Федор Раззаков - Ингрид Бергман - Бросившая все ради любимого

Примерно в начале 1946 года Капа впервые рассказал Ингрид об итальянском режиссере Роберто Росселини и посоветовал сходить на один из последних его фильмов - "Рим - открытый город". Ингрид послушалась совета любовника и уже на следующий день в компании своего агента Стила посмотрела упомянутый фильм. Сказать, что лента ей понравилась, значит ничего не сказать - она буквально потрясла ее. Бергман заочно влюбилась в ее создателя и во время очередной встречи с Капой попросила того рассказать ей подробно про Росселини. Тот согласился, совершенно не предполагая, что спустя некоторое время про роман его возлюбленной с этим режиссером будут судачить по обе стороны океана. Впрочем, не будем забегать вперед.

В течение всего 46-го года Ингрид продолжала встречаться с Капой, пока про эту связь внезапно не прознал ее муж. Это случилось в тот момент, когда Петер и Капа одновременно приехали отдохнуть в Солнечную долину. На склоне горы Капа дал мужу своей любовницы пару советов о стиле катания на лыжах, а когда тот отклонил их, внезапно заговорил о Ингрид: дескать, она так устает, что ей не помешал бы отдых. Сказано это было так, что Петер тут же обо всем догадался. Той же ночью он позвонил жене и спросил напрямик: Капа твой любовник? Ингрид ответила "да". Петер вспылил и сказал, что согласен дать жене развод. Но Ингрид внезапно заявила, что разводиться с ним не собирается, а что касается ее романа с Капой, то с сегодняшнего дня он стал историей. И она не обманула мужа: с Капой она действительно порвала... чтобы завести себе нового любовника. Им стал режиссер Виктор Флеминг, с которым, как мы помним, Ингрид впервые познакомилась шесть лет назад во время работы над фильмом "Доктор Джекил и мистер Хайд".

На этот раз Флеминг надумал снимать фильм про Жанну д'Арк и на главную роль пригласил Бергман. Несмотря на большую разницу в возрасте - ему было 64 года, ей - 31, - они прекрасно понимали друг друга как любовники. Практически каждую ночь после съемок они проводили вместе, благо сделать это было довольно просто: оба делили кров под крышей одного нью-йорского отеля "Хэмпшир", только Флеминг жил восемью этажами выше Ингрид. Так продолжалось до тех пор, пока однажды как снег на голову в Нью-Йорк не нагрянул Петер. Он постучал в дверь номера жены и, не дождавшись ответа, спустился в фойе и оттуда позвонил в номер Флеминга. Видимо, он знал, где искать жену, если той не было в собственном номере. Вскоре Ингрид вышла к мужу и каким-то образом сумела убедить его в том, что она находилась в номере режиссера по производственной необходимости: мол, вместе обсуждали сценарий. Петер поверил в это или сделал вид, что поверил. Но рано или поздно развязка должна была наступить.

Когда Ингрид и Флеминг вернулись в Лос-Анджелес, их встречи продолжились. Теперь Ингрид морочила мужу голову россказнями о том, что поедет репетировать к своей подруге Рут, а заодно там и переночует. На самом деле она все это время проводила в объятиях Флеминга, у которого, кстати, росли две милые дочери. Но однажды Петер по какой-то надобности заехал к Рут и поинтересовался, где его жена. Рут, которая была в сговоре с Ингрид, попыталась выручить подругу: якобы та заперлась в спальне, работает там над ролью и просила ей не мешать. Но Петер пренебрег этой просьбой и отправился в спальню. Сами понимаете, никого он там не нашел. И тогда Рут вынуждена была сознаться, что Ингрид уехала с другом. А на следующий день к Петеру заявилась жена Флеминга и стала умолять его помочь ей вернуть в лоно семьи загулявшего мужа. Так раскрылся очередной адюльтер Бергман.

Несколько дней спустя между Петером и Ингрид произошло очередное выяснение отношений. Петер вновь стал требовать развода, но Ингрид заняла ту же позицию, что в случае с Капой. Развод был ей невыгоден, поскольку сильно подорвал бы в глазах поклонников ее таланта имидж "святой". Как скажет актриса в сентябре 1947 года: "У меня были прекрасная дочка и замечательный муж. Мы с Петером уже не любили друг друга, но так обстоят дела во многих семьях..." В качестве весомого аргумента против развода Ингрид согласилась завести от Петера второго ребенка. Однако не это обстоятельство стало главным в решении Петера сохранить семью - его держали деньги Ингрид. В то время он получал всего лишь 65 долларов в неделю, Ингрид - 1 тысячу долларов. Достаточно сказать, что с октября по май 1947 года она заработала 129 082 доллара (5 тысяч долларов в год считались в то время достойным заработком). Стоит отметить, что эти деньги складывались не только из гонораров Ингрид, но и из театральных (в апреле 1948 года президент США Трумэн лично вручит Бергман награду Женского Национального пресс-клуба за выдающиеся достижения в области театра).

