Сотня цветов. Японская драма о сыне, матери и ускользающей во времени памяти - Гэнки Кавамура

– Как же красиво… Это лучший фейерверк из тех, что я когда-либо видела, – восхищалась Юрико. Ее глаза улыбались.

– Да ну! Только половинки и видно!

Идзуми, не переставая жадно кусать арбуз, заерзал на месте, пытаясь найти точку, из которой вспышки фейерверка будут видны лучше всего.

– Но для меня он все равно лучший! Представить только: мы сидим вместе в этом пустом доме и смотрим на фейерверки, которые видно только наполовину!

Сын тоже находил в этом прелесть. А еще он находил ее в профиле матери, в уголках глаз которой от света вспышек отблескивали вот-вот готовые вылиться капли слез.

– Я вот каждый раз смотрю и думаю…

– Мм?

– Разве это не грустно? Фейерверки отгремят, и тут же из памяти все улетучится. Не вспомнишь, ни какого цвета они там были, ни какой формы…

– Может быть, и так… Но ведь даже если цвет и форма забудутся, то воспоминание о том, с кем ты этот фейерверк смотрел, какие эмоции ты тогда испытал, – оно же останется. Верно говорю? – обратилась она к сыну, переведя на него взгляд и взяв за руку.

– Ну да… Такое не забывается, – согласился Идзуми и, глядя на очередные поднявшиеся половинки вспышек, тихо добавил: – Думаю, я навсегда запомню сегодняшний фейерверк.

– Уверен? – заулыбалась Юрико, глядя на сына. – Забудешь ведь. Все люди постоянно о чем-нибудь забывают. Да оно и к лучшему.

* * *

В небе на глазах у сидевшего в опустошенном доме Идзуми непрерывно взрывались разных цветов фейерверки. Ни одна вспышка не показывалась больше чем наполовину.

Спустя двадцать с лишним лет, воочию наблюдая полукруглые фейерверки, он до малейших деталей вспомнил тот разговор.

«Забудешь ведь», – зазвучали в ушах провидческие слова матери.

А ведь Юрико помнила этот эпизод до самого конца. А Идзуми – забыл. А полукруглые фейерверки, оказалось, были все это время прямо под носом. Но сын не смог показать маме то, что она так сильно хотела вновь увидеть на закате жизни.

Идзуми поглотило чувство вины, нахлынула жгучая горечь, он весь затрясся. Опустился на пол, свернувшись и обхватив себя за колени. Идзуми стонал от боли, не в силах даже оформить издаваемые звуки в слова. Под взрывы полукруглых фейерверков в памяти его одна за другой вставали сцены из жизни, когда сын с мамой еще были вместе. По щекам потекли слезы.

«Мама, прости. У меня совсем вылетело из головы…

Я так хотел за все тебя поблагодарить до того, как твои воспоминания исчезнут… За то, как ты со слезами на глазах прижимала меня к себе, когда я потерялся в парке развлечений. За то, что после работы еще и всю ночь не спала, чтобы сшить мне новую сумку для спортивной формы. За то, что всегда отдавала мне часть своей порции тамагояки. Что так дорожила подаренной мной косметичкой в цветочек. Что на спортивных соревнованиях, несмотря на то что тебе наверняка неловко было кричать, твой голос поддержки звучал громче всех остальных. Что после выпускной церемонии в шестом классе пригласила меня отпраздновать это событие в кафе. Что до седьмого пота крутила педали велосипеда, чтобы свозить меня на настоящий бейсбольный матч. За горячий суп в снежной хижине. За электрогитару – это был такой сюрприз! Я, правда, хотел немного другую, но все равно был безумно рад. За ту поездку, в которой я еще выловил огромную рыбу. Для тебя же эта рыбалка тоже была первой в жизни…

Как я мог так просто забыть?»

* * *

– Завтра первый день в новой школе. Волнуешься?

На улице отгрохотали взрывы последних фейерверков, и из прихожей раздался звук дверного звонка: привезли вещи. Пустые комнаты быстро наполнились разными коробками.

– Ничего я не волнуюсь. Я ж уже не маленький.

Идзуми вскрывал коробки в поисках тех вещей, которые понадобятся завтра. Только их он и доставал. Нашлась школьная форма, портфель, туфли, учебники.

– Тебе форма еще как раз? А то эту уже с начала седьмого класса носишь, надо бы, наверное, новую купить.

– Да нет, и эта пока сойдет. У меня к тебе только одна просьба будет…

– Какая?

Идзуми развернул перед мамой школьные брюки. На коленке зияла внушительная дырка.

– Тут штаны немного порвались. Можешь зашить?

– Вот это да! Как такое приключилось?

Юрико взяла штаны и стала прощупывать область повреждения.

– Да мы с ребятами на прощание устроили дружеский поединок, и в процессе слышу: что-то порвалось…

– Вот это классный вышел подарок на память! – добродушно засмеялась Юрико. – Я думаю, тут уже не починишь. Дырка чересчур большая, да и смотри, сколько здесь еще мелких прорех…

– Ну и ладно, я и с дыркой, и с прорехами похожу. Не надо ничего покупать.

В небе друг за другом появлялись все новые половинки фейерверков. Но каждая вспышка в конце концов увядала. Как и сотни цветов, распускавшихся в этом доме, фейерверки оставляли после себя только память о былой красоте.

Дувший с моря ветер принес с собой дымку, а вместе с ней – запах пороха. Под вспышки с пестрыми расплывчатыми пятнами света, наполовину поднимавшимися над домами, в памяти Идзуми все продолжал всплывать мамин образ.

* * *

Впервые опубликовано в ежемесячниках издательства «Bungeishunju», в номерах с января 2017 г. до ноября 2018 г.

* * *

Автор выражает благодарность за содействие (указаны должности, занимаемые на момент интервью):

• директору клиники Bancho-shinryojo Omotesando Ямаде Масафуми;

• директору центра социальной помощи Tomonoura Sakura Homu Хаде Фумиэ, а также сотрудникам Хаде То-мое и Исикаве Юко;

• представительному директору центра по уходу за пожилыми людьми Aoi Kea Като Тадасукэ;

• директору пансионата по уходу за пожилыми людьми Hakujukai Нисиоке Осаму;

• инициаторам проекта Chumon Wo Machigaeru Ryoriten («Ресторан перепутанных заказов») Огуни Сиро, Микаве Ясуко, Микаве Кадзуо;

• сотруднику организации по уходу за пожилыми людьми Daiki Ваде Юкио;

• представительному директору музыкальной школы Re-music Сакураи Рэйко, преподавателям фортепиано Кагаве Акэми и Какэфуде Кане;

• продакт-менеджеру Sony Music Labels Кояме Тэцуси;

• продюсеру Sony Music Entertainment Сугияме Цуеси;

• пианистке Канэко Утами;

• профессору центра разработки социальных роботов технологического института Кюсю Уре Тамаки;

• профессору Токийского океанографического университета, специализирующемуся на электромеханике, Цукамото Тацуро;

• представительному директору кинокомиссии г. Кобе KOBE FILM OFFICE Мацусите Мари;

• сотрудникам отдела благоустройства городской среды мэрии района Хидасинадаку г. Кобе Инаде Кэнки и Сакияме Такэхико;

• управляющему зданием общественных собраний Mikage Kokaido Сугимото Кэнъити;

• сотрудникам пожарного отделения Микагэ из команды, ответственной за район Хигасинадаку, Ито Сигэо и Кадзихаре Акико;

• а также Мураяме Мэйко, Танаке Сатико, Наканиси