Heartstream. Поток эмоций - Том Поллок

И вот я смотрю сейчас на эту книгу, лежащую в раскрытом виде на полу, посреди хаоса, который Полли устроила в комнате моих родителей. Перед ней болеро, измятое и перекрученное, как упавший призрак, и я переступаю через него, чтобы дотянуться до книги.

— Я уже смотрела в ней, — жалобно говорит Полли. Она снова стоит в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Интересно, замечает ли она это. — Там ничего нет: ни вложенного листа, ни секретной полости — ни в этой, ни в какой-либо другой книге. Я проверила.

Я оглядываюсь на нее через плечо.

— Эта женщина не выбрасывала даже поздравительные открытки — ты думаешь, она стала бы портить свои книги?

Я протягиваю руку мимо самой книги, разыскивая брошенный футляр.

— Незадолго до смерти, — начинаю я и чувствую, как слезы стискивают горло, словно инфекция, — примерно за пять минут до нее мама сказала, что хочет почитать. Она попросила меня принести ей книгу. Я подумала, что она хочет сделать нам приятно, ведь это был подарок от нас с Чарли, это была наша общая вещь.

Я сунула руку внутрь футляра, прощупывая его пальцами, костяшками раздвигая картон, и… да. Что-то есть, там, сзади. Должно быть, она прикрепила это с помощью пинцета — гладкая, скользкая, как пластик, поверхность, приклеенная к футляру изнутри. Я нахожу край, подцепляю, и он уходит под ноготь. Полли подошла ближе, она смотрит через плечо на мою руку, пока я вытаскиваю ее.

— Теперь я думаю, что она просто хотела избавиться от улик на случай, если кто-нибудь найдет их после ее смерти.

К ногтю указательного пальца прилип квадратный кусок коричневого упаковочного скотча размером с марку. А к нему приклеена съемная карта памяти. Все эти годы я смеялась над ней за то, что она, технический консультант, — неандерталец, единственный со времен последнего ледникового периода человек, использующий телефон без встроенной памяти.

Не говоря ни слова, Полли достает из кармана старый телефон мамы. Используя вместо скрепки одну из маминых сережек, я вытаскиваю старую карту, вставляю найденную и включаю.

Загорается экран, и я погружаюсь в архив. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы найти папку, — я тихо присвистнула.

— Что? — хрипло спрашивает Полли. — Что там?

— Все… все здесь. С самого начала. Даже письма Безумного Шляпника. Это был одноразовый аккаунт, она отправила с него только два сообщения.

— А Райан? Мэр, он есть там?

Но я не отвечаю. Я прокрутила до самого первого файла в папке. Это электронное письмо семнадцатилетней давности.

— Кто такой Кевин Кордечевский? — спрашиваю я Полли. Она тут же отвечает:

— Он был одним из менеджеров Райана, а что?

Но я уже зачитываю ответ:

Насколько я могу судить, мама сделала так, как ее просили, и почти две недели стояла тишина. Может быть, столько времени ушло у поп-звезды на то, чтобы проверить свою электронную почту, потому что следующее письмо было от того, кто называл себя Vreigeiter66.

У Райана Ричардса, возможно, был хороший голос и склонности к политике, но у него не было таланта к цифровым уловкам. К электронному письму, хранившемуся в почтовом ящике моей матери, прилагается ряд скриншотов со взломанным аккаунтом Vreigeiter66, в том числе с информацией, что электронным адресом для восстановления доступа был указан RyanRichieRichards02@me.com, и, если этого было недостаточно, еще один скриншот с другим взломом, на этот раз серверов телефонной компании, демонстрирующий, что номер мобильного телефона, указанный для двухэтапной проверки, был зарегистрирован на имя Адриана Райкарда и содержал его домашний адрес.

Озарение внезапно нахлынуло на меня, и я сгибаюсь, ловя ртом воздух. Иногда кажется, что все, что осталось в этом доме от мамы, — следы ее болезни. Но вот она в полном расцвете сил: аккуратная, педантичная и разрушительная. Я почти слышу ее разочарованный вздох от того, как легко было уничтожить этого слабого человека.

Если бы она прифотошопила себя на скриншоты с жестом «V», вряд ли что-то смогло бы доставить ей большее удовольствие.

Переписка из мессенджера сохранена в следующем файле. В чате с безопасным шифрованием мама радостно обрисовывает «подарок», который она преподнесла своей любимой поп-звезде: удочерение его «фальшивого» ребенка и помещение ее матери в психушку.

О, — добавила она, будто вспомнив. — Я знаю, о чем ты думаешь: с чего мозгоправу подыгрывать мне? Не волнуйся, я обо всем позаботилась. С любовью к Нику. Экс.

А Райан? Я чувствую, как сжимается все внутри, когда читаю его ответы.

Райан согласился с этим.

Его сообщения были нервными и осторожными. Казалось, он застрял между нежеланием признать, что я его ребенок, и беспокойством, что уход за мной не был достаточным.

Вам нужны деньги или что-то еще? — спросил он как-то.

Мамин ответ был резким.

Зачем? Ты ей ничего не должен.

Это заставило его замолчать на некоторое время. Позже, кажется, его снова стала мучить совесть.

Как долго эта девушка будет в больнице?

А что?

Я просто беспокоюсь за нее, вот и все.

Ты душка, но не беспокойся о ней, Рай. Честно говоря, это лучшее место для нее. Она была настоящей занозой