В том же апреле 48-го Ингрид отправила свое первое письмо 42-летнему итальянскому кинорежиссеру Роберто Росселини, в котором высказала желание сняться в одном из его фильмов. Причем в написании письма ей помогал муж, который даже не мог себе представить, чем в скором времени обернется знакомство его жены с режиссером. Он-то рассчитывал исключительно на творческие контакты, а получились... Впрочем, расскажем обо всем по-порядку.

Уже месяц спустя после отправки письма на имя Бергман пришло ответное. Росселини писал, что готов работать с актрисой и даже излагал основную идею фильма под названием "Стромболи". После этого прошло еще несколько месяцев (в это время Ингрид снималась у Хичкока в фильме "Под знаком Козерога"), прежде чем режиссер и актриса наконец увиделись. Эта историческая встреча случилась 29 августа в парижском отеле "Георг V", где Ингрид отмечала свое 32-летие. Как гласит легенда, Росселини пришел на рандеву в помятом темном костюме, висевшем на нем мешком. Столь необычный вид режиссер объяснил диетой, на которую был вынужден сидеть, чтобы сбросить лишний вес. Ингрид рассмеялась и сказала, что такая ситуация ей хорошо знакома. Уже тогда между ними пробежала искра, из которой чуть позже полыхнет такой пожар любви, что его пламя озарит оба континента.

Росселини слыл отъявленным бабником, не пропускающим мимо себя ни одной юбки. Достаточно сказать, что в то лето, когда судьба свела его с Бергман, у него, помимо жены Марчеллы де Марки (они поженились в 1936 году и у них росли два сына), развивались романы сразу с четырьмя (!) женщинами одновременно. Первая любовница - знаменитая итальянская киноактриса Анна Маньяни, которая угодила в его сети еще в 1944 году; вторая - "Мисс Америка-46" Мэрилин Бьюфер, которая снималась в его третьем фильме; третья - немецкая танцовщица в ночном клубе Розита Шмидт; четвертая венгерская блондинка Ева. В планах Росселини Бергман должна была стать его шестой любовницей, о чем она, естественно, не догадывалась. Но ситуация стала развиваться совсем не по тому сценарию, который написал в своем воображении выдающийся режиссер.

В октябре Ингрид и Петер вернулись в Беверли-Хиллз. Спустя несколько дней Ингрид вызвали в Нью-Йорк на премьеру "Жанны д'Арк". Там ее встретил Флеминг, который по старой памяти пригласил ее в свой гостиничный номер. Они провели восхитительную ночь любви, однако наутро Ингрид внезапно сообщила Флемингу, что между ними все кончено и они должны остаться друзьями. Оскорбленный режиссер ответил, что роль друга не для него (спустя три месяца после этого Флеминг умрет от разрыва сердца). Что касается премьеры фильма, то она прошла при полном аншлаге, хотя критики разнесли картину в пух и прах, назвав ее претенциозной и бессодержательной. Однако в начале следующего года фильм был удостоен премии "Оскар" по двум номинациям: лучшая операторская работа и лучшая работа художника по костюмам.

В январе 49-го в Голливуд приехал Роберто Росселини, чтобы начать решающие переговоры с Бергман относительно ее участия в его очередном фильме. Причем из Италии он уехал при скандальных обстоятельствах: бросил на произвол судьбы всю съемочную группу своего прежнего фильма. Уже был подготовлен литературный материал, набраны актеры, подписаны контракты и дело оставалось за малым - начать снимать. Как вдруг Росселини, никому не говоря, уезжает в Штаты. Больше всего таким коварством была уязвлена любовница режиссера Анна Маньяни, поскольку она-то прекрасно знала, какая причина увлекла ее любовника за океан.

Ингрид должна была приехать на съемки в Италию в марте. По дороге туда она завернула на недельку в Нью-Йорк и остановилась у Айрин Селзник. Там с ней произошел случай, который позднее назовут пророческим. Как-то, выходя из одной комнаты в другую, она поскользнулась на недавно отполированном полу и ударилась головой о край кондиционера. К счастью, все обошлось одним лишь синяком, но сама Ингрид расценила этот случай, как нехорошее предзнаменование. Так оно и вышло. Но не будем забегать вперед.

Согласно планам Ингрид, она должна была пробыть на съемках в Италии три-четыре месяца. В Рим она прилетела 20 марта, а четыре дня спустя они с Росселини уже мчались на автомобиле на юг Италии, в Альберто-Луна-Конвенто. Там режиссер принялся во всю ухлестывать за Ингрид, бросая к ее ногам охапки цветов и задаривая подарками. Там же оказалась и бывшая любовница Росселини Мэрилин Бьюфер, которую каких-нибудь полгода назад режиссер окружал такими же знаками внимания. Увиденное в Альберто Мэрилин опишет так: "Он снова предлагал мечту, украшенную гирляндами цветов и прочими сказочными атрибутами. Только не поймите меня превратно. Он сам во все верил. Но я могу повторить слово в слово те волшебные фразы, которые он говорил Ингрид..."