К Енко - Тайны разума, История Разума (Разум Сталина, Ельцина, Путина, Березовского, бен Ладена)

"Жарко". - "Зато расслабимся, отдохнем". - "Ну, давай возьмем". Взяли с ним по бутылке вина, пришли в номер, после обеда завалились на кровать, он открывает бутылку: "Ну давай". Говорю: "Жарко. Я не буду". - "Да? Ну, как хочешь". Р-р-раз - выпил бутылку. Посмотрел на меня: "Точно не будешь?" Я говорю: "Точно". Берет вторую бутылку: - р-р-раз, и её выпил. Поставил на стол - бабах! И тут же захрапел, просто мгновенно. Я так пожалел, что не согласился с ним выпить! Ворочался-ворочался, потом не выдержал, растолкал его. Говорю: "Ты, хряк, прекрати! Храпишь как слон".

Так что по-разному отдыхали. Но это исключение, обычно там не было такого разгула, потому что и так очень тяжело было на тренировках.

Разное было. Вместе со мной тренировался здоровенный парень, Коля его звали. Он мало того что огромный был, у него ещё и лицо было выразительное - челюсть массивная выдавалась вперед, взгляд исподлобья. В общем, доброе такое лицо. И вот к нему как-то вечером хулиганы пристали в темной подворотне. А он им говорит: "Ребята, тихо, тихо. Сейчас, одну секундочку". Достал спички, чиркнул, поднес к своему лицу: "Посмотрите на меня". Инцидент враз был исчерпан.

...Как-то маме вместо сдачи в столовой дали лотерейные билет, и она выиграла "запорожец". Я тогда учился на третьем, кажется, курсе.

Долго думали, что с этой машиной делать. Жили мы скромно. Я себе первое пальто купил только когда ещё раз в стройотряд съездил, через год после отдыха с ребятами в Гаграх. Это было первое приличное пальто. С деньгами в семье было туго, в решиться в этих условиях отдать мне машину казалось абсолютным безумием. Ведь можно было продать её, деньги получить три с половиной тысячи, не меньше. Можно было бы хорошо подправить семейный бюджет, но родители решили меня побаловать. Отдали "Запорожец" сыночку, и он на нем благополучно рассекал. Я на этом "Запорожце" все время ездил, даже на сборы.

Я лихачом был. И при этом все время боялся разбить машину. Как её потом восстанавливать?

...Уже к концу университета мы "ездили на военные сборы. Там были и два моих друга, с одним из которых мы в Гагры ездили. Два месяца провели на этик сборах. Было, конечно, попроще, чем на спортивных, и быстро надоело. Там основное развлечение - карты. Играли в карты, а потом ходили к бабке в деревню за молоком. Кто выиграет - покупает молоко. Я играть сразу отказался, а они - нет. И все быстро проиграли. Когда у них совсем ничего не осталось, они подошли и говорят. "Дай нам денег". Азартные были игроки. Я думаю: дать, что ли, им? Проиграют же. А они; "Да ладно, тебя твои гроши все равно не спасут. Отдай нам". А я же говорю - у меня пониженное чувство опасности. Отдал.

Они на эти деньги так раскрутились! Сначала очень много выиграли, а потом все оставшееся время никак не могли их проиграть. Мы каждый вечер к бабке ходили молоко покупать.

...Все эти годы в университете я ждал, что обо мне вспомнит тот человек, к которому я тогда приходил в приемную КГБ. А оказалось, что про меня, естественно, забыли. Я же к ним пришел школьником. Кто же знал, что я такую прыть проявлю? А я помнил, что у них инициативников не берут, и поэтому не давал знать о себе.

Четыре года прошло. Тишина. Я решил, что все, тема закрыта, и начал прорабатывать варианты трудоустройства сразу в два места - в спецпрокуратуру (она и сейчас на режимных объектах существует) и в адвокатуру. Это было престижное распределение.

Но на четвертом курсе на меня вышел один человек и предложил встретиться. Правда, человек этот не сказал, кто он такой, но я как-то сразу все понял. Потому что он говорит: "Речь идет о вашем будущем распределении, и я хочу на эту тему с вами поговорить. Я бы пока не хотел уточнять куда".

Тут я все и смикитил. Если не хочет говорить куда, значит - туда.

Договорились встретиться прямо на факультете, в вестибюле. Я пришел. Прождал его минут где-то двадцать. Ну думаю, свинья какая! Или кто-то пошутил, обманул? И уже хотел уходить. Тут он и прибежал запыхавшийся.

- Извини, - говорит.

Мне это понравилось.

- Впереди, - говорит, - Володя, ещё очень много времени, но как бы ты посмотрел, в общем в целом, если бы тебе предложили пойти на работу в органы?

...Я, когда принимал предложение того сотрудника отдела кадров Управления (он, впрочем, оказался не по кадрам, а сотрудником подразделения, которое обслуживало вузы), не думал о репрессиях. Мои представления о КГБ возникли на основе романтических рассказов о работе разведчиков. Меня, без всякого преувеличения, можно было считать успешным продуктом патриотического воспитания советского человека.

