Юрий Бессонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков

Мы лежали на нарах... Я видел как остро переживает свои слова этот молодой новый Российский человек. Он вскочил на нары, встал на колени, подвинулся ко мне и повысив свой шепот продолжал:

«Я говорил... Вы поняли меня... И вот теперь мне хочется кричать.

Вы все! Bce pycские! Ты молодежь! Ты эмиграция, брат!

Услышьте зов, мольбу и крик души Pocсии — «Объединитесь под учением Христа!»

В страданиях, в мучениях, по тюрьмам, ссылкам, в избе крестьянина и у станка рабочего вновь возрождается в России Дух...

Растерзана, разрознена, избита... Слаба, нема, беспомощна Pocсия. Молчит... Ей рот зажат... Сил не хватает... Нет прежней веры... Нет нового знанья мудрого. Нет слова истины — Учения Христа.

Нас гонят... Тяжело... И нет... Не может быть объединения... Ведь враг силен... Вот если бы толчок извне... Вот если б эмиграция объединилась и подняла бы синий флаг любви... Эх, чтобы было!.. Сила... Моральный сдвиг...

Стихия, которая смела бы все и растворила бы в себе весь большевизм...

Но нет... Мечты... Там люди не страдали...»

Как-то сразу оборвал он себя и продолжал уже боле спокойно.

«А знаете ли Вы, кто близко к нам? Вам это будет непонятно? Коммунисты!.. Да. Коммунисты: не шкурники.— Идейные...

Ведь эти верят... Не знают, просто верят... А думают, что знают, но не верят... Не понимают, но все-таки стремятся к идеалу... Идут, дойдут, упрутся во всю бессмысленность учения о материи... Поймут и повернут к Христу...

Наш Pycский человек он был и Стенькой Разиным, он был и Пугачевым, он был Зосимой старцем — он вправо, влево большевик... Он сила, он стихия... Он может быть «холодным», он должен быть «горячим»... Но никогда он не был «теплый»... И никогда не будет он «политик»...

Россия широка... Россия ищет правды... Ее шатает в стороны... Шатает до конца... И ни «варяги» из Германии, и ни платформы, ни программочки Россию не спасут. Пусть каждый скажет: я христианин... Затем я русский... И уж потом... И уж совсем потом: я монархист, республиканец и т.д.

России нужно знание мудрое, основу твердую, идеологию... Одну идею высшую — учение — Учение Христа».

Молодой кончил... Мы вышли на крыльцо барака... Лагерь еще спал... Была ранняя весна, начался рассвет. Солнышко еще не встало, но его первые, холодные, розовые лучи уже охватили восток и, черным, резким, как будто вырезанным силуэтом выделялась на нем вышка, а на ней часовой... Хорошо, легко, по новому было на душе... Вот она новая весна, новая заря России... Понял я тогда.

И вот я здесь... Нет Соловков, не видно Pocсии... Не видно отсюда и ее зари.

Бессонов (Безсонов) Юрий Дмитриевич (1891-1959?) — Сын генерала царской армии Юрий Дмитриевич Бессонов родился в Петербурге в 1891 году. По окончании гимназии был отправлен во Францию на так называемое «стандартное» двухлетнее обучение, принятое в семье. В Париже посещал художественную студию, а вернувшись, закончил Кадетский корпус в 1908 году и Николаевское кавалерийское училище в 1910-м.

После революции примкнул к корниловцам и участвовал в походе на Петроград. В 1918 году был арестован. Свое первое заключение отбывал на станции Плесецкая, откуда ему удалось бежать на Северный фронт, в войска под командованием генерала Миллера. После поражения армии Миллера в 1920-м Бессонов пытался бежать в Финляндию, но вместе с другими белыми офицерами был схвачен и доставлен в петрозаводскую тюрьму. После амнистии — новые аресты, новые сроки и амнистии. За сравнительно небольшой период бывший капитан драгунского полка побывал в 25 советских тюрьмах и лагерях. И вот — последний арест, обвинение в контрреволюционной деятельности и отправка в соловецкий лагерь. 18 мая 1925 года, разоружив двух конвоиров, пятеро смельчаков начали изнурительный переход через леса и болота к финской границе. И только через 35 дней, пройдя около 400 верст под неожиданным июньским снегом, без карты и продуктов, переплыв порожистую реку, они достигли желанной цели.

Но очень скоро на смену иллюзиям пришло горькое разочарование: «Свобода!.. Но в лесу я ощущал ее острей...» Бессонова возмущают газеты, шокирует эмиграция: «Они все ссорятся и думают — за ними вся Россия. За ними — ничего. Так, по три человека… Уж, конечно, не Россия». — «И вот я здесь… Нет Соловков, не видно России… Не видно отсюда и ее зари». Бессонов не скрывает противоречий, терзающих его душу: вроде бы он на свободе, вроде бы он должен быть счастлив: «Вокруг Финляндия и дома, автомобили, улицы… Все чисто, гладко… Очень хорошо». Но буквально через несколько строк: «Я весь был в будущем… Ну а теперь? Мне тяжело… Невыносимо». Все пережитое и даже, может быть, разочарование в самом побеге привело Бессонова к мысли, что в материальном мире нет ценностей, за которые стоит бороться. Всю последующую жизнь он посвятил служению Богу.

В Париже в 1942 году, в разгар войны, в книге «Партия сильных» он обращается ко всем православным христианам с молитвой об объединении: «Наш лозунг — не разъединение, но соединение. Мы широки во Христе и от сердца тянем руку нашим братьям». Побег в Финляндию был, пожалуй, самым тяжелым испытанием, но в то же время самым ярким событием в жизни Бессонова — изменил мировоззрение, принес известность. Но в то же время отнял силы, оторвал от родины. Так стоило ли бежать? Этот вопрос он задавал себе не раз.

Скончался в Париже. Похоронен на русском кладбище Сан-Женевьев де Буа.

Ген. Миллер, см. Генерал Кутепов «Сборник статей», издание комитета имени генерала Кутепова, под пред. ген. Миллера; с фотограф., картами, Париж 1934  — здесь и далее прим. ldn-knigi

тогда так говорили — «фильма»

чавалы (цыг.) — мужчины, парни

faire bonne mine au mauvais jeu (фр.) — делать хорошую мину при плохой игре

«Мель-зуппе» (нем.) — мучной суп