Олег Бажанов. Избранное - Олег Иванович Бажанов

Утром он вызвал такси.

В назначенное время к подъезду дома подъехала иномарка корейского производства, Алексей, открыв дверь салона, устроился на заднем сиденье. Он назвал адрес, и молодой водитель энергично тронул машину с места.

Алексей ехал к родителям. Тяжёлые думы, от которых он не смог ночью заснуть, назойливо продолжали лезть в голову. Вдруг его слуха коснулся пока ещё слабо различимый перезвон колоколов.

– В церкви звонят, – пояснил таксист.

– Останови у храма, – попросил Алексей.

Он вышел, оставив таксиста ждать, перед белой невысокой церковью. Колокола продолжали звонко заливаться, и от их перезвона на душе становилось легче. Алексей, осенив себя крестом, открыл высокие церковные двери. В храме шла служба. Молящихся было не много. В основном – женщины. Алексей купил в церковной лавке несколько свечек, прошёл к иконам, но потом снова вернулся к лавке.

– Скажите, а у какого святого лучше всего попросить помощи? – спросил он у пожилой женщины за прилавком.

– А вы за себя хотите просить? – поинтересовалась та.

– И за себя, и за родителей, и за свою невесту.

– Родители здравствуют? – уточнила женщина.

– Да, живы.

– Можете просить Спасителя, можете помолиться святой Марии. Их иконы прямо у алтаря. Если вам чудо нужно какое, попросите святого Николая-чудотворца. Я когда чего потеряю, всегда у него прошу и, знаете, нахожу. А недавно он безнадёжного больного вылечил…

«Чудо!» – Алексей знал, что будет просить.

Поставив все купленные свечи, кроме одной, у иконы Николая-чудотворца, Алексей долго стоял, мысленно перечисляя свои и Ольгины грехи. Молитву он начал со слов: «Святой Николай, каюсь, нет мне прощения, грехи мои отмаливать всю жизнь – не отмолить. Прошу, тебя, сверши чудо…».

Последнюю свечу Алексей поставил перед образом спасителя.

– Господь наш, – произнёс он чуть слышно, – смилуйся, прости меня и Ольгу. Очень виновны мы. Каюсь…

Мать уже отправилась спать после бурной и радостной встречи и ужина, а Алексей с отцом всё ещё сидели на кухне.

– Батя, тебе же завтра на работу, отдыхать нужно, – проявил заботу Алексей. – Я всё тут уберу.

– Уже сегодня, – уточнил Иван Алексеевич. – Да и вставать уже скоро. Лучше уж совсем не ложиться.

Он некоторое время рассматривал сына и приходил к выводу, что тот за последнее время сильно изменился: возле глаз легли первые морщины, у бровей появились складки, которых раньше Иван Алексеевич не замечал, и ранняя седина припорошила виски.

– Знаешь, сынок, – произнёс Иван Алексеевич, измерив Алексея открытым взглядом, – раньше я никогда не требовал от тебя отчёта в поступках. Но вижу, что нелегко тебе приходится в последнее время. Поэтому спрошу: не от хорошей жизни ты решил уйти с работы?

– Так складываются обстоятельства, отец.

– Ты почти никогда не просил у нас с матерью помощи или советов. А нам бы хотелось быть для тебя самыми нужными людьми. Ведь у нас с Катериной кроме тебя на свете и нет никого.

– Папа, – Алексей редко называл отца так, только в порыве самых тёплых чувств, – и у меня кроме вас с мамой нет людей ближе!

– Вот и расскажи мне сейчас, сын, всё, что с тобой произошло в последнее время. Я матери – ни словом…

Три дня Алексей скучал в квартире родителей, не выходя на улицу. Его никто не беспокоил и не искал. Неизвестность тяготила, но безопасность была важнее – впереди его ждал Амстердам.

На четвёртый день зазвонил мобильный телефон, и женский голос сообщил, что шенгенская виза на Разанова Алексея Ивановича открыта, можно вылетать в Москву.

На следующий день Алексей уже был в столице. Получение в посольстве визы, поездки на такси, билеты, посадка в самолёт – почти не запомнились, потому что он всё время думал об Ольге.

Пять недель, пять долгих мучительных недель без любимой стали для него невозможным испытанием. И он не сдержал данное Ольге слово – ждать пока всё уляжется. Он торопил обстоятельства, потому что больше не хотел без неё жить.

Весь полёт от Москвы до Амстердама он представлял, как встретит его любимая? Он ждал и боялся этой встречи.

Тяжёлый авиалайнер утомлённой белой птицей мягко опустился на бетонные плиты огромной гладкой посадочной полосы европейского аэропорта первого класса. Пробежав положенные километры для гашения скорости, белый красавец-лайнер остановился и неторопливо вырулил на примыкающую к взлётно-посадочной полосе, всю расцвеченную огнями, рулёжную дорожку.

Гостиничный дом на набережной, сложенный из тёмного красного кирпича под старину, напоминал средневековый замок с привидениями. Вечерело. Дул холодный ветер, на небе скапливались серые тучи, обещая дождь, и вся эта картина, ярко запечатлевшаяся в памяти Алексея при выходе из такси, не располагала к проявлениям радостных эмоций. Но он радовался.

Пройдя бюрократические формальности у администраторов и оставив свою дорожную сумку в номере «Люкс», Алексей пошёл прогуляться по городу, о котором много слышал и читал. Поиски Ольги он решил начать с утра, потому что не знал Амстердама и не владел ни фламандским, ни немецким языками.

По знаменитым местам решил пройтись пешком. Пока шёл по мощёной камнем набережной, небо ещё больше затянулось тучами, стал накрапывать мелкий дождь, который, впрочем, вскоре закончился. Но ветер продолжал дуть с тем же упорством.

Захваченная первыми робкими сумерками набережная с припаркованными автомобилями и гуляющими людьми, уже расцвечивалась огнями.

Постояв у самой воды и посмотрев на залив холодного Северного моря, Алексей обернулся, заслышав звуки знакомой мелодии. Метрах в ста пятидесяти за его спиной начинался известный квартал «Красных фонарей», там играла музыка, горели разноцветные рекламы. Там бурлила жизнь – гуляли люди, работали кафе, небольшие театры и магазинчики. Алексей вдруг остро ощутил своё одиночество, и его потянуло туда, где много людей, света и музыки.

Обойдя большой, не подающий признаков жизни, мрачный средневековый собор, Алексей по неширокому горбатому пешеходному мостику через канал перешёл на другую сторону мощеной улицы.

Зимние европейские сумерки всё плотнее опускались на изрезанный прямыми лезвиями каналов город. Ветер стих, удерживаемый причудливыми кварталами разноцветных средневековых построек. Алексею показалось, что он попал в сказку Ганса Христиана Андерсена. Здесь нравилось всё: и воздух, и дома, и открытые лица прохожих. И даже сырая погода.

Глазея на витрины с полуголыми девицами, он, заслышав родной язык, прибился к немногочисленной толпе туристов из России. Рассматривая афиши и вывески, заглянул вместе с ними в несколько магазинчиков, предлагающих товары на любой вкус. Ощутив вдруг растущую головную боль, сделал остановку в небольшом кафе. Сев за столик, Алексей на ломанном английском, дублируя слова