Николай Гоголь - Том 1. Вечера на хуторе близ Диканьки

Сюжетным стержнем повести „Пропавшая грамота“ является рассказ о путешествии деда к чертям за украденной шапкой. Рассказ этот по своей конструкции напоминает одну из широко распространенных (в частности, у украинцев) легенд — о кумовой кровати или о разбойнике Мадее (Н. П. Андреев. „Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне“. Л., 1929, стр. 53, № 756 В).

Легенда (в полном ее виде) повествует о том, как человек, душа которого отцом его запродана чорту, отправляется в ад, проникает туда с помощью страшного разбойника и выручает „запись“. Так и у Гоголя мы видим путешествие деда в „пекло“ и возвращение украденной шапки. Само изображение путешествия деда к чертям отчасти напоминает путешествие в ад в „Кумовой постели“ В. Олина („Карманная книжка для любителей русской старины и словесности на 1829 год. Издана В. Н. Олиным“. СПб., 1829, стр. 289–337. На это сходство впервые указал В. Гиппиус. „Гоголь“, Л., 1924, стр. 29). Повидимому, известны были Гоголю и устные рассказы о кумовой кровати или о великом грешнике.

Торжественно-религиозный характер легенды снят Гоголем и заменен шутливо-комическим. Уже то обстоятельство, что дед идет в пекло не за душой, а за шапкой, придает рассказу иной, не-религиозный характер.

Изложение у Гоголя напоминает скорее народные рассказы о шабаше ведьм, о пребывании у чертей музыкантов, сапожников, портных и т. п. Народные рассказы подобного рода многочисленны; см. например: Б. Д. Гринченко. „Этнографические материалы, собранные в Черниговской и соседних с ней губерниях“, II. Чернигов, 1897, стр. 57, 58; В. Н. Добровольский. „Смоленский этнографический сборник“, I. СПб., 1891, стр. 133–156 (три рассказа); М. П. Драгоманов. „Малорусские народные предания и рассказы“. Киев, 1876, стр. 52, 54, 393; В. В. Иванов. „Жизнь и творчество крестьян Харьковской губ.“. Харьков, 1898, стр. 408; И. Я. Рудченко. „Народные южно-русские сказки“, I. Киев, 1869, № 41; „Сборник Харьковского историко-филологического общества“, III. Харьков, 1891, стр. 166. Сюда же относится и „Гусар“ Пушкина (написанный в 1833 году).

Самое изображение „нечисти“ у Гоголя напоминает некоторые народные тексты, но Гоголь придает своим картинам более сложный литературный характер, — ср., например, В. Гнатюк. „Знадоби до галицько-руської демонольогії, I — „Етнографічний Збірник“, XV. Львів, 1904, № 13.

Игра деда в карты с ведьмами частично напоминает рассказы об игре солдата в карты с чертями (см., например, А. Н. Афанасьев. „Народные русские сказки“, I. М. — Л., 1936, №№ 153, 154).

Чудесный конь, полученный дедом, в народных рассказах обычно оказывается затем кочергой и т. п. (ср. „Гусар“: „Не конь — а старая скамья“); у Гоголя же конь этот просто пропадает. Частично этот эпизод напоминает вторую часть белорусской сказки „Болотные паны“ (П. В. Шейн. „Материалы для изучения быта и языка русского населения северо-западного края“, II. СПб., 1893, стр. 270–271, № 130). Ср. также рассказ о том, „Як ведьма салдату падделала, што ион на липинки за тысичу верст слитаў и сваю родину пувидаў“ (Добровольский, назв. соч., I, стр. 136, № 67).

Заключительный эпизод с танцующей бабой и сном ее можно сопоставить с народными рассказами о танце против воли и о различных скачущих предметах, см., например, Гнатюк, назв. соч., I, стр. 86, № 54; Б. Д. Гринченко. „Из уст народа“. Киев, 1900, стр. 99.

Для образов запорожца и чертей Гоголь воспользовался частично материалами вертепной драмы (См. В. А. Розов. „Традиционные типы малорусского театра XVII–XVIII вв. и юношеские повести Н. В. Гоголя“ — „Памяти Гоголя. Сборник речей и статей“. Киев, 1911, стр. 103–115, особ. 108–111. Ср. также Евген Марковський. „Український вертеп“, I. У Києві, 1929, стр. 19, и рисунок № 93). Особенно характерен костюм запорожца.

Весь разнообразный традиционный материал Гоголь сплавляет в одно целое и оформляет по-своему, создавая подлинное литературное произведение. Характерно в этом отношении уже вступление рассказчика (дьяка Фомы Григорьевича), выдержанное в бытовых тонах, затем подробное и красочное изображение ярмарки, описание ночлега в шинке, изображение мудрого шинкаря, описание дороги к чертям, подробности пребывания деда в пекле, подробности в изображении игры в карты, изображение визита деда к царице. Опираясь на народный материал, Гоголь вместо кратких сюжетных формул народных рассказов дает детально нарисованные картины отчасти в духе романтической литературы, отчасти уже и в духе реалистической описательной манеры юмористического характера.

