Максим Горький - Васса Железнова (Мать)

В а с с а (безобидно). Болван ты, Семёнушка! Для кого мы с отцом целковые-то копили? Для детей будто. А они - и не стоят целкового-то... Ты вот внука здорового не мог мне родить... молчал бы, н`ехотень.

С е м ё н (грубо). Это вы врёте!

А н н а. Сеня!

С е м ё н. У меня был здоровый ребёнок...

В а с с а. От горничной.

С е м ё н. Ну так что? Был же? А что горничная, так вы сами меня с нею свели.

В а с с а. И ребёнок родился мёртвенький. Вот, Анна...

С е м ё н (вскочил). Вовсе не мёртвый он родился, а она его сама - она всё Наталье рассказала, нечего врать! Вы запугали её чем-то... и всю жизнь её ребёнком этим пугали... с того она и удавилась... да!

В а с с а (спокойно). Вот, Анна, слушай...

А н н а (возмущённо). Как ты можешь говорить... такие пакости, Семён? Это - ужас...

В а с с а. А ты - слушай! Ты - тоже мать, тебе это годится...

С е м ё н. Напрасно, Анна Захаровна, подлизываешься ты к матери... не оправдаются расчёты твои, нет! (Уходит, сильно хлопнув дверью.)

В а с с а (усмехаясь). Ишь как!

А н н а. Ах, мама! Я только теперь понимаю, как вам трудно должно быть...

В а с с а. Ничего. Я - не обидчива... А ты понимай, тебе это нужно...

А н н а. Иногда мне даже... боязно за вас...

В а с с а. Не бойся... Зачем?

А н н а. И не всё понимаю...

В а с с а. Ну, всего-то, чай, и никто не поймёт. Вот в моей головушке разные думы роятся... гудят, как осы, а - нет им ответа, нет разрешения!.. (Пауза.) Думала ты, отчего все мужики такие, как будто не от матерей родились, а отцы одни им начало? Да... и ты об этом подумаешь, погоди... Вот я, его, дураково, здоровье оберегаючи, любовницу ему в доме разрешила, а он - этим же грехом моим немалым - мне же в зенки тычет... А здоровье-то всё-таки потерял, подлец... на селе где-то схватил чего не надо...

А н н а (тихонько). Неужели правда, что ребёнок...

В а с с а. Ну, а если правда? Ну-ка? Что надо было сделать?

А н н а. Н-не знаю... я не понимаю - зачем?

В а с с а. Вот и ты осудила меня! А когда до самой доведётся, - так же сделаешь, Анна. Допустишь разве, чтобы чужая плоть-кровь твоим трудом жила?

А н н а. Это - далеко. Не хочу об этом думать.

В а с с а. Подумаешь, милая... обо всём подумаешь!

А н н а. Мама! А дядя написал к сыну своему два письма...

В а с с а (встрепенулась). О чём? Послал?

А н н а. Зовёт его сюда...

В а с с а. К нам? Его? Верно?

А н н а (доставая письма). Вот они, письма...

В а с с а. У тебя?.. Ага-а! Не посланы... Погоди!.. Что же, куда ты их?

А н н а. Я думаю, их нельзя посылать...

В а с с а. Так, друг мой! Нельзя! Ни-ни! Ты - умница! Вот видишь: вот - баба! Не-ет, не псы дом хранят, мы его храним. (Подошла к дочери, положила руки на плечи ей.) Продай!

А н н а. Что вы, мама!

В а с с а. Сто за оба - хочешь? Сто!

А н н а. Возьмите... даже обидно, право...

В а с с а. Не обидно, Анна! Я знаю, что обидно - глупость обидна. Ты мать, помни... для детей - ничего не стыдно, - вот что помни! И - не грешно! Так и знай - не грешно!

А н н а. Какая вы... удивительная!

В а с с а (спрятала письма). Матери - все удивительные! Великие грешницы, а - и мученицы великие! Страшен будет им господень суд... а людям - не покаюсь! Через нас все люди живут - помни! Богородице, матушке моей, всё скажу - она поймёт! Она грешных нас жалеет... не она ли говорила архангелу: "Попроси, помоли сына милого, да велит и мне он помучиться во аду со великими грешники" - вот она!

А н н а (улыбаясь ласково). Я приехала - считала себя умнее вас... лучше... право!

В а с с а. Ничего, считай! Я вижу... так и надо! Ошибёшься - укажу... ничего, дочь!

А н н а. Ну, хорошо... подождите! Как же письма? Он выздоровеет другие напишет и сам пошлёт? А то - заказными велит мне отправить - где же квитанции?

В а с с а. Их в конторе много стареньких. Михайло устроит - и город и фамилию перепишет, штемпеля положит... ничего, это делалось! Это - пустое! Когда отец в городе любовницу завел, мы это делывали! Ты погляди, через кого другого не послал бы Прохор.

А н н а. Конечно... я буду!

В а с с а. За Людкой - смотри! Она - дитя.

А н н а. В ссоре они. Да она мне всё передаёт.

В а с с а. Гляди! Если Прохоровы деньги у нас останутся - тут и твоих детей деньги...

А н н а (опуская глаза). Не надо, мама, об этом...

В а с с а. А ты не финти! Я - в очках, я всё вижу...

А н н а. Вы всегда так... прямо очень.

В а с с а. Ну да! И ты со мной так же...

А н н а. Я вас сегодня точно первый день вижу...

В а с с а. Слушай, я тебе мать! И твоим детям - мать... погоди! Кто-то идёт... (Дверь тихо отворяется - Наталья, слабая, бледная, входит.) Ты что бродишь, курица?

Н а т а л ь я. Сказали - чай пить... а ещё и не налито.

