Лев Толстой - Греческий учитель Сократ

— А что, Федон, — сказал учитель, — где будут завтра твои прекрасные волосы?

У греков был обычай в знак горести обрезывать волосы и класть их на могилу того, о ком горевали. На это и намекал Сократ. Эти слова учителя живо напомнили ученикам об ожидавшем их горе; некоторые из них заплакали.

Сократ сказал:

— Друзья, я не боюсь смерти. Страшно не умирать, а жить безумно, порочно.

Сократ замолк. Ученики ждали, что он будет еще говорить. Учитель сказал:

— Однако время идет. Уже не рано. Пойду обмоюсь, чтобы не утруждать потом других обмывать мое мертвое тело. А вы подождите меня здесь, побудьте со мной до конца.

Сократ вышел мыться в другую комнату, с ним пошел и Критон. А другие ученики, ожидая его, говорили о последней беседе учителя, о его смерти, о том, как будут они жить осиротелые, без своего дорогого наставника. Наступил вечер. В комнату, где были ученики, сторож впустил родственниц, жену и детей Сократа: один был постарше, а двое малолетки. Вошел после того скоро и сам Сократ. Стал он прощаться с ними. Женщины подняли такой плач, что Сократ попросил увести их.

Ученики сказали тогда Сократу:

— Скажи нам твою последнюю волю. Может быть, ты хочешь чем распорядиться для детей? Мы с радостью сделаем для тебя все то, что прикажешь.

Сократ отвечал:

— У меня нет никакого имущества, и распоряжаться мне нечем. Поступайте, как я вас учил: в этом вся моя воля. Тогда будете знать что сделать и для детей моих.

— А как прикажешь хоронить тебя, Сократ? — спросил Критон.

— Зачем ты меня об этом спрашиваешь? — с укором спросил его Сократ. — Разве ты не видел, что всю мою жизнь я заботился о моем теле только для того, чтобы оно служило душе, а когда душа моя покинет тело, не все ли мне равно, что сделают с ним?

Сократ прилег на постель, собираясь начать беседу с учениками, как отворилась дверь и вошел тюремщик; он приходил в тюрьму с приказаниями от судей.

— Сократ, — сказал он, — когда я приходил к другим осужденным, чтобы объявить им, что настало время исполнить приговор — выпить яд, они встречали меня бранью и проклятиями. Не того я ожидаю от тебя, потому что никогда еще в этой тюрьме не было человека добрее и справедливее тебя. Не на меня тебе гневаться, а на других, на виновников твоей смерти. Ты знаешь, с какою вестью я пришел к тебе. Прощай, старайся мужественно перенести, что не в нашей воле отменить.

Сказал это и отошел от постели Сократа, потому что не мог удержать слез.

— Прощай и ты, — отвечал Сократ уходившему тюремщику, — исполню все, как следует. — А потом сказал о нем ученикам: — Какой хороший человек! Он часто приходил сюда беседовать со мной. Как искренно он жалеет обо мне! А теперь — время, друзья! Скажите, чтобы несли яд.

— Зачем торопиться, учитель? — стал уговаривать его один из учеников. — Солнце еще не зашло за горы. Другие осужденные успевают еще после захода солнца поесть, выпить и побыть с близкими. Время терпит!

— Пусть делают так другие; им, верно, дорого хоть на сколько–нибудь продлить жизнь. А моя жизнь кончена, и нечего оттягивать конца, — отвечал Сократ. — Исполните, что сказал.

Один ученик сделал знак стоявшему тут сторожу, и тот пошел за ядом.

Вслед за тем вошел тюремщик с чашей, в которой разведен был яд.

— Благодарю тебя, друг, — сказал ему Сократ. — Научи, что мне делать теперь.

— После того, как выпьешь ад, тебе следует ходить до тех пор, пока не почувствуешь тяжесть в ногах, — отвечал тюремщик. — Тогда ложись на постель, потому что это знак, что яд начинает действовать.

Не изменившись в лице, взял Сократ у тюремщика чашу с ядом и выпил ее до дна.

Целый день крепились ученики, а тут уж не выдержали и зарыдали. Один Сократ не терял твердости.

— Что вы делаете, друзья? — усовещивал он их. — Я отослал женщин и детей, чтобы не видеть их малодушия, а вы поступаете не лучше их. Так–то вы меня слушаете!

Выпив яд, Сократ не переставал ходить по комнате, как сказал тюремщик. Но вот почувствовал он, что ноги отяжелели, и лег на спину. Ученики обступили его постель.

Тюремщик подошел и сильно сдавил пальцами ему ногу.

— Чувствуешь ли ты боль? — спросил он.

— Нет, — отвечал Сократ. Подавил тюремщик ногу выше, и так Сократ уж ничего не чувствовал.

— Это оттого, что тело его начинает холодеть и коченеть. Дойдет холод до сердца, и тогда кончится, — сказал тюремщик ученикам.

— Друзья, умираю, возблагодарите Бога! — сказал Сократ.

