смог вытравить из голоса нотки смущения, - вам придется осознать, что перед вами президенты Личко и Стрельцов. Посмотрите на нас внимательно - и поступайте в наше распоряжение.

Нотки смущения все дело и испортили.

- Будто я не слышал про выставку двойников! Да нам ориентировка была на вас. Но если двойник - все равно ведите как положено! Зачем проникали? Под рынок не положено - проникать! Тут, может, объекты или ценности! Документики попрошу настоящие. А то как бы вышло для вас... - он засмеялся, первым оценив собственный каламбур: - опасное сходство! Фильм был такой, короля подменили.

- Вот если б мы были двойниками, у нас были бы документы! - раздраженно сказала Оксана. - Как вы не понимаете? Вызовите лучше для нас машину!

С милицейскими лейтенантами таким тоном лучше не разговаривать.

- Я сам разберусь, гражданочка, что лучше делать, а что - хуже! Собака без намордника, как я указал уже. - Он достал портативный телефон. Товарищ капитан? Лушкин докладывает. Тут двое с собакой, похожие на двойников. Документы не предъявляют. Пытались в люк уйти.

- Да мы наоборот из люка! - воскликнула Оксана. - Спросите хоть свидетелей!

- Из люка?! Еще интереснее! А что вы делали в коммуникациях?! Сюда маленькую мину - и вся Петроградская сторона без канализации! И как раз к приезду президента!

Капитан явился очень оперативно. Что-то в нем чувствовалось - особо раздражающее. Амур, который молча стерпел лейтенанта Лушкина, дернулся на него и залаял.

- Чего, Лушкин, волынку тянешь?! Собака?! Повышенный источник! Истребить как опасность!

Капитан выхватил пистолет.

- Не надо!!! - завизжала Оксана.

Стрельцов успел спустить первым - кулак, а не курок. Угодил в капитана апперкотом. Когда-то он играл в провальной пьесе боксера-праведника, но зато режиссер успел пригласить к нему тренера.

Капитан осел - и Амур довершил начатое хозяином.

Великий момент - вложить силу в один удар. Мужской момент. Демократическое удовольствие, доступное последнему бродяге - но и президенту, как выяснилось. Стрельцову за время президентства удалось уже подписать многие договоры к славе и выгоде России, но никогда, ставя подпись, он не испытывал такого острого и мгновенного удовольствия, как вложившись в точный удар. Тем более, на глазах любимой женщины.

Но оставался лейтенант Лушкин, державший дистанцию. Потому в патруле и полагается двое: чтобы вести перекрестный огонь.

- Лейтенант! Подавай машину! Едем в "Палас"!

Бывают моменты - когда решаются судьбы и делаются карьеры. Наверняка, беспристрастный суд оправдал бы лейтенанта, если бы тот, находясь при исполнении, шмальнул бы по ногам подозрительного субъекта, напавшего на непосредственного начальника. А уж пристрелить агрессивную собаку он был просто обязан! Но какая сложилась бы у него после этого карьера?

- Машину, лейтенант!

Ноток смущения больше не было в голосе.

А была привычка повелевать. Способность повелевать. Та особая энергия, которая погнала миллионы людей к урнам и заставила проголосовать за него. Энергия, которая только что покорила Амура, разочарованного недоверчивого волкодава. Энергия, которая - Стрельцов уже торжествовал - покорила и Оксану.

И лейтенант - через пять минут полковник - Лушкин вернул в кобуру уже вытащенный было любимый нештатный кольт, и передал сигнал, специально данный чинам петербургской милиции в ориентировке перед приездом президента:

- Пэ-пятнадцать, Сытный рынок. Вариант омега-дубль.

Это означало, что президент в опасности.

Лейтенант Лушкин не знал, конечно, что по кабинету главного оперативного дежурного мечется Парфен, готовый снимать головы всем вокруг - чтобы сносить собственную.

123

Капитан молчал, распростертый: Амур не разрешал ему даже кричать и материться. Поэтому сцена получилась немая.

Лушкин весь был, как граната, из которой уже выдернули чеку.

Базарная толпа блаженствовала, как избранная публика на премьере "Кармен" в "Метрополитен". (Или - "Опасного сходства" у Додина).

Стрельцов стоял совершенно спокойно, приобняв Оксану за талию.

От усталости не стесняясь, она прислонилась к нему и прижалась щекой к плечу.

Немая сцена продолжалась минуты четыре.

124

На Сытный рынок пикировал вертолет.

Насколько может эта осторожная машина позволить себе столь несвойственный ей пилотажный прием.

Ну - поспешно спускался.

Развернулась шелковая лестница - и по ней посыпалась охрана.

Миг - и президенты оказались в кольце; лейтенант (полковник, правда, не вылупившийся) Лушкин уложен лицом в пыль; Амур... - и это был самый опасный миг в жизни Амура: "Никоновы" охраны еще в воздухе взяты наизготовку, огромная грязная собака - источник повышенной опас...

- Отставить! - перекрыл шум баталии известный всем глас президента. Не трогать собаку! - И тише: - Лейтенанта отпустите. Лейтенант мой.

Кольцо разомкнулось и сомкнулось вновь, включив в себя и Амура, попирающего недогадливого капитана, и восставшего из пыли счастливого Лушкина.

125

Парфен подоспел на второй машине: ему пришлось сначала взлететь, чтобы приземлиться затем к ногам президента.

(Первый вертолет не взлетал - он барражировал над городом, как ястреб над перепелиным полем, как дежурный ракетоносец с ядерными бомбами - потому и поспел так быстро!)