В а с с а. Ну, накрывай... Людмила где?

Н а т а л ь я. Дядя позвал.

В а с с а. Так!.. Ну... (Делает Анне знаки глазами, указывая ей на дверь, та не понимает.) Ты, Анна, поди, проси Прохора-то, - может, он с нами чай пить будет?

А н н а (уходя). Хорошо.

В а с с а (следя за Натальей). Лучше тебе?

Н а т а л ь я. Не спится всё... и сердце тоскует... Ко Мне опять клямзинского приказчика жена приходила...

В а с с а. Напрасно трудится.

Н а т а л ь я. Плачет.

В а с с а. И это напрасно. Слезами - портянку и ту не вымоешь...

(Дунечка входит, молча кланяется, Наталья перестаёт собирать посуду, уступая ей. Васса ходит по комнате, подняв очки на лоб.)

Н а т а л ь я (настойчиво). Вы бы простили его... в память покойника!..

В а с с а. Покойники в деле не участвуют. И тебе бы в дела не мешаться...

Н а т а л ь я (сердито). Чай, жалко мне людей-то!

В а с с а. Ежели они работать не хотят - жалеть их нет пользы! Небойсь, когда тебе нянька ленивая попала - ты её без жалости прогнала?

Н а т а л ь я. Тут - ребёнок... моё дитя!

В а с с а. Везде - дети! У меня - тоже ребята... и работники им нужны хорошие. А ежели я обставлю их пьяницами да лентяями, - какая же я мать им? (Анисья, новая горничная, вносит самовар.) Эй, косолапая, на пол плещешь!

А н и с ь я (Дунечке). Ключи от кладовой дайте.

Д у н е ч к а (тихо). Иди, иди! Я сама... (Обе уходят.)

В а с с а. Хороша девица... здоровая, ловкая... хороша! (Входит Павел; он немного выпивши, садится за стол.) Ты бы, барин, ноги-то вытирал, гляди, как наследил!

П а в е л. Ну, так что? И наследил...

В а с с а. Так! Хорошо!

А н н а (кричит в дверь). Мамаша!

В а с с а. Иду... Что там? (Уходит.)

Н а т а л ь я (потянув носом). Вином пахнет...

П а в е л. Пахнет.

Н а т а л ь я (помолчав). Людмила-то...

П а в е л. Да. Ну?..

Н а т а л ь я. Помирилась с дядей...

П а в е л. Знаю.

Н а т а л ь я. Ой, Паша, жалко мне тебя...

П а в е л. Ты всех жалеешь... а что толку?

Н а т а л ь я. Похожи мы с тобой...

П а в е л. И ты кривобокая? Не знал!

Н а т а л ь я. Судьбой похожи. Оба - умные...

П а в е л. Ты - умная? И про то не знал...

(Дунечка хотела войти, но, услышав разговор, спряталась.)

Н а т а л ь я. Не шути! Матушка меня дурой считает, к дому я не допущена, хозяину - жена, а живу, как прислуга... слова моего - не слушают...

П а в е л. А мне наплевать!

Н а т а л ь я. Как же? Ведь и ты тоже - нет тебе никакой воли...

П а в е л (пьянея в тепле). Теперь - кончено! Теперь я скоро покажу себя... Поеду в город... в Москву поеду... везде! Чёрт вас возьми! Дом, и землю, и всё... Не хочу! Не хочу я... довольно!

С е м ё н (идёт, увидел Дунечку, подкрался к ней, схватил за плечи и орёт). А-а, ты шпионить!

Н а т а л ь я. Это мать её научила!

Дунечка. Что вы, батюшки? Где же я...

С е м ё н. Ты чего делала за дверью?

П а в е л. Дай ей по шее... ну! Старая грымза...

Д у н е ч к а. Я - просто... говорите вы... не помешать бы, думаю... разве я смею понимать речи ваши?..

П а в е л. Нет, меня не обманешь!

С е м ё н. Его не обманешь! Он сам подслушивать мастер!

(Идёт Прохор, Анна и Людмила поддерживают его под руки.)

П р о х о р. Тпру! Почему скандал?

Н а т а л ь я. Подслушивала вот...

Л ю д м и л а. Пустите её, Семён! Вот уж любят мучить людей!

Н а т а л ь я. А ты - не любишь?

П р о х о р. Шш... Без драки!

С е м ё н. Надо наказание придумать ей!

П а в е л. Прищеми ей нос в двери... вот она и не будет...

Л ю д м и л а. Тьфу! Гадость!

С е м ё н. Нет, пусть она масла из лампадки выпьет...

П а в е л. Ну, это хоть...

А н н а (строго). Оставь её, Семён! Довольно! Идите, Дуня.

(Дунечка уходит.)

Н а т а л ь я (Павлу). Вот и ещё командирша явилась...

П а в е л. Это - ненадолго! Всё ненадолго!

С е м ё н. Ты, Анна, что, в самом деле?

П р о х о р. Опомнился... Тюря!

П а в е л. А я сегодня ночью двух кошек на голубятню пущу.

А н н а. Павел! Не смей раздражать дядю!

П а в е л. Ты кто такая здесь?

А н н а. Старшая сестра...

П р о х о р. Оставь! Я ему пущу...

С е м ё н. Ты, Анна, напрасно...

Н а т а л ь я. Вы, сестрица, отрезанный ломоть...

П а в е л. Пусть её... ненадолго! Всё - ненадолго!

С е м ё н. Ты своё получила, и - шабаш!

(В дверях Васса и Михаил.)

П р о х о р (Людмиле). И что только будет здесь через недельку эдак? Ух!

Л ю д м и л а. Ничего не будет.

П а в е л (Прохору). Будет, что я вас - попрошу... ко всем чертям! Вот что будет!