Бросились ученики к учителю, припали к нему, стали его звать, но он не ответил им. Он лежал неподвижно; потом по телу его пробежала дрожь, уста и глаза остановились. Перед учениками лежало уже бездыханное тело любимого учителя. Один из них нагнулся и закрыл ему глаза.

Так жил и умер Сократ, но не умерло его учение. Лучшие из учеников продолжали его благое дело, учили людей добру и правде, а поучения своего великого учителя–мудреца записали. По их рукописям узнали и мы о нем.

Сократ жил за четыреста лет до того времени, как явился на землю Иисус Христос.

1885 г.

Приложение к журналу «Толстовский листок», рег. номер 015536 от 23.12.96 г. Серия: «Неизвестный Толстой» Редакционно–издательская группа: В.С.Дмитриев, Е.А.Коровина, В.А.Мороз, Л.Д.Опульская, А.А.Санникова Художник — Н.В.Юдин

В серии «Неизвестный Толстой» предполагается публиковать отдельные религиозно–философские произведения Л.Н.Толстого, практически неизвестные широкой массе россиян, в силу запрещенности публикации этих произведений как царской, так и советской цензурами. Значение же этих трудов для России невозможно переоценить.

Произведение «Греческий учитель Сократ» имеет вневременное значение. Все, обеспокоенные судьбой России, выборами путей ее возрождения и развития, а также вопросами назначения и смысла своей жизни, откроют для себя здесь много нового, неожиданного и почерпнут правильные вопросы для собственных размышлений. Книга будет интересна людям всех возрастов и профессий.

По «Апологии» Платона

Обвинения, взведённые на Сократа, состояли: 1) в том, что он не признаёт государственную религию, и 2) в том, что он развращает юношей, научая их неверию в государственную религию.

С Сократом случилось то же, что потом случилось с Христом и с большинством пророков и учителей человечества. Сократ указывал людям открывшийся ему в его сознании разумный путь жизни и, указывая этот путь, не мог не отрицать тех ложных учений, на которых основывалась общественная жизнь того времени. И большинство афинян, будучи не в силах вступить на указываемый им путь, хотя и признавая его истинным, не могло терпеть осуждения всего того, что оно считало священным, и, чтобы избавиться от обличителя и разрушителя установленного порядка, предало Сократа суду, который должен был кончиться смертью приговорённого. Сократ знал это и потому не защищался, а только воспользовался судом, чтобы высказать афинянам, почему он поступал так, как поступал, и почему и впредь, если бы ему оставили жизнь, он будет продолжать поступать так же.

Судьи признали Сократа виновным и приговорили его к смертной казни. Спокойно выслушав приговор, Сократ обратился к судьям с следующею речью:

«Люди скажут теперь, — сказал он, — что вы, граждане афинские, неосновательно умертвили мудреца Сократа; скажут, что я был мудрец, хотя я и вовсе не мудрец, только для того, чтобы укорить вас; скажут, что вы неосновательно умертвили меня, потому что, если бы вы немного обождали, это случилось бы само собою, так как я по своему возрасту уж и так близок к смерти. Ещё же хочу сказать вам — тем, которые приговаривают меня, — то, что вы напрасно, приговорив меня к смерти, думаете, что я не знаю, чем бы я мог спастись от смерти. Я знаю это, но не делаю, потому что считаю это недостойным себя. Я знаю, что вам бы приятно было слушать, если бы я рыдал, стонал, делал и говорил много другого. Но ни мне, ни кому–либо другому не следует стараться спасаться от смерти недостойным образом. Во всех опасностях есть средства избежать смерти, если только не уважать себя. Избежать смерти нетрудно, гораздо труднее избежать зла: зло быстрее смерти и скорее захватит. Я вот тяжёл и стар, и меня захватила смерть, а вы, мои обвинители, вы бодры и быстры, и вас захватило нечто более быстрое — зло. Так что меня, присуждённого вами, постигнет смерть; вас же, присудивших меня, постигнет зло и позор, к которым вас приговаривает истина. И я останусь при своём наказании, а вы при своём. Всё это так и должно было быть, и всё к лучшему.

Кроме того, я хочу ещё предсказать кое–что вам, моим обвинителям. Ведь перед смертью люди яснее провидят будущее. Так вот я и предсказываю вам, сограждане, то, что вы будете наказаны тотчас же после моей смерти, — наказанием гораздо более тяжким, чем то, к которому вы меня приговорили. А именно, что с вами случится противное тому, что вы ожидали. Умертвив меня, вы возбудите против себя всех тех осуждающих вас, которых я сдерживал, хотя вы этого и не замечали, и осудители эти будут для вас тем неприятны, что они моложе, и вам будет ещё тяжелее переносить их нападки. Так что моя смерть не избавит вас от порицания за вашу дурную жизнь. Вот это я и хотел предсказать вам, моим осудителям. Нельзя избавиться от порицания, умерщвляя людей. Самое простое и действительное средство для этого одно: жить лучше.