Гавана, год нуля - Карла Суарес

сомнения, теперь мы живем лучше — все так же улыбаясь, занимаясь любовью и мечтая, хотя мечты теперь иные. Кризис девяностых помог нам хотя бы в том, что окончательно убедил: мы не все одинаковые, и люди делятся на тех, у кого деньги есть и тех, у кого их нет. И так было всегда. И везде. Разве не так? Мало-помалу мы становимся все более похожи на нормальные страны: тому, у кого деньги есть, живется хорошо, а тому, у кого их нет, — хреново. Это и есть та чертова нормальность, которая никого не удивляет. Удивляют как раз изменения, неопределенность точки бифуркации. Тебе так не кажется? Сколько раз задавалась я вопросом: как бы все повернулось в 1874 году, если бы Антонио Меуччи имел в кармане десять долларов — стоимость пролонгации его временного патента? История была бы совсем другой. А что бы случилось в 1993-м, если бы кто-то из нас нашел документ, принадлежавший Маргарите? Ничего. Совершенно точно, не произошло бы абсолютно ничего. Мы жили в каком-то бреду, в очередной мечте, в состоянии хаоса, и хаос был водоворотом, втягивающим в себя все.

Но лучше поздно, чем никогда. Верно? Я расскажу тебе о том единственном, что случилось. Когда Анхель уехал из страны, я взялась обустраивать жизнь в Ведадо на свой лад, под себя. У меня был целый склад коробок со старыми рабочими бумагами, и я принялась за эти коробки, перебирая бумаги и выкидывая то, что уже не нужно. Новый дом — новая жизнь. В одной из коробок были вещи из того периода, когда я работала в Технологическом, и там среди прочих бумаг я нашла папку с рассказами, которые когда-то дал мне Чичи, чтобы я передала их итальянке. Помнишь? Это было в тот день, когда Эвклид отправился по барам с Барбарой, и пока я их ждала, явился его сын с папкой под мышкой. Эвклид и Барбара все не возвращались, Чичи уж надо было уходить, да и мне тоже.

Папка с рассказами оказалась похоронена среди моих бумаг в квартире в Аламаре, а потом осела в одной из коробок, переехавших со мной в Ведадо. Сказать по правде, мне никогда не нравились рассказы Чичи, однако в тот вечер уборки в квартире и преобразования жизни я открыла эту папку и начала читать один из рассказов — из чистого любопытства, желая обнаружить что-нибудь чудесное. Именно чудо я и нашла. Рассказы были написаны на оборотной стороне бог знает где собранных листов бумаги: на телефонных счетах, школьных контрольных работах, дипломах. Ведь с бумагой тогда было туго. Девяносто третий был годом нуля, ты помнишь?

Последняя страница рассказа оказалась необычно толстой, потому что к листу был подклеен другой лист — пожелтевший. Рассказ оказался халтурой. Я еле смогла это дочитать. На оборотной стороне последней страницы обнаружились какие-то каракули. Знаки. Схемы. Мне так хотелось расхохотаться, что я ничего не смогла, кроме как заплакать. Клянусь. Я проплакала всю ночь. Плакала несколько месяцев подряд. Плакала, пока не встретила тебя. Что было бы, если бы Эвклид и Барбара вернулись в тот вечер пораньше? Даже не хочу об этом думать. Как попал манускрипт Меуччи в руки Чичи? Этого я не знаю, и меня это даже не интересует; скорее всего, документ просто никогда не выходил за стены дома, где осталась жить мать Маргариты с детьми. Хотя Эвклид, вне всякого сомнения, об этом не догадывался, а Чичи, в свою очередь, понятия не имел о важности этих каракуль. Для него важнее было написать рассказ, а для этого нужна бумага. Да здравствуют творческие натуры!

Вот теперь я действительно рассказала тебе все. В этой папке — вон она, лежит на тумбочке и слушает наш разговор — и находится документ с рисунками и схемами, которые набросал Меуччи в 1849 году в Гаване, в этой чудесной стране, где мы продолжаем улыбаться, заниматься любовью и мечтать. Но, как ни крути, жить на что-то нужно, так что выключай-ка ты свой диктофон, и перейдем к делу. Конечно, я понимаю, что сейчас эта бумага уже не стоит того, что стоила бы в девяносто третьем, но ты же не будешь возражать, если мы теперь поговорим о деньгах?

В первую очередь особую благодарность я хочу выразить доктору Базилио Катания. Именно его упорство и его скрупулезный труд исследователя сделали возможным признание, которое Антонио Меуччи обрел в 2002 году, признание, в котором ему было отказано при жизни. И исключительно благодаря благородству и любезности исследователя обязана я возможностью получить в свое распоряжение исчерпывающе полный набор документов о жизни Меуччи, положенный в основу этого романа. За всю информацию, которую вы мне предоставили, за ваши дружественные имейлы и за вашу книгу — «Антонио Меуччи. Изобретатель и его время» — огромное спасибо, Катания.

Я также благодарю всех тех, кто мне так или иначе помогал. Моих родителей, сестру и тетю Хосефину Суарес. Армандо Леона Вьера. Патрисию Перес — спасибо, профессор. Леонардо Падура. Парижский национальный книжный центр — за поддержку и доверие. Анну-Мари Метэйе. Николь Витт и команду Агентства Рей-Гуде Мертин. Гильермо Шавельзона. Амира Валье, Хосе Овехеро, Антонио Сарабиа, Альфредо Рейя, Рафаэля Кеведо, Пьерпаоло Марчетти, Барбару Бертони, Лаурен Мендинуету и Хуана Педро Эргера. Хосе Мануэля Фахардо. И моих друзей — всех, потому что они всегда со мной, где бы ни находились.

Литературно-художественное издание

Карла Суарес

ГАВАНА, ГОД НУЛЯ

Ответственный редактор Юлия Надпорожская

Литературный редактор Екатерина Дубянская

Художественный редактор Татьяна Перминова

Корректор Людмила Виноградова

Верстка Елены Падалки

Подписано в печать 01.06.2022.

Формат издания 84 × 108 ¹/₃₂.

Печать офсетная. Тираж 3000 экз. Заказ № 2970/22.

ООО «Поляндрия Ноу Эйдж».

197342, Санкт-Петербург, ул. Белоостровская, д. 6, лит. А, офис 422. www.polyandria.ru, e-mail: noage@polyandria.ru

Отпечатано в соответствии с предоставленными материалами в ООО «ИПК Парето-Принт», 170546, Тверская область, Промышленная зона Боровлево-1, комплекс № ЗА, www.pareto-print.ru

В соответствии с Федеральным законом № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» маркируется знаком 18+.

Из стихотворения никарагуанского поэта Рубена Дарио «Маргарите Дебайль» (пер. О. Савича).

Рубен Дарио «Маргарите Дебайль» (пер. О. Савича).

Capichi? (ит.) —