Олег Гриневский - Тайна Великого Посольства Петра Великого

Казалось, что отсюда можно было разглядеть и огромную империю Мухаммеда IV, простиравшуюся от Крыма до Марокко и от Персидского залива до венгерской равнины. Оттуда, вдоль Дуная, и поползло к Вене 150-тысячное войско: турки, татары, янычары. Бывший монах-капуцин, сменивший сутану на чалму и называвшийся теперь Ахмед-беем, командовал артиллерией из 300 пушек. По тем временам это была грозная сила.

Окруженная полумесяцем и прижатая к Дунаю Вена могла противопоставить ей всего лишь шесть тысяч регулярных войск. Граф Штаремберг - комендант Вены - приказал мобилизовать всех жителей, способных носить оружие. Но и это не изменило соотношения сил.

Вена задыхалась в осаде. В город хлынуло население окраин и близлежащих деревень. Но от турецких пушек, паливших днем и ночью, спасения не было. Дизентерия косила людей. Неожиданные взрывы из подкопов проделывали бреши в фортификациях, и тогда толпы янычар, потрясая кривыми ятаганами, врывались в город. И хотя каждый раз их атаки удавалось отбить, казалось, что дни Вены сочтены...

Петр садился на каменную скамью, которая и сейчас стоит на смотровой площадке у самого шпиля Св. Стефана, и смотрел туда, откуда граф Штаремберг на протяжении двух месяцев напрасно ждал помощи. Огромное полукольцо все туже сжимало город, и турки с вожделением смотрели на сверкавший золотом шпиль Св. Стефана.

- Золотое яблоко, - говорили они, - самое место, чтобы водрузить зеленое знамя Пророка.

Медленно подтягивались войска для освобождения Вены, хотя ими командовал бравый король Польши Ян Собеский. Современники творили про него: одно его присутствие стоит целом войска. Но что за войском он командовал!

Под его знаменем собралась вся империя. Австрийские и немецкие войска выглядели великолепно: представительная осанка, новенькое оружие и, конечно, дисциплина. Эти люди подобны лошадям, творил про них Собеский, но они не знают своей силы.

Его не беспокоил и вид собственных солдат. Гусары и кирасиры были, конечно, вне сравнения. Но вот пехота... Едва одетые, босые, с ружьями, подвязанными веревками, чтобы не развалились. В основном это были украинские казаки под командой Семена Палия. Но как прекрасно они воевали!

Говорят, что Собеский вывел этих оборванцев вперед и заявил: вот люди, давшие обет не носить никакой другой одежды, кроме той, которую они отнимут у врагов. Скоро вы их увидите в роскошных восточных одеждах.

Это была чисто польская бравада, но на австрийцев она произвела впечатление: король намерен сражаться.

Через осадные редуты Штаремберг шлет Собескому гонца, переодетого турком, с краткой запиской: "Мой господин, время уходит!" А когда янычары захватили укрепления вблизи императорского дворца, Штаремберг запустил в ночное небо фейерверк. Это был сигнал: город в отчаянном положении.

Наконец на холме Калленберг появилось громадное развевающееся на ветру красное знамя с белым крестом. Это приближались войска Яна Собеского.

Ни турки, ни осажденная Вена не ждали его с этой стороны: дорога считалась непроходимой. На это и рассчитывал польский король. Правда, по пути пришлось бросить немецкие пушки. Но "оборванцыэ протащили через ущелье польскую артиллерию.

С вершины Калленберга Собеский с удивлением смотрел на поле завтрашней битвы. Кара-Мустафа явно не готовился к встрече. Не было ни одного редута, который преграждал бы полякам подступы к Вене. Зато для себя он построил великолепный временный дворец с фонтанами, садами и беседками. Даже маленький зверинец был для услады великого визиря.

- Это болван, - громко сказал король, глядя на разноцветное море турецких шатров в долине Дуная, - он нам попался.

На рассвете 12 сентября с вершины Калленберга донеслось троекратное: "Иисус - Мария! Иисус - Мария! Иисус - Мария!"

Польская, австрийская и немецкая армии двинулись вниз. 14 часов продолжалась битва. 14 часов в шелковой рубашке, без доспехов, потому что стояла жара, Ян Собеский не слезал с коня. А когда турки побежали, бросая шатры и обозы, он рухнул на землю. Его тут же окружила толпа солдат, восторженно кричащих: "Наш король! Наш великий король!"

Но он потребовал барабан - писать письмо. Кому бы вы думали? Любимой жене, Марысеньке. К нему подвели коня самого Кара-Мустафы. Собеский срезал золотое стремя и отослал вместе с письмом:

- Чтобы Вы не могли сказать, как татарские женщины, когда их мужья возвращаются с пустыми руками: "Нет у вас храбрости!"