1. К. Н. Михайлов. „Вновь найденные рукописи Гоголя“ — „Исторический Вестник“ 1902, № 2 („1. Пропавшая грамота“ — вступительная статья к публикации черновой рукописи повести, стр. 604–606; стр. 607–629 — текст повести, в приложении — факсимильное воспроизведение всей рукописи).

2. И. М. Каманин. „Научные и литературные произведения Н. В. Гоголя по истории Малороссии“ — „Памяти Гоголя. Научно-литературный сборник, изданный Историческим обществом Нестора-летописца под ред. Н. П. Дашкевича“. Киев, 1902, отд. II, стр. 75-132.

3. Г. И. Чудаков. „Отношение творчества Н. В. Гоголя к западно-европейским литературам“. Киев, 1908 (ч. II, гл. 2 „Малорусские повести из простонародной жизни“, стр. 88–89).

4. В. А. Розов. „Традиционные типы малорусского театра XVII–VIII вв. и юношеские повести Н. В. Гоголя“ — „Памяти Н. В. Гоголя. Сборник речей и статей“. Киев, 1911, стр. 99-169.

Рукопись „Ночи перед Рождеством“ находится в составе гоголевской тетради РМ4 по нашему шифру (№ 3231 по инвентарю Публичной библиотеки Союза ССР им. В. И. Ленина; по обозначению Тихонравова — РА2). Тетрадь эта заключает в себе также рукописные тексты „Портрета“, „Невского проспекта“, „Записок сумасшедшего“ и ряда статей, вошедших в „Арабески“. „Ночь перед Рождеством“ занимает здесь листы 87-131 (основная часть текста) и 132–133 (позднейшие приписки). Положение в тетради не дает данных для датировки повести, и предельной датой работы над „Ночью перед Рождеством“ остается дата цензурного разрешения второй части „Вечеров“, то есть 31 января 1832 г.; очевидно, к концу 1831 г. или даже началу 1832 относятся позднейшие приписки (на лл. 132–133). Основной текст повести может относиться и к более раннему времени: Тихонравов по данным почерка допускал даже, что он относится к 1830 году (Соч., 10 изд., I, стр. 542). Необходимо согласиться с заключением Тихонравова, что „повесть была вписана автором в эту записную книгу ранее всех предшествующих ей набросков“, а также, что „повесть прямо вписана была в книгу, а не переписана в нее с чернового оригинала“: на это указывают первичные поправки текста, а также ряд замен на ходу письма (там же, стр. 550–551). В первичной стадии работы больших изменений не делалось. Один только небольшой эпизод (о забавах парубков и девушек, стр. 220, 25) перенесен в другое место: первоначально об этих забавах рассказывалось после сцены в хате Оксаны.

Значительно более перерабатывалась вторая часть повести (от приезда Вакулы в Петербург). Переделке в позднейших приписках на лл. 132–133 подверглась сцена приема запорожцев во дворце; причем пространная жалоба запорожцев („Помилуй, мамо“ и т. д.), а также разговор Екатерины с Фонвизиным — переписаны в этих приписках впервые.[35]

В наборный экземпляр попали некоторые случайные чтения, объясняемые, вероятно, рассеянностью переписчика. Так, например, в словах „картина намалеванная на стене церковной“ (стр. 203, 28) Гоголь зачеркнул только последнее слово и тут же написал новый вариант „на церковной стене“. Получилось: „на стене церковной стене“; в печатном тексте: „на стене церковной“. Подобный же случай в фразе „Пономарь сделал себе нанковые на лето нанковые шаровары“, в печати „нанковые на лето шаровары“ (стр. 204, 27). Считаем оба эти чтения случайными и берем в текст последний рукописный вариант.

В первоначальной характеристике Фонвизина было сказано: „устремив глаза на стоявшего подалее от других средних лет человека, с полным, но несколько бледным лицом“ и т. д. Слова „средних лет человека“ были, очевидно, пропущены при переписке; нет их и в изданиях 1832 и 1836 гг. В издании 1842 г. Прокопович добавил „господина“, и эту добавку удержали и последующие редакторы; очевидно, нужно в этом, как и в предыдущих случаях, вернуться к чтению рукописи.

Несколько сложнее следующие случаи искажения текста:

1) В эпизоде прибытия Вакулы в Петербург (стр. 232, 28) в рукописи было сначала: „когда малейший стук копыт коня отзывается громом и отдается по несколько раз“. Затем всё это место было переделано так: „Звук колеса, копыт коня отдается с четырех сторон“. Затем это место вновь переделано, но в печати появилось с искажениями в обоих изданиях:

в ВД1: копыт коня, звук колеса отзываются громом и отдаются с четырех сторон