...Но после разговора в вестибюле все вдруг затихло. Пропал тот человек. Уже комиссия по распределению на носу. И тут опять звонок. Приглашают в отдел кадров университета. Разговаривал со мной Дмитрий Ганцеров, я фамилию запомнил. Он и провел со мной первую установочную беседу накануне распределения.

А на самой комиссии чуть не случился казус. Когда дошли до моей фамилии, представитель отдела юстиции сказал: "Да, мы берем его в адвокатуру". Тут резко проснулся опер, курировавший распределение, - он до этого спал где-то в углу. "Нет-нет, - говорит, - этот вопрос решен. Мы берем Путана на работу в органы КГБ". Прямо на распределении сказал, открыто.

- Говорили примерно так: "Предлагаем поработать на том участке, на который пошлем. Готовы?" Кто-то отвечал: "Мне надо подумать". Все, иди, следующий. И шансов больше у этого человека нет. Если он начинает ковырять в носу: там хочу, а там не хочу, - то его очень сложно использовать...

- Меня оформили сначала в секретариат Управления, потом в контрразведывательное подразделение, и я там проработал около пяти месяцев.

...Помню, они как-то разрабатывали одно мероприятие. Сидела целая группа. Меня тоже привлекли. Я уже не помню детали, но один говорит:

"Давайте так-то и так-то сделаем. Согласны?" Я говорю: "Нет, это неправильно". - "Что такое, почему неправильно?" - "Это противоречит закону". Он удивляется: "Какому закону?" Я называю закон. Они говорят: "Но у нас же есть инструкция". Я опять про закон. Они ничего не понимают - я опять про инструкцию. Я говорю: "Так это же инструкция, а не закон".

А собеседник мой искренне и с удивлением: "Для нас инструкция и есть самый главный закон". Причем сказал дед без иронии. Абсолютно. Так они были воспитаны, так работали. Я так не мог. И не только я, но и практически все мои ровесники.

Несколько месяцев покрутился формально, подшивал дела какие-то. А через полгода меня отправили на учебу, на шесть месяцев, на курсы переподготовки оперативного состава. Это была ничем не примечательная школа у нас, в Ленинграде. Считалось, что база у меня есть, а нужна чисто оперативная подготовка. Я там проучился, вернулся в Питер и ещё где-то около полугода отработал в контрразведывательном подразделении.

...Пока я полгода работая в контрразведывательном подразделении, на меня, видимо, обратили внимание сотрудники внешней разведки. Начали со мной беседовать. Одна беседа, вторая, ещё раз и еще... Разведка постоянно активно ищет себе людей, в том числе среди кадровых сотрудников органов безопасности. Брали молодых, подходящих по некоторым объективным данным.

Конечно, мне хотелось в разведку. Считалось, что разведка - это белые воротнички в органах. Очень много блатников было, конечно. Это факт, к сожалению. Потому что мы все знаем, что такое для человека был выезд за границу в условиях Советского Союза.

Естественно, я согласился, потому что это было интересно. Довольно быстро уехал на спецподготовку в Москву, где пробыл год. Потом вернулся опять в Ленинград, проработал там, как раньше говорили, в первом отделе. Первое главное управление - это разведка. В этом управлении были подразделения в крупных городах Союза, в том числе и в Ленинграде. Там я проработал где-то четыре с половиной года, после этого опять поехал в Москву на учебу в Краснознаменный институт имени Андропова. Сейчас это Академия внешней разведки.

- Когда я учился в КИ, с самого начала было ясно, что меня готовят в Германию, потому что натаскивали на немецкий язык. Вопрос был только, куда - в ГДР или ФРГ.

Для того чтобы поехать в ФРГ, надо было подработать в соответствующем отделе центрального аппарата. Полтора, два, три года... у всех по-разному. Это один вариант. Мог я это сделать? В принципе мог.

А второй вариант - сразу же поехать в ГДР. И я решил, что лучше поеду сразу.

- Как-то, когда я уже работал в первом подразделении в Питере, мне позвонил приятель и сказал, что приглашает меня в театр на Аркадия Райкина. У него есть билеты, девушки будут. Сходили. Девушки действительно были.

На следующий день опять в театр пошли. Уже я билеты доставал. И на третий то же самое. С одной из них я начал встречаться. Мы подружились. С Людой, моей будущей женой.

Перед поездкой Людмилу проверили. Начали эту проверку ещё когда я учился в Москве. В тот момент было ещё неизвестно, куда именно я поеду, и требования для членов семьи были максимально жесткие. Надо было, например, чтобы жена по состоянию здоровья могла работать в условиях жаркого и влажного климата. А то представьте себе: пять лет тебя готовили, учили, и вот наконец надо ехать за границу на работу, на боевой участок, а жена по состоянию здоровья не может. Это ведь ужасно!