Таким вошел в историю Ян Собеский - один из славных рыцарей XVII века: герой на войне, пылкий любовник и бездарный политик, который так и не сумел воспользоваться плодами своей победы.

А Кара-Мустафа?

По дороге в Белград его встретили палачи. Они передали ему награду разгневанного султана - шелковый шнур. Им его и удавили два дюжих янычара, накинув шнур на шею и медленно затянув с двух сторон.

Это случилось 25 декабря - в тот самый день, когда в соборе Св. Стефана служили торжественную мессу по случаю Рождества.

* * *

Под этими впечатлениями Петр и послы - Франц Лефорт, Федор Головин и Прокофий Возницын, собравшиеся в доме графа Кенигсека, перебирали узелки русской политики последних 15 лет. Все вроде было правильно. Но вплеталась все же какая-то неуловимая ниточка неуверенности, которая не давала покоя, заставляла искать и перепроверять.

Действительно, осада Вены вызвала переполох в Европе. Турецкая угроза, которая еще вчера слышалась лишь как далекий отзвук религиозных страстей, бушевавших где-то на краю света, обернулась вдруг визжащей ордой с огромными пиками наперевес в самом центре Европы. Если бы Вена пала, ничто не удержало бы эту орду и она через германские княжества, слабые и разрозненные, растеклась по всей Европе. Это была серьезная опасность, и борьба с ней рассматривалась как общеевропейское дело. Но Австрия ни по географическому положению, ни по психологическому складу населения не могла служить щитом Европы. И поэтому Дунай для турецкого султана оказался прямой дорогой на Север.

Не без труда Австрия, Венеция, Польша и ряд германских княжеств образовали Священную лигу против Турции. Они призывали присоединиться к ней все христианские страны, и особенно Московское государство, которое имело общую границу с Турцией.

Однако Россия вступать в Лигу не спешила. В европейских коалициях она еще не участвовала и потому действовала осторожно: на первых порах ограничилась союзом с Польшей. В 1686 году, еще при регентше Софье, Россия и Польша заключили "вечный мир". Ян Собеский со слезами на глазах подписал Московский договор, по которому Киев отходил к России. За это она должна была вступить в войну с Турцией. Однако походы В. В. Голицына в Крым оказались неудачными. Поэтому Россия присматривалась.

И правильно делала. Наши современники назвали бы эту войну странной. На авансцене гремели битвы, шли кровопролитные бои и морские сражения. А в тени дипломатических кулис проворно сновали дипломаты, выторговывая сепаратные сделки в интересах своей страны и в ущерб союзникам. Даже в разгар войны Вена долгое время тихонько платила ежегодную дань Константинополю, откупаясь от нападений. Не только французские короли, но и богатая республика Венеция и даже папа римский, призывавший к крестовому походу против неверных турок, вели с ними тайные переговоры.

Шпионаж процветал повсеместно. Французский историк Фернанд Браудель нашел в архиве множество свидетельств того, что в Вене "всегда бьыи хорошо информированы о передвижениях турок" и время от времени, разумеется, когда это было им выгодно, сообщали венецианцам о том, когда турецкая армада собирается выйти в море...

На первых порах Петр не стал ничего менять в русской политике, а с присущей ему энергией бросил все силы на Юг. Русская армия штурмом взяла Азов и вышла в устье Дона на Азовском море. Другая русская армия вместе с казаками захватила приднепровские городки и вышла в устье Днепра на Черном море. С двух сторон - Запада и Востока - Крым брался в клещи. В Воронеже строился огромный флот, чтобы обложить Крым со стороны Черного моря. Еще одно усилие - и гнездо крымских хищников, столетиями терзавших Русь, будет разрушено. Нужно только не допустить, чтобы Турция этот мощный покровитель крымского хана - пришла к нему на помощь...

Из далекого московского угла казалось, что обстановка в Европе благоприятствовала этим замыслам, хотя трудно, ох как трудно, было разглядеть оттуда хитросплетения европейской политики.

А дело выглядело так. Военная удача явно благоволила Австрии. Под ударами ее армий турки откатывались все дальше на юг, оставляя победителю Венгрию, Трансильванию, Славонию и Сербию. Венецианцы захватили Далмацию и Морею, как называли тогда южную часть Греции. Они заняли даже Афины.

Россия наконец решилась. В начале 1697 года русский посланник в Вене Кузьма Нефимов заключает с Австрией и Венецией оборонительный и наступательный союз против Турции сроком на три года. Россия становится четвертым участником Священной лиги.